ФРГ ФРГ Род войск Годы службы Звание Часть Командовал

2-й танковый полк (Эйзенах),
12-я армия .
Начальник штаба :

• LVII танковый корпус,

Сражения/войны

• Выход из Каменец-Подольского котла

Награды и премии

Биография

Третий сын офицера Максимилиана Венка, Вальтер родился в Виттенберге , Германия . В 1911 году поступил в Наумбургский кадетский корпус прусской армии. С весны 1918 года - в среднее военное училище в Гросс-Лихтерфельде. Состоял в рядах Фрайкора , в рядах которого в феврале 1919 года при штурме одного из газетных издательств был ранен. 1 мая 1920 года был зачислен рядовым в 5-й пехотный полк рейхсвера , а 1 февраля 1923 года был произведен в унтер-офицеры. В феврале 1923 года окончил пехотное училище в Мюнхене .

Вторая мировая война

Венк встретил Вторую мировую в звании майора. 18 сентября 1939 года он получил Железный крест 2-го класса , а две недели спустя, 4 октября, - Железный крест 1-го класса .

С 1939 по 1942 год Венк был начальником оперативного отдела 1-й танковой дивизии . В 1940 году за быстрый захват города Бельфор Венку было присвоено звание полковника. 28 декабря 1942 года был награждён Рыцарским крестом Железного креста , произведён (1 марта 1943) в генерал-майоры. В 1942 году был инструктором в Военной академии, начальником штаба 57-го танкового корпуса и начальником штаба 3-й румынской армии на Восточном фронте .

С 1942 по 1943 год Венк находился на посту начальника штаба армейской группы «Холлидт» (позднее переформирована в 6-ю армию), приписанной к той же 3-й румынской армии . В 1943 году стал начальником штаба 6-й армии . С 1943 по 1944 год Венк занимал должность начальника штаба 1-й танковой армии . В 1943 году вывел свою 1-ю армию из Каменец-Подольского котла . В 1944 году - начальник штаба группы армий «Южная Украина» .

С 15 февраля 1945 года, по настоянию Гейнца Гудериана , Венк командовал немецкими войсками, задействованными в операции «Солнцестояние» (нем. Unternehmen Sonnenwende ). Это была одна из последних танковых наступательных операций Третьего рейха. Примерно 1200 немецких танков напали на позиции советских войск в Померании . Однако операция была плохо спланирована, войска не имели достаточной поддержки, и 18 февраля она закончилась поражением наступавших.

В феврале 1945 года получил серьёзные травмы в автомобильной аварии (было повреждено 5 ребер). После аварии ему пришлось носить корсет.

Западный фронт

10 апреля 1945 года, в звании генерала танковых войск, Венк командовал 12-й армией , расположенной к тому времени к западу от Берлина . Перед ней стояла задача защитить Берлин от наступающих союзных сил на Западном фронте. Но, так как войска Западного фронта перемещались на восток и наоборот, немецкие войска, являвшиеся противоположными фронтами, были фактически прижаты друг к другу. В результате в тылу армии Венка, к востоку от Эльбы, появился обширный лагерь немецких беженцев, спасавшихся от приближающихся советских войск. Венк старался всячески обеспечить беженцев питанием и проживанием. По разным оценкам, в течение некоторого времени 12-я армия обеспечивала пропитанием более чем четверть миллиона человек каждый день .

Последняя надежда Берлина

Вальтер Венк в кинематографе

Во многих фильмах, отражающих последние дни Берлина, можно слышать упоминания о наступлении Венка, произносимые Гитлером в истерических припадках. В качестве примера можно привести слова, произнесенные в последней части киноэпопеи «Освобождение» :

Брак

3 октября 1928 женился на Ирмгард Венельт (нем. Irmgard Wehnelt ). 1 августа 1930 года у них родились близнецы.

Напишите отзыв о статье "Венк, Вальтер"

Примечания

Источники

• Antony Beevor. Berlin, The Downfall 1945. - Viking, 2002.
• Cornelius Ryan. Last Battle. - New York: Simon and Schuster, 1966. - P. 443.
• Antony Beevor. Berlin 1945 - Das Ende. - Goldmann. - ISBN 3-442-15313-1 .
• Dermot Bradley. Walther Wenck - General der Panzertruppe. - Osnabrück: Biblio, 1982. - ISBN 3-7648-1283-4 .
• Günter G. Führling. Endkampf an der Oderfront - Erinnerung an Halbe. - Langen/Müller. - ISBN 3-7844-2566-6 .
• Günther W. Gellermann. Die Armee Wenck. Hitlers letzte Hoffnung. Aufstellung, Einsatz und Ende der 12. deutschen Armee im Frühjahr 1945. - Bernard U. Graefe Verlag. - ISBN 3-7637-5870-4 .
• Richard Lakowski, Karl Stich. Der Kessel von Halbe - Das letzte Drama. - Brandenburgisches Verlagshaus/Siegler. - ISBN 3-87748-633-9 .
• Dermot Bradley. Walther Wenck, General der Panzertruppe. - Biblio Verlag, 1981. - ISBN 3-7648-1177-3 .

Ссылки

Отрывок, характеризующий Венк, Вальтер

– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.

Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n"est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.

– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.

Вальтер Венк - основные вехи военной карьеры

Как отмечал западный исследователь Самуэль У. Митчем, Вальтер Венк был человеком приятной наружности и среднего роста, который, казалось, всегда источал чувство уверенности в себе. Он родился 18 сентября 1900 года в Виттенберге, в 1911 году поступил в кадетский корпус в Наумберге, а в 1918 году - в среднее военное училище в Грос-Лихтерфельде. Прослужив затем некоторое время в двух соединениях добровольческого корпуса, он 1 мая 1920 года был зачислен в рейхсвер в звании рядового 5-го пехотного полка, где служил до 1933 года. 1 февраля 1923 года он был произведен в чин унтер-офицера.

В мае 1933 года Венк (уже лейтенант) был переведен в 3-й моторизованный разведывательный батальон. Получив звание гауптмана, он прошел подготовку при Генштабе и в 1936 году был переведен в штаб танкового корпуса, расквартированного в Берлине. 1 марта 1939 года он был произведен в майоры и в качестве оперативного офицера вступил в 1-ю танковую дивизию в Веймаре.

С 1-й танковой дивизией Венк прошел Польскую и Западную кампании. Во время блицкрига, проведенного немцами в Нидерландах, Бельгии, Люксембурге и Франции, Венк был ранен в ногу, но своего поста не покинул. 17 июня, когда 1-я танковая дивизия достигла цели своего дневного перехода - Монбельяра, а в баках ее танков осталось много горючего, Венк принял самостоятельное решение. Будучи не в состоянии связаться с командиром дивизии (генерал-лейтенантом Фридрихом Кирхнером), он сообщил генералу Хайнцу Гудериану (командиру XIX танкового корпуса), что по собственной инициативе приказал атаковать Бельфор. Этот смелый шаг был одобрен Гудерианом, а французы были застигнуты врасплох. Это решение и его квалифицированное исполнение не остались незамеченными. 1 декабря 1940 года Венк получил звание оберстлейтенанта (подполковника).

Когда 22 июня 1941 года 1-я танковая дивизия пересекла границу Советского Союза, Венк еще служил в ней в должности оперативного офицера. После броска до окрестностей Ленинграда 1-я танковая дивизия была переведена в группу армий «Центр» для участия в завершающем походе на Москву. Но, как и многие другие танковые дивизии, она завязла в грязи раскисших русских дорог и советской столицы не достигла. В декабре 1941 года, во время советского контрудара, она попала в окружение, из которого, однако, с успехом вырвалась благодаря разработанному Венком плану и вернулась к германским оборонительным рубежам. За успехи Венк был удостоен Золотого Креста и двумя месяцами позже был принят в Военную академию Генштаба. 1 июня 1942 года Вальтер Венк был произведен в полковники, а в сентябре получил назначение в штаб LVII (57-го) танкового корпуса на Восточном фронте. В это время корпус находился в районе Ростова-на-Дону и двигался на восток. Он принимал участие в походе на Кавказ. В ноябре, во время драматического сражения за Сталинград, Венк был начальником штаба 3-й румынской армии. Румыны только что были в пух и прах разбиты советскими войсками и обращены в бегство. Они до сих пор продолжали отступать, оставляя после себя только бессистемно разбросанные разрозненные германские части. Венк, проехав по дорогам, собрал беглецов и сколотил из них сборные формирования. На привалах он демонстрировал им фильмы и, когда уставшим солдатам надоедало смотреть, снова отправлял их на войну.

Влившиеся в новую армию Венка солдаты являлись выходцами из самых разнообразных армейских групп, включая XLVIII танковый корпус, аварийные части Люфтваффе, тыловые части попавшей в окружение 6-й армии, а также возвращавшиеся из отпуска в Германии солдаты 4-й танковой и 6-й армий. Командир только что созданной группы армий «Дон» фельдмаршал Эрих Манштейн, встретившись с Венком в Новочеркасске, сказал ему: «Вы ответите головой, если позволите русским прорваться к Ростову на вашем участке. Оборонительный рубеж должен выстоять. Если он не будет удержан, мы потеряем не только 6-ю армию в Сталинграде, но и группу армий „А“ на Кавказе». Венк сохранил свою голову, а Манштейн - свою армию.

Полковник отбил все попытки советских войск прорвать линию фронта на своем участке. 28 декабря 1942 года Венк был удостоен Рыцарского креста, а днем позже был назначен начальником штаба части армии Холидта.

Вальтер Венк (на первом плане) планирует немецкое наступление

1 февраля следующего года Вальтер Венк был произведен в генерал-майоры и 11 марта стал начальником штаба 1-й танковой армии. В 1943 году 1-я армия принимала участие в тяжелейших боях и в марте 1944 года попала в Каменец-Подольский «котел» на реке Днестр. И снова Вальтер Венк (прозванный в войсках «папочкой») сыграл главную роль в прорыве окружения. В результате его ждало повышение (должность начальника штаба группы армий «Южная Украина»). Именно на этом посту Венк поддержал инициативу Гудериана вывести немецкие войска из Румынии. Сам Гудериан в своих мемуарах вспоминал об этом эпизоде так: «Договорившись с командующим группой армий „Южная Украина“, где начальником штаба был генерал Венк, знавший обстановку в Румынии, я предложил Гитлеру вывести из Румынии все дивизии, которые можно снять с фронта, и использовать их для восстановления связи между группами армий „Центр“ и „Север“. Незамедлительно началась переброска этих сил. Кроме того, Гитлер распорядился поменять местами командующих группами армий „Южная Украина“ (Шёрнер) и „Север“ (Фриснер). Группе армий „Южная Украина“ были даны инструкции, предоставлявшие командующему группой самостоятельность, необычную для гитлеровской системы руководства. В результате этих энергично принятых мер удалось приостановить продвижение русских в районе Добеле, Тукум (Тукумс), Митава. Теперь я планировал не только соединение обеих групп армий, но и эвакуацию немецких войск из Прибалтики с тем, чтобы значительно сократить линию фронта».

1 апреля 1944 года Венк получил чин генерал-лейтенанта. Но на этой должности Венк пробыл всего 4 месяца. Вскоре его назначили начальником оперативного управления и помощником начальника штаба ОКХ. Теперь свои донесения он передавал непосредственно Гитлеру. На первом же совещании Венк сообщил фюреру, что Восточный фронт подобен швейцарскому сыру - «в нем одни дыры». Хотя фельдмаршала Кейтеля и задел подобный язык (и такая честность?), Гитлер оценил и то и другое по достоинству, ему понравились прямота и ум Венка.

В конце 1944 года Гитлер распорядился за спиной Гудериана перебросить танковый корпус СС, которым командовал Гилле, из района севернее Варшавы, где он был сосредоточен в тылу фронта в качестве резерва группы армий Рейнгардта, к Будапешту для прорыва кольца окружения вокруг этого города. Рейнгардт и Гудериан были в отчаянии. Этот шаг Гитлера приводил к безответственному ослаблению и без того чересчур растянутого немецкого фронта. Все протесты оставались без внимания. Прорыв блокады Будапешта был для Гитлера важнее, чем оборона Восточной Германии. Он начал приводить внешнеполитические причины, когда Гудериан попросил его отменить это злосчастное мероприятие, и выпроводил его. Из резервов, собранных для отражения наступления Красной Армии (четырнадцать с половиной танковых и моторизованных дивизий), две дивизии были посланы на другой фронт. Оставалось всего двенадцать с половиной дивизий на фронте протяженностью в 1200 км.

Вальтер Венк

Вернувшись в штаб, Гудериан еще раз вместе с Геленом проверил сведения и обсудил с Венком выход из положения, который еще казался возможным. Гудериан и Венк пришли к выводу, что только прекращение всех наступательных действий на Западе и незамедлительное перенесение центра тяжести войны на Восток могли создать небольшие перспективы приостановления советского наступления. Поэтому Гудериан решил еще раз накануне Нового года попросить Гитлера о принятии этого единственно возможного решения. Он вторично направился в Цигенберг. Гудериан намеревался действовать, подготовившись еще тщательнее, чем в первый раз. Поэтому по прибытии в Цигенберг он разыскал прежде всего фельдмаршала фон Рундштедта и его начальника штаба генерала Вестфаля, рассказал им обоим об обстановке на Восточном фронте, о своих планах и попросил оказать помощь. Гудериан вспоминал: «Как фельдмаршал фон Рундштедт, так и его начальник штаба проявили, как и прежде, полное понимание всей важности „другого“ фронта. Они дали мне номера трех дивизий Западного фронта и одной дивизии, находившейся в Италии, которые можно было бы быстро перебросить на восток, так как они стояли недалеко от железной дороги. Для этого требовалось только согласие фюрера. Со всей осторожностью об этом было сообщено дивизиям. Я уведомил об этом начальника отдела военных перевозок, приказав подготовить эшелоны. Затем я отправился с этими скромными данными на доклад к Гитлеру. У него произошла та же история, что и в памятный рождественский вечер. Йодль заявил, что он не имеет свободных сил, а теми силами, которыми располагает Запад, ему нужно удерживать инициативу в своих руках. Но на этот раз я мог опровергнуть его данными командующего войсками на Западе. Это произвело на него, видимо, неприятное впечатление. Когда я назвал Гитлеру номера свободных дивизий, он с явным раздражением спросил, от кого я узнал об этом, и замолчал, нахмурившись, когда я назвал ему командующего войсками его собственного фронта. На этот аргумент вот уже действительно нечего было возразить. Я получил четыре дивизии и ни одной больше. Эти четыре были, конечно, только началом, но пока они оставались единственными, которые верховное командование вооруженных сил и штаб оперативного руководства вооруженными силами вынуждены были отдать Восточному фронту. Но и эту жалкую помощь Гитлер направил в Венгрию!»

Очень часто пребывание Гудериана в Берлине затягивалось из-за воздушных тревог, во время которых Гитлер начинал проявлять заботу о его жизни и запрещал выезд из города. Поэтому очень часто на вечерний доклад к фюреру Гудериан посылал своего первого помощника генерала Венка, чтобы иметь возможность спокойно обдумать обстановку или заняться делами, накопившимися в Цоссене. Часто он своей неявкой выражал Гитлеру протест против его выпадов, которые тот нередко делал во время бурных вспышек гнева против офицерского корпуса или же против всех сухопутных войск. Конечно, Гитлер догадывался, в чем дело, и несколько дней держал себя в руках, но это продолжалось недолго.

Когда Гитлер снова вызвал Гудериана в кабинет, тот вторично поднял свой голос за очищение Прибалтики, вызвав тем самым новый приступ ярости у фюрера. «Он стоял передо мной с поднятыми кулаками, а мой добрый начальник штаба Томале тащил меня назад за фалды мундира, боясь, что между нами начнется рукопашная схватка».

Решающий доклад, касающийся обстановки на Восточном фронте, состоялся 13 февраля в имперской канцелярии. На докладе Гудериана, кроме обычных лиц из окружения Гитлера, присутствовали рейхсфюрер СС Гиммлер - командующий группой армий «Висла», обергруппенфюрер Зепп Дитрих - командующий 6-й танковой армией и генерал Венк. Гудериан решил прикомандировать к Гиммлеру на время наступления генерала Венка, возложив на него фактическое руководство операцией. Кроме того, Гудериан принял решение начать наступление 15 февраля, так как в противном случае оно вообще было невыполнимо. Он понимал, что как Гитлер, так и Гиммлер будут решительно выступать против его предложений, так как они оба испытывали инстинктивный страх перед этим решением, выполнение которого должно было показать явную неспособность Гиммлера как командующего. Гиммлер в присутствии Гитлера защищал точку зрения, что наступление необходимо отложить, так как незначительная часть боеприпасов и горючего, отпущенных для армии, еще не поступила на фронт. Вопреки такому мнению, Гудериан внес изложенное выше предложение, встреченное Гитлером в штыки. Состоялся следующий диалог:

Гудериан: «Мы не можем ждать, пока разгрузят последнюю бочку бензина и последний ящик со снарядами. За это время русские станут еще сильнее».

Гитлер: «Я запрещаю вам делать мне упреки в том, что я хочу ждать!»

Гудериан: «Я не делаю вам никаких упреков, но ведь нет никакого смысла ждать, пока разгрузят все предметы довольствия. Ведь мы можем упустить подходящее время для наступления!»

Гитлер: «Я уже вам только что сказал, что не желаю слышать ваших упреков в том, что я хочу ждать!»

Гудериан: «Я же вам только что доложил, что я не хочу делать вам каких-либо упреков, я просто не хочу ждать».

Гитлер: «Я запрещаю вам упрекать меня за то, что я хочу ждать».

Гудериан: «Генерала Венка следует прикомандировать к штабу рейхсфюрера, иначе нет никакой гарантии на успех в наступлении».

Гитлер: «У рейхсфюрера достаточно сил, чтобы справиться самому».

Гудериан: «У рейхсфюрера нет боевого опыта и хорошего штаба, чтобы самостоятельно провести наступление. Присутствие генерала Венка необходимо».

Гитлер: «Я запрещаю вам говорить мне о том, что рейхcфюрер не способен выполнять свои обязанности».

Гудериан: «Я все же должен настаивать на том, чтобы генерала Венка прикомандировали к штабу группы армий и чтобы он осуществил целесообразное руководство операциями».

В таком духе они разговаривали около двух часов. Гитлер с покрасневшим от гнева лицом, с поднятыми кулаками стоял перед Гудерианом, трясясь от ярости всем телом и совершенно утратив самообладание. После каждой вспышки гнева он начинал бегать взад и вперед по ковру, останавливался перед генерал-полковником, почти вплотную лицом к лицу, и бросал Гудериану очередной упрек. При этом он так кричал, что «глаза его вылезали из орбит, вены на висках синели и вздувались». Гудериан твердо решил не дать вывести себя из равновесия, спокойно слушать его и повторять свои требования. Он настаивал на своем с железной логикой и последовательностью.

Вдруг Гитлер остановился перед Гиммлером: «Итак, Гиммлер, сегодня ночью генерал Венк приезжает в ваш штаб и берет на себя руководство наступлением». Затем он подошел к Венку и приказал ему немедленно отправиться в штаб группы армий. Гитлер сел на стул, попросил Гудериана сесть рядом с ним, а затем сказал: «Пожалуйста, продолжайте ваш доклад. Сегодня Генеральный штаб выиграл сражение». При этом на его лице появилась любезная улыбка. Сам Гудериан вспоминал, что это было последнее сражение, которое ему удалось выиграть.

Группа Штайнера. Первое упоминание об армейской группе Штайнера появляется в немецких документах сразу же после прорыва «позиции Вотан» одерского рубежа обороны. Тогда ударом 2-й гв. танковой армии 3-й ударной и 47-й армий были разобщены смежные фланги CI армейского корпуса и LVI танкового корпуса. В ночь на 21 апреля генерал войск СС Штайнер получил приказ начать наступление с плацдарма в районе Эберсвальде на юг с целью восстановить локтевую связь между CI и LVI корпусами. На тот момент Феликс Штайнер числился командиром III танкового корпуса СС. Штайнер командовал корпусом с момента его формирования и лишь ненадолго оставлял свой пост в феврале – марте 1945 г., возглавив 11-ю танковую армию. После того как из состава III танкового корпуса СС были изъяты дивизии СС «Нордланд» и «Недерланд», Штайнер фактически остался командующим без армии. Однако вскоре корпус начал наполняться спешно формируемыми войсками. Одной из первых его частей стал полк СС «Солар», сформированный из «истребительных отрядов СС», в том числе 600-го парашютного батальона СС, предназначенного для спецопераций. Во время Арденнского наступления он должен был захватить Эйзенхауэра. Также для корпуса Штайнера восстанавливалась из вывезенных в Свинемюнде остатков 4-я дивизия СС «Полицай».

«Первоочередной задачей армейской группы Штайнера является наступление с севера силами полицейской дивизии СС, 5-й егерской и 25-й танко-гренадерской дивизий, которые можно высвободить, заменив частями 3-й дивизии морпехоты, с целью восстановить сообщение с LVI танковым корпусом, стоящим под Вернёйхеном и юго-восточнее него, и удерживать его любой ценой.

Всем воинским частям запрещается отступать на запад. Офицеры, которые не следуют безоговорочно этому указанию, должны быть заключены под стражу и немедленно расстреляны. Вы лично отвечаете передо мной Вашей головой за выполнение этого приказа.

От успешного выполнения Вашей задачи зависит судьба столицы майского Рейха.

Адольф Гитлер».

В этом документе впервые появляется наименование «армейская группа» применительно к подчиненным эсэсовскому генералу войскам. Также в подчинение Штайнеру передаются 5-я егерская и 25-я танко-гренадерская дивизии. Следует отметить, что 20–21 апреля вследствие отставания 1-й польской армии от 47-й армии в построении советских войск имелся разрыв, удар по которому мог привести наступающих в некоторое замешательство. Для прикрытия разрыва между 47-й и 1-й польской армиями по приказу Г.К. Жукова выдвигался 7-й гв. кавалерийский корпус – старый знакомый Штайнера по боям в районе Арнсвальде.

Однако уже к моменту своего появления приказ армейской группе Штайнера не соответствовал обстановке – наступающие советские войска через Бернау прорвались к Берлину. Поэтому в тот же день из штаба группы был получен новый приказ, в котором комбинировались наступательная и оборонительная задачи. На Штайнера взваливалась ответственность за довольно протяженный участок фронта от Финов-канала до Шпандау: «III танковый корпус, преобразованный в группу Штайнера, с этого момента принимает на себя оборону участка Шпандау (включительно) – Ораниенбург – Финовфурт (включительно)».

При этом никто не снимал со Штайнера наступательной задачи. Командиру вновь созданной армейской группы предписывалось:

«Развернуть наступление из района Церпеншлёйзе силами ударной группировки, которую следует сформировать незамедлительно, чтобы нанести противнику глубокий фланговый удар, отрезать и уничтожить его передовые отряды и своими мобильными действиями нанести максимальный урон вражеским танковым группам. Наступление следует начать как можно раньше».

Таким образом, направление контрудара сместилось от плацдарма Эберсвальде дальше на запад. Теперь осью наступления должна была стать «Рейхсштрассе № 109». В состав армейской группы Штайнера продолжали прибывать различные части вермахта и войск СС, в том числе дивизион реактивных минометов народно-артиллерийского корпуса. Также в Цеденик прибыл первый эшелон с частями 3-й дивизии морской пехоты и части 15-й латышской дивизии СС. 22 апреля ударная группировка Штайнера постепенно сосредотачивалась в назначенном районе, но в наступление не переходила.

Во второй половине дня 22 апреля на докладе в Рейхсканцелярии Йодль и Кребс были поставлены в тупик вопросом Гитлера: «А где Штайнер с его армией?» В итоге в 17.15 из Рейхсканцелярии в штаб группы армий «Висла» была отправлена телеграмма: «III танковому корпусу СС категорически приказывается выступить непосредственно сегодня. Фюрер ждет, что наступление начнется еще сегодня. Генерал Кребс лично свяжется со Штайнером позднее».

Командующий группой армий «Висла» Хайнрици оттранслировал этот приказ Штайнеру:

«Приказанное мною 21.4.1945 глубокое фланговое наступление против рвущихся на запад вражеских войск следует начать сегодня вечером, не дожидаясь подхода остальных частей ударной группировки. Главной целью наступления является район от Вензикендорфа до Вандлитца и автотрассы к востоку от него.

Я надеюсь, что Вы приложите для успеха этого наступления всю Вашу энергию и решимость. О времени выступления доложите мне».

Если рассматривать ситуацию с точки зрения действий войск 1-го Белорусского фронта, то сама по себе идея контрудара группы Штайнера не кажется совсем уж безнадежной. 3-я ударная и два корпуса 2-й гв. танковой армии развернулись к Штайнеру спиной, начав наступление на северные пригороды Берлина. 47-я армия наступала фронтом на запад в направлении Потсдама через северо-западные пригороды Берлина: Хелингензее, Геннигсдорф. Войска армии Ф.И. Перхоровича готовились к форсированию Гогенцоллерн-канала и Хавель-зее. На направлении наступления армейской группы Штайнера находились растянутые по фронту польские дивизии.

Танки Т-34-85 и истребители танков СУ-100 в лесу недалеко от Берлина. На машины уже нанесены белые полосы на случай встречи с союзниками

Наступление войск Штайнера началось утром 23 апреля, но успеха не имело. Более того, наступающая ударная группировка под нажимом с востока была вынуждена отступить и оставить плацдарм на южном берегу канала. Командующий 1-й польской армией вспоминал об этом эпизоде: «К полудню 23 апреля наши соединения, тесно взаимодействуя с советскими кавалеристами, форсировали канал в районе Ораниенбурга и разбили 3-ю морскую дивизию противника, спешно переброшенную с другого участка фронта».

Сохранившиеся документы позволяют восстановить состав группы Штайнера. Это было типичное для заключительного периода войны лоскутное одеяло из отдельных частей. Подробнее состав группы Штайнера см. в приложении.

Пользуясь случаем, в середине дня 23 апреля Штайнер просит передать ему из подчинения 9-й армии дивизию СС «Нордланд» и 25-ю танко-гренадерскую дивизию. Вывод из полуокруженного на тот момент Берлина «Нордланда» мог вызвать только усмешку. Однако эвакуация плацдарма в Эберсвальде и использование снятых с него частей для нового контрудара были вполне возможны.

«25-я танко-гренадерская дивизия, 7-й танко-гренадерский полк СС (Солар) и 3-я дивизия морской пехоты (последние части покинули остров Воллин) перебрасываются в район северо-западнее Ораниенбурга в распоряжение группировки Штайнера».

Состояние восстанавливаемой после разгрома в Восточной Померании 4-й дивизии СС «Полицай» было жалким. По показаниям пленного из состава 7-го танко-гренадерского полка, захваченного частями 61-й армии под Эберсвальде, полк состоял из трех батальонов по четыре роты в каждом. В ротах насчитывалось по 20 активных штыков, четыре ручных пулемета.

Подкрепления тонким ручейком лились в группу Штайнера. В дневном донесении группы армий «Висла» указывалось, что 24 апреля из Свинемюнде выехали три из тринадцати эшелонов с остатками 7-й танковой дивизии. Также Штайнеру были присланы пять маршевых батальонов Кригсмарине – около 2200 человек под командованием фрегаттен-капитана Прейсса. Вооружить их предполагалось «за счет того оружия, которое можно отобрать у пожилых солдат и батальонов фольксштурма».

Утром 25 апреля группа Штайнера перешла в очередное наступление в районе Германсдорфа. Войска, подчиненные III танковому корпусу СС, в очередной раз перешли в наступление, опять сменив исходные позиции и конечную цель контрудара. На этот раз острие удара немецких войск было нацелено на Шпандау, к западу от Хавеля. Как показали более поздние события, цель контрудара была не такой уж бессмысленной. Переправы у Шпандау держали части Гитлерюгенда, и они смогли усидеть на них до момента капитуляции Берлина. Именно район Шпандау стал одной из точек, через которые остатки Берлинского гарнизона пробивались на запад 3 мая 1945 г. Утром 25 апреля ситуация была намного более благоприятной, чем 3 мая. Несмотря на прорыв советских войск в направлении Потсдама, еще удерживались позиции на Тельтов-канале к юго-востоку от Берлина. Форсирование Тельтов-канала 3-й гв. танковой армией началось только 25 апреля. То есть 25 апреля все пространство к востоку от Шпандау до Берлина находилось под контролем немецких войск. Одновременно в район Науэн был переброшен XLI танковый корпус армии Венка, ставший оппонентом советских войск в этом районе.

Итак, утром 25 апреля наступление началось. Однако польские части активными действиями воспрепятствовали развитию наступления. В утреннем донесении группы армий «Висла» итоги предыдущего дня были описаны следующим образом: «Наступление 25-й танко-гренадерской дивизии было остановлено севернее Герменсдорфа из-за многочисленных атак противника со всех сторон. Вечером (25 апреля) наши ударные отряды были оттеснены к опушке леса в 1 км к северо-западу от Герменсдорфа».

В мемуарах командующего 1-й польской армией эти события описывались как бои, шедшие с переменным успехом:

«Уже следующий день показал, что противник питает самые агрессивные замыслы. На рассвете части 25-й моторизованной, 3-й морской и 4-й полицейской дивизий нанесли контрудар в районе Зандхаузена. Особенно сильный нажим был произведен в стыке между 5-м и 6-м пехотными полками. Не выдержав натиска, они отступили на три километра. При этом командир 2-й пехотной дивизии полковник Суржиц допустил оплошность, оставив врагу небольшой плацдарм на южном берегу канала Руппинер. Остановить немцев удалось благодаря мужеству и находчивости артиллеристов 2-й гаубичной бригады полковника Казимира Викентьева и противотанковой артиллерийской бригады полковника Петра Дейнеховского. Они выставили орудия на прямую наводку и в упор расстреливали контратакующих. Освобождение от врага территории южнее Зандхаузена продолжалось два дня – промах Суржица стоил дорого. Правда, он был молодым комдивом. Видно было, что полковник тяжело переживает неудачу, как, впрочем, и недавний командир этой дивизии Я. Роткевич» .

Дальнейшее развитие событий отражено в очередном дневном донесении группы армий «Висла» от 26 апреля: «Продолжающееся наступление 25-й танко-гренадерской дивизии с целью расширения нашего плацдарма севернее Гермендорфа не дало результатов. Вражеские контратаки с юго-запада, юга и юго-востока, предпринимавшиеся силами до одного батальона при поддержке танков, частично отражены. Вечером после сильной огневой подготовки противник возобновил контрнаступление».

Большой и жирный крест на действиях группы Штайнера поставила 61-я армия. После ликвидации плацдарма у Эберсвальде войска армии П.А. Белова силами 89-го стрелкового корпуса 27 апреля переправились через канал Гогенцоллерн и перешли в наступление по северному берегу канала. Такой маневр означал выход в тыл группировке Штайнера. Утром 29 апреля правофланговые соединения 61-й армии вышли к Фосс-каналу – последней водной преграде перед флангом и тылом группы Штайнера. Одновременно наступающие южнее Гогенцоллерн-канала части 80-го стрелкового корпуса 61-й армии вышли в район Ораниенбурга и тем самым создали непосредственную угрозу войскам Штайнера у Гермендорфа (к западу от Ораниенбурга). Остатки группы Штайнера отступили к Эльбе.

Армия Венка. С замыканием 22 апреля кольца окружения вокруг главных сил 9-й армии судьба Берлина была решена. «Одерского щита», на который так надеялось командование группы армий «Висла» в сражении за столицу, больше не существовало. С практической точки зрения наиболее целесообразным был переход к выполнению плана «Альпийской крепости», т.е. эвакуация высшего военного и политического руководства в Берхтесгаден. Однако принятое Гитлером решение оставаться в столице означало продолжение битвы за Берлин. Ввиду наметившегося окружения города нужны были новые войска, способные нанести извне деблокирующий удар.

Командующий 12-й армией Вальтер Венк

Как ни странно, такие войска нашлись. Правда, позиции они к тому моменту занимали фронтом на запад – их противниками были американцы. Но в апреле 1945 г. в районе Берлина Западный и Восточный фронты стояли уже так близко друг к другу, что расстояние между ними могло быть преодолено даже пешим маршем. Поэтому с некоторым риском можно было сыграть в старую игру германских штабистов – «перебросить резервы с запада на восток». Было решено развернуть на восток стоявшую на Эльбе 12-ю армию Вальтера Венка. Это решение фельдмаршал Кейтель в мемуарах приписывает себе, хотя иногда говорят, что его автором был Йодль. Последний тщательно изучил недавно захваченные у союзников документы, в которых были обозначены зоны оккупации Германии после войны. Обозначенная на прилагавшейся к ним карте граница между американской и советской зонами позволила Йодлю сделать вывод, что американцы далеко за Эльбу не пойдут. Соответственно риск с поворотом 12-й армии на восток в безвыходной ситуации представлялся оправданным. Так или иначе, сообщить Венку о новых задачах должен был лично Кейтель.

Генерал-фельдмаршал Кейтель прибыл на командный пункт 12-й армии около 2.00 23 апреля. Поприветствовав уставившихся на него офицеров прикосновением маршальского жезла к фуражке, он сразу указал на карту. В своих воспоминаниях он описал свой визит так: «Я выехал в расположение 12-й армии Венка прямо из Рейхсканцелярии на служебном автомобиле. […] С глазу на глаз я кратко обрисовал Венку сложившуюся под Берлином ситуацию и добавил только, что вижу единственный путь спасения фюрера в прорыве его армии к столице и соединении с 9-й армией. Теперь все зависит от него, в противном случае останется только пойти против воли фюрера и «похитить» его из Рейхсканцелярии… Венк вызвал начальника своего штаба оберста генштаба Гюнтера Райххельма. На штабной карте я показал им обстановку на берлинском направлении, во всяком случае ту, что была там сутки тому назад. Потом оставил их вдвоем, а сам отправился ужинать, пока Венк диктовал приказ по армии, копию которого я собирался отвезти фюреру».

Что же собой представляла армия, ставшая последней надеждой «Тысячелетнего рейха»? История появления армии Венка столь же необычна, как и ее последняя миссия. Успехи союзников на западе не только заставили советское командование поторопиться с ударом на Берлин, но и вынудили немцев создавать новый фронт взамен рухнувших позиций на Рейне. Когда в конце марта 1945 г. закрылся рурский «котел», Гитлер приказал ОКВ сформировать новую армию на Эльбе, в районе Дессау и Виттенберга. Армия должна была формироваться из только что поставленных под ружье младших возрастов (17– и 18-летних) и персонала RAD. Существующей пока еще только на бумаге армии была поставлена задача:

«Собраться в Гарце, западнее Эльбы. Атаковать в западном направлении с целью освободить группу армий Б. Образовать цельный фронт путем рассечения сил западных союзников и проведения широкомасштабных операций».

Так с самого начала новой армии досталась роль «спасителя утопающих», призванного прийти на помощь попавшим в безвыходное положение войскам. Однако на тот момент у армии не было даже номера и штаба. Эти две проблемы оказалось решить проще всего. Штабом новой армии стало управление разгромленной в Восточной Пруссии группы армий «Север». Оно прибыло по морю в период с 12 по 15 апреля. Вместе с ним прибыли штабы нескольких переставших существовать корпусов. Армии был назначен вакантный с 1943 г. номер – «12». Теперь дело было за командующим. На эту должность был назначен генерал танковых войск Вальтер Венк. Это был опытнейший штабист, воевавший на востоке с июня 1941 г. Звездным часом его карьеры стало восстановление фронта, рухнувшего после окружения армии Паулюса в ноябре 1942 г. Тогда он в качестве начальника штаба 3-й румынской армии формировал из отходивших и даже бегущих солдат и командиров отряды, занимавшие новый фронт в голой степи. Задача 12-й армии была схожей с той, что решал Венк в ноябре 42-го. Только теперь новый фронт создавался не в приволжской степи, а в сердце Германии.

В начале апреля 1945 г. Венк находился далеко от фронта, в Баварии, на лечении после автомобильной аварии в Восточной Померании, жертвой которой он стал в феврале. Утром 6 апреля выздоравливающий Венк был разбужен телефонным звонком. На другом конце провода был главный адъютант вермахта генерал Бургдорф, возглавлявший управление кадров. Он сообщил, что на следующий день Венка ждут в ставке фюрера в связи с назначением командующим 12-й армией. Когда опешивший генерал поинтересовался, что это за армия и почему он еще о ней не слышал, последовал ответ: «Вы узнаете все, что нужно, от фюрера лично. Армия только еще создается». 7 апреля он уже предстал перед Гитлером в новом качестве. Венк узнал, что ему предстоит образовать «цельный фронт путем рассечения сил западных союзников и проведения широкомасштабных операций».

Формально штабу генерала Венка для «широкомасштабных операций» было подчинено десять формируемых дивизий, «последний призыв» Третьего рейха:

1) танковая дивизия «Клаузевиц»;

2) танко-гренадерская дивизия «Шлагетер»;

3) пехотная дивизия «Потсдам»;

4) пехотная дивизия «Шарнхорст»;

5) пехотная дивизия «Ульрих фон Гуттен»;

6) пехотная дивизия «Фридрих Людвиг Ян»;

7) пехотная дивизия «Теодор Кернер»;

8) пехотная дивизия «Фердинанд фон Шилль»;

9) пехотная дивизия из северной Германии (так и не прибыла в район действий 12-й армии);

10) танковая дивизия СС в южной Германии, формируемая из учебных подразделений СС (была введена в бой до того, как 12-я армия закончила формирование).

Соединения получили имена немецких национальных героев, в основном наполеоновской эпохи. Хотя среди них был и средневековый рыцарь фон Гуттен, и казненный за диверсии в Руре в 1923 г. Шлагетер. Несмотря на нехарактерные для вермахта «именные» обозначения, пехотные дивизии 12-й армии формировались по армейским стандартам ПД-44, т.е. состояли из трех полков по два батальона каждый.

Единственная танковая дивизия 12-й армии к моменту назначения Венка существовала только на бумаге. Приказ на формирование танковой дивизии «Клаузевиц» последовал только 4 апреля 1945 г. Она стала последней танковой дивизией, сформированной в Третьем рейхе. Вскоре после формирования дивизии «Клаузевиц» и «Шлагетер» были разгромлены в боях с 9-й американской армией. В последнем наступлении 12-й армии ни одному механизированному соединению участвовать не пришлось. Последней надеждой Третьего рейха стали не «Королевские тигры» и «Пантеры», сопровождаемые гробообразными БТРами, а несколько пехотных дивизий.

В течение двух недель, прошедших от начала формирования 12-й армии до прорыва советских войск к Берлину, дивизии Венка успели вступить в бой с американцами. Подробности этих схваток не столь важны для нашего повествования, поэтому можно ограничиться одной фразой «внешний фронт окружения». Противником 12-й армии были американские дивизии, находившиеся на внешнем фронте рурского «котла». Они были заведомо слабее, чем главные силы американских войск, сокрушавшие окруженную группу армий «Б». Опираясь на Эльбу как естественную преграду, свежеиспеченные дивизии 12-й армии дали им бой. Наиболее напряженным было сражение за захваченный американскими частями плацдарм у Барби. Однако амбициозные планы Венка относительно плацдарма Барби и других направлений были похоронены с приездом к нему в штаб Кейтеля. Венк снова возвращался на Восточный фронт.

Строго говоря, леденящее дыхание танковых армий на своем затылке Венк ощутил еще до поворота на восток по приказу Кейтеля. Первым соединением 12-й армии, вступившей в бой с советскими войсками, стала дивизия «Фридрих Людвиг Ян». Она формировалась из персонала RAD и находилась глубоко в тылу стоявшей фронтом на запад 12-й армии. В дивизии имелось в наличии 285 офицеров, 2172 унтер-офицера и 8145 солдат, вооруженных 900 пистолетами из 1227 по штату, 826 винтовками из 3779 по штату и 1060 «Штурмгеверами» из 1115 по штату. Пистолетов-пулеметов было 0 (ноль) из 400 по штату. Из 9 штатных 75-мм противотанковых пушек ПАК-40 не было ни одной, 105-мм гаубиц leFH – также ни одной. Зато из 2700 штатных фаустпатронов налицо были все 2700 штук.

23 апреля формирующаяся дивизия попала под удар наступающей на Берлин с юга 4-й гв. танковой армии. Она была быстро разгромлена и отступила на север, в Потсдам. Командующий танковой армией Д.Д. Лелюшенко впоследствии вспоминал об этом эпизоде: «К нам привели пленного полковника, он показал, что дивизия сформирована в первых числах апреля из юношей 15–16 лет. Я не выдержал и сказал ему: «Зачем же вы накануне неизбежной катастрофы гоните на убой ни в чем не повинных мальчишек-подростков?» Но что мог ответить он на это? У него лишь судорожно шевелились губы, конвульсивно подергивалось веко правого глаза и дрожали ноги».

Однако потеря дивизий на западе и востоке была скомпенсирована новыми соединениями. Вместе с новой задачей Венк получил новые войска, доселе находившиеся в непосредственном подчинении OKH (верховного командования сухопутных войск). Это были XLI корпус Хольсте и XXXIX корпус Арндта, также располагавшиеся на Эльбе фронтом на запад. Кейтель позднее писал: «Своей властью я подчинил танкистов Хольсте командованию 12-й армии и объяснил своему бывшему однополчанину, что от его успеха или неудачи в конечном итоге зависит судьба 12-й армии и столицы рейха». Это означало, что в подчинении Венка оказывались все войска к западу и юго-западу от Берлина, разбросанные на довольно широком фронте. Что интересно, в подчинение группы армий «Висла» 12-я армия не передавалась. В распоряжении Хайнрици осталась только 3-я танковая армия в Западной Померании. Окруженная 9-я армия также перешла в прямое подчинение ОКН.

Вечером 23 апреля в штабе 12-й армии была получена телеграмма, официально закреплявшая новые задачи. Она гласила: «Первоочередная задача 12-й армии состоит в том, чтобы силами XLI танкового корпуса (генерал Хольсте) атаковать противника между Шпандау и Ораниенбургом и отбросить его за реку Хафель». То есть главную задачу получил только что подчиненный Венку корпус Хольсте, находившийся к западу от Берлина. Ему же (Хольсте) подчинялся XXXIX танковый корпус.

«а) XLI танковый корпус оставляет на Эльбе только слабое охранение, основные же силы перебрасывает на оборонительную линию восточнее Бранденбурга – по линии озер между Потсдамом и Бранденбургом – к западу от Ной-Фербеллин, обращенную фронтом на восток, и ищет соприкосновения с тыловыми подразделениями группы армий «Висла».

б) Командующему ХХ армейским корпусом, генералу кавалерии Келеру, чей штаб вновь полностью боеспособен, ставится задача подготовить и вести сражение фронтом на восток. Дивизию «Шарнхорст» следует в основном использовать согласно предыдущему приказу в районе плацдарма Барби. Боеспособные части корпуса следует немедленно развернуть на Эльбе между Косвигом и Дессау фронтом на юг. Дивизия «Гуттен» перебрасывается в район Бельциг и подчиняется дивизии «Кернер».

в) Дивизия «Гуттен» ночью выходит из соприкосновения с противником, оставляя лишь слабое охранение в ключевых точках предшествовавших боев и на переправах, и марширует за один переход через Грейфенхейнихен в Виттенберг.

Задача для дивизии «Гуттен»:

Защита плацдарма Виттенберга фронтом на восток и северо-восток и выставление охранения на Эльбе фронтом на юг между Виттенбергом и Косвигом.

Подчиняется командованию ХХ армейского корпуса (см. соответствующее распоряжение в предыдущем разделе).

г) Дивизия «Кернер» концентрируется в районе Бельциг. Ее задача – обеспечение охранения и разведка в северо-восточном, восточном и юго-восточном направлениях, установление контакта с дивизией «Гуттен» к северу от Виттенберга. Подчинение ХХ армейскому корпусу.

д) Дивизия «Шилль» заканчивает свое развертывание и начинает 25 апреля движение через Цейсар в район к западу от Нимегк. Подчинение командованию ХХ армейского корпуса.

е) XLVIII танковый корпус сохраняет свою предыдущую задачу. Следует подготовить быстрый отход всех боеспособных частей за Эльбу между Виттенбергом и Дессау, намеченный на 25 апреля. Дальнейшая задача: защита линии Эльбы между Виттенбергом и Дессау фронтом на юг» .

Как мы видим, в первом приказе на новом направлении еще присутствуют меры по удержанию американских войск на плацдарме Барби. В целом приказ детализирует процесс перегруппировки с Западного фронта на Восточный. Не будем также забывать, что речь шла не о переброске своим ходом танковых соединений, а о пеших маршах пехотных дивизий. Для них даже несколько десятков километров были заметным препятствием, вызывающим потерю времени.

Надо сказать, что соблюдения секретности ввода в бой свежих сил в случае с армией Венка не наблюдалось. Напротив, ее активно использовали в пропагандистских целях. Соответственно информация о 12-й армии просочилась к советским разведчикам еще до начала ее наступления от… простых берлинцев. В разведсводке о настроениях в Берлине от 25 апреля 1945 г. было сказано: «Среди населения ходят слухи, что Гитлер с Западного фронта на оборону Берлина отозвал 10 дивизий». Реакции на это сообщение, впрочем, не последовало.

С началом перегруппировки войска Венка стали втягиваться в бои на новом направлении. Второй дивизией 12-й армии, вступившей в бой с советскими войсками, стала «Теодор Кернер». Еще 23 апреля дивизия при поддержке штурмовых орудий атаковала Тройенбрицен, занятый в середине предыдущего дня бригадой 5-го гв. мехкорпуса 4-й гв. танковой армии. Однако отбить город немцам не удалось, т.к. к нему с востока вскоре подошли основные силы 5-го гв. механизированного корпуса. Штурмовать Тройенбрицен, занятый достаточно сильной группой советской мотопехоты, было уже безумием. С другой стороны, потрепанный в Силезии в марте 1945 г. 5-й гв. мехкорпус также не обладал значительными ударными возможностями. Поэтому удара во фланг изготовившейся к наступлению 12-й армии с его стороны также не последовало.

Еще до того, как перегруппировка была завершена, ранним утром 25 апреля в штаб Венка поступил следующий приказ ОКВ:

«12-я армия незамедлительно начинает наступление всеми имеющимися в распоряжении частями через линию Виттенберг – Нимегк на восток в район Ютеборга и соединяется там с прорывающейся на запад 9-й армией для последующего совместного наступления на север для деблокирования Берлина».

С этим приказом последняя осторожность была отброшена. Решать одновременно задачи на двух фронтах было невозможно. Генерал Келлер приказал дивизии «Шарнхорст» покинуть свои позиции у американского плацдарма. Дивизия перебрасывалась на исходную позицию к северу от Виттенберга. В итоге на Западном фронте остались только два велосипедных строительных батальона. Они начали минировать главную линию обороны. Мины стали единственным, что преграждало путь американцам на восток.

Вечером 25 апреля в судьбу 12-й армии вмешался сам фюрер. Одновременно с постановкой 9-й армии задачи на прорыв в 19.00 25 апреля Гитлер послал телеграмму Венку, в которой говорилось:

«Обострение обстановки в Берлине и последовавшая затем блокада столицы Германии делают настоятельно необходимым быстрейшее осуществление наступательных действий в приказанных ранее направлениях с целью деблокады.

Только при условии, если наступающие группировки не будут обращать внимания на свои фланги и на положение соседей и их действия будут твердыми и решительными, направленными исключительно только на осуществление прорыва, 9-й армии удастся снова соединиться с войсками в Берлине и при этом уничтожить крупные части противника. Сосредоточение сил 12-й армии в одном районе или локальные действия явно недостаточными силами не обеспечивают успеха. Поэтому я приказываю:

1) 12-й армии своей южнофланговой группой, оставив охранение в районе Виттенберга, наступать из района Бельциг к рубежу Беелитц Ферх и тем самым отрезать 4-ю советскую танковую армию, наступающую на Бранденбург, от ее тылов и сразу же продолжать наступление в восточном направлении до соединения с 9-й армией.

2) 9-й армии, удерживая свой теперешний восточный фронт между Шпреевальдом и Фюрстенвальде, наступать кратчайшим путем на запад и установить связь с 12-й армией.

3) После соединения двух армий повернуть на север, непременно уничтожить соединения противника в южной части Берлина и соединиться на большом участке с войсками в Берлине».

Так, к уже поставленным задачам 12-й армии прибавилась еще одна – деблокирование 9-й армии Бюссе. Фактически армия разбрасывалась по двум мало связанным друг с другом направлениям. С одной стороны, она должна была прорываться к Берлину с запада (Хольсте), с другой – идти на соединение с 9-й армией, а затем наступать на Берлин с юга.

При общем недостатке сил дилемма выбора направления удара становилась вдвойне актуальной. Строго говоря, перед 12-й армией открывались две возможности:

1) По предложению командования ХХ корпуса – атака из района Бельцига через Потсдам на Берлин. К преимуществам этого плана относились возможность произвести все необходимые перегруппировки в течение одной ночи и, предположительно, слабая оборона противника на этом направлении.

Кроме того, такое наступление позволяло установить контакт с 9-й армией, прорывающейся на запад к северу от Троенбрицена.

2) Наступление в полосе действий XLI танкового корпуса между цепочкой озер к северу от Хавеля, сохраняя контакт с левым флангом группы армий «Висла», фронт которой, казалось, стабилизировался в районе Фербелина.

Хотя проведение в жизнь второго плана, предложенного генералом Венком еще 23 апреля фельдмаршалу Кейтелю, потребовало бы значительных перегруппировок, он обладал несомненными достоинствами. Не зря удар Хольсте был уже 23 апреля обозначен как первоочередная задача Венка. Собственно командование 12-й армии видело в варианте 2) следующие преимущества:

а) 12-я армия находилась в длинном узком коридоре между двумя четко обрисовавшимися последними сражающимися группами немецких войск на юге и на севере Германии. Связь с южной группой должна была прерваться с уже подготовленным отходом XLVIII танкового корпуса на север за Эльбу в районе Виттенберг – Дессау. Более того, 25 апреля связь с южной группой была потеряна ввиду встречи советских и американских войск на Эльбе у Торгау.

б) Если бы группе армий «Висла» удалось собрать силы к юго-востоку от Фербелина для наступления в направлении Берлина, то в сочетании с ударом 12-й армии с запада, возможно, удалось бы разбить советские силы к северо-западу от Берлина по частям.

в) Были бы обойдены озера в районе Хавеля, представляющие собой препятствие для любого передвижения войск.

Сложившаяся обстановка, таким образом, заставляла искать соединения с северной группой в Западной Померании. В этом случае основные силы 12-й армии должны находиться на ее северном крыле, сохраняя локтевую связь с группой армий «Висла». Таким образом, удалось бы сосредоточить силы армии на меньшем пространстве и использовать для наступления минимум два армейских корпуса. Сосредоточение усилий на одном направлении обещало хотя бы ограниченный и временный, но почти гарантированный успех. Достаточный для вывода окруженных в Берлине войск.

Однако переданное по радио 12-й армией предложение действовать в соответствии с вариантом 2) было отклонено ОКВ. Несмотря на это, группе армий «Висла» был отдан приказ наступать на Берлин с севера (армейская группа Штайнера). Таким образом, две группировки, призванные деблокировать Берлин, должны были наступать на разных направлениях, не имея возможности даже согласовать свои действия. Более того, действовавший к северо-западу от Берлина у Фербелина XLI корпус Хольсте впоследствии вел боевые действия в изоляции от главных сил 12-й армии.

После долгих переговоров командующего 12-й армией с ОКВ был утвержден вариант 1). При этом армейское руководство сознавало, что таким образом в течение короткого времени будет утрачен контакт также и со сражающимися на севере частями, т.е. с группой армий «Висла» и, возможно, XLI корпусом Хольсте. Единственным выигрышем было время на перегруппировку войск. Энергичный штурм Берлина, проводившийся войсками двух советских фронтов, делал фактор времени одним из наиболее значимых. Учитывая, что соединения 12-й армии передвигались пешим маршем, смена направления главного удара означала потерю нескольких суток.

Подбитая САУ «Штурмгешюц». Такие самоходки стали последней надеждой Рейха как на берлинских улицах, так и в армии Венка

Возможно также, что верховное командование настаивало на варианте 1), надеясь на успех группы Штайнера. Успех ударов Венка и Штайнера обещал объединение войск в Берлине – 12-й армии, группы Штайнера и 3-й танковой армии – в одну группировку на севере Германии. Так или иначе, ближайшей целью армии Венка становился Потсдам. В Потсдаме 12-ю армию должны были дождаться остатки дивизии «Ян» и дивизия «Потсдам», находившиеся под командованием генерала Рейнмана, бывшего коменданта Берлина. Им предстояло продержаться хотя бы несколько дней и стать мостом, соединяющим Венка с берлинским гарнизоном.

Ударные возможности 12-й армии были достаточно скромными. Ее нельзя было даже сравнить с танковым корпусом Кирхнера, пытавшимся пробиться к окруженному Паулюсу. Поскольку армия Венка состояла из пехотных дивизий, поддержка наступления бронетехникой была ограниченной. В основном это были типичные для немецких пехотных соединений того периода САУ типа «Штурмгешюц» и «Хетцер». Иногда они разбавлялись другими типами техники. Так, боевая группа школы штурмовой артиллерии в Бурге, ставшая основой для бригады штурмовой артиллерии «Шилль», на 13 апреля 1945 г. состояла из следующих частей:

штабной роты с зенитными САУ с 37-мм пушками;

1-й роты из 12 «Хетцеров»;

2-й роты из 11 «Штурмгешюцев»;

3-й роты на БТРах (37 машин);

4-й роты с 17 бронеавтомобилями;

батареи из 3 «Хорнайсе» (истребитель танков с 88-мм пушкой), 2 «Хуммелей» (САУ со 150-мм гаубицей), 4 «Штурмгешюцев» с короткоствольной пушкой и 1 бронеавтомобиля. По некоторым данным, среди бронеавтомобилей было несколько тяжелых восьмиколесных бронемашин, вооруженных короткоствольными 75-мм орудиями. Весь этот зоопарк техники составлял непосредственную поддержку наступления дивизии «Шилль» на Потсдам.

Другая дивизия армии Венка, «Шарнхорст», получила в качестве усиления 1170-й батальон штурмовых орудий, насчитывавший на 6 апреля 1945 г. 19 StuG и 12 StuH. Помимо этого в состав 12-й армии входила 243-я бригада штурмовых орудий. На 18–20 апреля 1945 г. насчитывала 3 StuG и 7 StuH . Также формировавшиеся в апреле 1945 г. дивизии армии Венка («Ян», «Шарнхорст», «Гуттен», «Кернер» и «Потсдам») получили по 10 «Хетцеров». Три из них даже получили по одной БРЭМ на шасси «Хетцера». Кроме того, в составе 12-й армии был 3-й батальон истребителей танков, получивший 7 апреля 21 САУ «Хетцер». Неизвестно, правда, сколько самоходок из вышеперечисленных осталось в строю после боев с американцами.

По иронии судьбы дивизии армии Венка были одними из немногих, кто не испытывал в Германии апреля 1945 г. проблем с горючим. В распоряжении 12-й армии оказались застрявшие из-за наступления американцев на Эльбе баржи, в том числе с топливом. Поэтому самоходки и немногочисленные машины армии могли свободно маневрировать. Вскоре это им понадобилось.

Изучение 12-й армии не может не вызвать изумления несоответствием возлагаемых на нее надежд ее реальным возможностям. Танковых дивизий, ставших визитной карточкой немецких наступлений и контрнаступлений в различные периоды войны, в непосредственной близости от Берлина не нашлось. Наступление Венка было атакой крупной массы пехоты из безусых юнцов, поддержанных немногочисленными «Штурмгешюцами» и «Хетцерами». Причем пехота была разномастной: униформа при формировании дивизий была взята с разных складов. Можно было увидеть совершенно невообразимую смесь из голубовато-серого обмундирования люфтваффе, армейского фельдграу и цветов РАД (имперской службы трудовой повинности).

Перегруппировка слабообученной пехоты Венка шла медленно, и на исходные позиции XX корпус вышел лишь к утру 28 апреля. Серьезной проблемой для войск 12-й армии были пробки на дорогах, созданные беженцами с востока во всей полосе армии. Все беженцы хотели как можно скорее переправиться через Эльбу. Идти в противоположном направлении, т.е. с запада на восток, маршевым колоннам корпуса Келлера было довольно трудно. Таким образом, только на пятый день после визита Кейтеля части ХХ армейского корпуса заняли свои исходные позиции между Бельцигом и Виттенбергом.

Кто же стоял на их пути к Потсдаму и Берлину? 28 апреля корпус Келлера армии Венка вышел на фланг 4-й гв. танковой армии. Разворот обеих танковых армий 1-го Украинского фронта на Берлин в какой-то степени образовал вакуум на внешнем фронте окружения немецкой столицы. На тот момент армия Лелюшенко была разбросана между несколькими направлениями. Во-первых, 10-й танковый корпус штурмовал Ванзее на юге Берлина. Во-вторых, 6-й механизированный корпус занял Потсдам совместно с войсками 1-го Белорусского фронта и даже был перенацелен на Бранденбург. 16-я мехбригада этого корпуса 28 апреля уже вела уличные бои в Бранденбурге, две другие были в пути от Потсдама в Бранденбург. 5-й гв. механизированный корпус занимал оборону в Тройенбриццене и Биелице. 68-я танковая бригада вообще была развернута назад и действовала против прорывающихся отрядов 9-й армии Бюссе под Барутом.

С первыми лучами рассвета XX армейский корпус начал наступление на Берлин. В центре ударной группировки 12-й армии наступала дивизия «Гуттен». На ее левом фланге, уступом чуть позади, наступала в северо-восточном направлении дивизия «Шилль». На правом фланге «Гуттена» наступала дивизия «Шарнхорст». Во второй половине дня 28 апреля «Гуттен» и «Шилль» прорвались в лес Ленинер форст. Авангарды дивизии «Гуттен» находились в 15 километрах от первоначальной цели наступления – переправы через Хавель к юго-западу от Потсдама. 28 апреля авангарды ХХ армейского корпуса уже достигли городка Ферх к югу от Потсдама.

Один из участников событий, командир дивизии «Гуттен» генерал-лейтенант Герхард Энгель впоследствии писал: «Подбитая вражеская бронетехника укрепила нашу уверенность, что мы напали на моторизованные отряды флангового прикрытия 1-го Украинского фронта». Под удар дивизий XX корпуса армии Венка попала 70-я самоходно-артиллерийская бригада (американские СУ-57) и находившаяся на марше 17-я мехбригада 6-го гв. мехкорпуса армии Лелюшенко. Сдержать крупные массы пехоты на широком фронте они не могли. Фактически 16-я мехбригада 6-го мехкорпуса в Бранденбурге была отрезана от основных сил своего корпуса и армии в целом. Окружение ей, впрочем, не угрожало – с севера к Бранденбургу вышли войска 1-го Белорусского фронта.

Описания успехов соединений армии Венка, приводящиеся в зарубежных изданиях, чаще всего сильно преувеличены. Так, В. Тике приводит воспоминания генерала Энгеля, в которых написано, что «дивизия «Гуттен» со своими двумя полками рассеяла целых две русские стрелковые дивизии». Это очевидная неправда, т.к. ни одной стрелковой дивизии в полосе наступления XX корпуса попросту не было. «Гуттен» и «Шилль» врезались в маршевые колонны спешащих к Бранденбургу бригад 4-й танковой армии, не имевших, разумеется, никаких подготовленных для обороны позиций. Имея безусловное численное превосходство, две немецкие дивизии смогли несколько потеснить советскую мотопехоту.

САУ «Хетцер». Именно эти неказистые «свистки», а не «Тигры» и «Пантеры» пытались пробиться к Берлину в составе 12-й армии

Любопытно также отметить, что если немцы рассказывали впоследствии о неких мифических стрелковых дивизиях, то разведчики 4-й гв. танковой армии уже 28 апреля захватили разговорчивых пленных из «Гуттена» и «Шарнхорста». По их показаниям, дивизия «Гуттен» была полностью укомплектована личным составом, но лишь на 60% вооружением. Также они поведали советским разведчикам о своем марше с Западного фронта.

Однако, даже пользуясь моментом внезапности, войскам Венка не удалось достичь Потсдама. Гарнизон Рейманна уже был выбит из города. В полдень 28 апреля в его адрес из штаба 12-й армии была отправлена радиограмма. Она гласила:

«ХХ армейский корпус достиг Ферч. Всеми силами установить контакт и прорываться к 12-й армии».

Фактически это означало: «Мы к вам не пробьемся, прорывайтесь к нам сами». Генерал Рейманн не заставил себя долго упрашивать. Он собрал около 20 тыс. своих солдат для прорыва. Им вскоре удалось установить контакт с прорвавшимися в Ленинский лес частями дивизий «Шилль» и «Гуттен». Об этом незначительном успехе было доложено в ОКВ, а уже оттуда донесение достигло бункера фюрера. По Берлину поползли слухи: «Венк уже перед Потсдамом!» Следовало говорить не «уже», а «еще». Сам Венк позднее вспоминал, что направил Вейдлингу в Берлин радиограмму следующего содержания: «Контрнаступление 12-й армии застряло под Потсдамом. Войска ввязались в тяжелые оборонительные бои. Предлагаю вам прорыв к нам». Обратите внимание – «оборонительные бои».

Собственно 28 апреля стало первым и единственным днем, когда 12-я армия добилась каких-то заметных результатов наступательными действиями. Опомнившись от неожиданного выпада живописных юнцов, советское командование сразу же приняло эффективные контрмеры. На дивизии Венка посыпался град ударов с разных сторон. Для парирования возникшего кризиса Лелюшенко нацелил на наступающие части армии Венка 70-ю самоходную бригаду, две бригады 6-го мехкорпуса и две бригады 5-го мехкорпуса. Последний обеспечил достаточно энергичный нажим на фланг 12-й армии. Дивизии «Шарнхорст» и «Кернер» полностью перешли к обороне в районе Беелитца. В направлении Потсдама могли действовать теперь только две дивизии – «Гуттен» и «Шилль».

29 апреля Лелюшенко был вынужден снять со штурма Берлина одну бригаду 10-го танкового корпуса. С точки зрения командования 4-й гв. танковой армии, ситуация 29 апреля выглядела так: «Кризис сражения резко затянулся. Это отвлекло большую часть сил 4-й гв.ТА в районе Беелитца и затянуло развязку Берлин – Бранденбургского сражения» .

Путь к Потсдаму 12-й армии преграждали 17-я и 35-я мехбригады 6-го мехкорпуса, а также 70-я самоходно-артиллерийская бригада. Отбросить передовые части Венка им еще не удалось, но продвижения вперед «Гуттен» и «Шилль» уже не имели. Не имевшая танков 12-я армия со своими «Штурмгешюцами» и «Хетцерами» испытывала серьезные трудности в борьбе с советской бронетехникой. Во всяком случае, в канонических описаниях действий армии Венка неизменно упоминаются танки «Иосиф Сталин», с которыми немецкие самоходчики боролись, ловя паузы в перезаряжании мощных орудий ИСов. Несколько ИС-2 действительно имелось в 6-м гв. мехкорпусе, но на тот момент их оставалось меньше десятка. Трудности в борьбе с ними лишь подчеркивают глубину падения «последней надежды рейха».

Что интересно, командующий 4-й гв. танковой армией практически не упоминает 6-й гв. мехкорпус в описании отражения наступления армии Венка. Все лавры по неясным причинам достаются его соседу: «5-й гвардейский механизированный корпус И.П. Ермакова, в котором было много моряков Тихоокеанского флота, несокрушимо стоял на рубеже Тройенбритцен – Беелитц, непрерывно отражая атаки армии Венка» . Строго говоря, направлением главного удара Венка был Потсдам, а не Тройенбритцен или Беелитц. Эти два населенных пункта лежали на фланге наступления 12-й армии. Если судить по документам, то именно 12-я мехбригада корпуса Ермакова отражала атаки частей Венка у лечебницы западнее Беелитца. Вывод из этой лечебницы 3 тыс. раненых считается одним из немногих успехов 12-й армии. Во второй половине дня 29 апреля мехбригады 5-го гв. мехкорпуса от обороны перешли к активным действиям. Однако изначально довольно слабый и потрепанный в Силезии в марте корпус Ермакова не мог добиться перелома ситуации в пользу советских войск.

Посильный вклад в разгром 12-й армии также сделала авиация 2-й воздушной армии. 28 апреля была нелетная погода, моросил дождь. Поэтому летали лишь разведчики. На следующий день, 29 апреля, на головы солдат Венка обрушились ракеты, бомбы и снаряды пушек ВЯ Ил-2 1-го гв. штурмового авиакорпуса. Командный пункт корпуса был развернут на передовой, непосредственно в Беелитце. Всего штурмовики выполнили за день 414 самолето-вылетов. В последующие дни авиакорпус действовал в том же районе, оказывая поддержку частям 5-го гв. мехкорпуса как в оборонительных, так и в наступательных боях.

Из книги Берлин 45-го: Сражения в логове зверя. Часть 6 автора Исаев Алексей Валерьевич

Венк и Штайнер спешат на помощь

Из книги Катастрофы под водой автора Мормуль Николай Григорьевич

На помощь лодке Под давлением прессы и общественного мнения военным руководителям пришлось давать отчет о своих действиях. Так, подробный анализ операции по спасению «Комсомольца» сделал в прессе Министр обороны СССР Д.Язов. Вот что он писал в «Литературной газете» 17

Из книги Балканы 1991-2000 ВВС НАТО против Югославии автора Сергеев П. Н.

Помощь беженцам Через несколько дней после начала операции «Союзническая сила» командование НАТО предъявило Милошевичу ультиматум с требованием прекратить все военные действия против так называемой Армии освобождения Косово, этнические чистки косоваров. К этому

Из книги Герои подполья. О борьбе советских патриотов в тылу немецко-фашистских захватчиков в годы Великой Отечественной войны. Выпуск первый автора Быстров В. Е.

ПОМОЩЬ ЦЕНТРАЛЬНОГО КОМИТЕТА КП(б)У Все мы, подпольщики и партизаны Украины, ощущали большую помощь ЦК КП(б)У. Лично мне много раз приходилось говорить по вопросам подпольной и партизанской борьбы с секретарями ЦК. Они разъясняли обстановку, учили нас подбирать людей для

Из книги Истребители - на взлет! автора Жирохов Михаил Александрович

ПОМОЩЬ С ЗАПАДА 11 марта 1941 года был принят «Закон о ленд-лизе», который предоставил президенту США полномочия передавать, обменивать, давать в аренду, взаймы или поставлять иным способом военные материалы или военную информацию правительству любой страны, если се

Из книги Прерванный полет «Эдельвейса» [Люфтваффе в наступлении на Кавказ, 1942 г.] автора Дегтев Дмитрий Михайлович

Помощь от Лёра Между тем действия Черноморского флота, осуществлявшего снабжение советских войск в Крыму и обстреливавшего побережье, также активность ВВС РККА вызывали большую озабоченность германского командования. Было ясно, что без массированной поддержки

Из книги 891 день в пехоте автора Анцелиович Лев Самсонович

На помощь братьям Сентябрь 1944 г. В памяти советских воинов, участников Великой Отечественной войны, это пора тяжелых боев и блестящих побед нашей доблестной Красной Армии. На всем огромном советско-германском фронте от Кольского полуострова до Черного моря наша армия

Из книги Техника и вооружение 2015 01 автора

«Скорая помощь» для БТ В середине 1930-х гг. перед руководством РККА остро стоял вопрос транспортировки неисправных танков до сборных пунктов аварийных машин (СПАМ). При отсутствии необходимых средств эвакуации к рассмотрению принимались любые варианты решения проблемы.

Из книги В борьбе за Белую Россию. Холодная гражданская война автора Окулов Андрей Владимирович

НАКАЗАНИЕ ЗА ПОМОЩЬ Парижская «Русская мысль» опубликовала главы из книги Буковского «Московский процесс», вышедшей в издательстве «Робер Лаффон» в октябре 1995 года. Книга, как сказано во вступлении, - результат участия Буковского в суде по делу КПСС, где он выступал как

Из книги Цусима - знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том I автора Галенин Борис Глебович

1.2. Помощь из Петеребурга Надеюсь на вашу поддержку«Надеюсь на вашу поддержку, так как дело сделано, и всякая уступка теперь была бы для наших интересов пагубна», - телеграфировал Шпейер в Петербург еще 21 октября. «Английский посланник заявил Министерству Иностранных

Из книги Суворов автора Богданов Андрей Петрович

НА ПОМОЩЬ ПОЛЬШЕ «Шаг назад - смерть. Всякая стрельба кончается штыками». Судьба снова вела Суворова в Польшу, поднявшую освободительное восстание против России, Австрии, Пруссии и своего короля Станислава Понятовского. Поляки на сей раз были отлично подготовлены в

Из книги Как СМЕРШ спас Москву. Герои тайной войны автора

Эшелоны спешат к Москве Осень 1941 года.Подмосковье и Москва.Обстановка была катастрофическая.Творческая интеллигенция приравняла, как говорилось, перо, голос, кисть к штыку. Писатель Алексей Толстой в пламенной статье «Москве угрожает враг» буквально кричит:«Красный

Из книги «Снег», укротивший «Тайфун» автора Терещенко Анатолий Степанович

Из книги Дипломаты в погонах автора Болтунов Михаил Ефимович

На помощь Пражскому восстанию Прошел месяц. Война заканчивалась. Пал Берлин. 6 мая начальник разведки генерал Иван Ленчик передал приказ маршала Конева: майору Скрипке прибыть в Дрезден, где располагался штаб фронта.Как шутили армейские разведчики: старый воин - мудрый

22:11

"Армия Венка"

Из книги известного английского историка Энтони Бивора «Падение Берлина. 1945».

Венк Вальтер (Wenk; 1900–1982) – военный деятель; генерал танковых войск (1945). Окончил Наумбургский кадетский корпус, военное училище в Гросс-Лихтерфельде и Военную академию (1936). В мае 1919 г. вступил рядовым в рейхсвер, в 1923 г. произведен в лейтенанты. С 1933 г. в моторизованных войсках. С 1936 г. служил в штабе командования танковых войск (Берлин), затем проходил службу на различных должностях в танковых войсках. Участник польской и французской компаний, боевых действий на советско-германском фронте. Кавалер Рыцарской степени Железного креста (1942). С июля 1944 г. начальник оперативного отдела и помощник начальника Генерального штаба сухопутных войск. В феврале 1945 г. начальник штаба группы армий «Висла», но 14 февраля т.г. попал в автокатастрофу. В его отсутствие группа армий потерпела крах. 10 апреля 1945 г. назначен командующим 12-й армии, созданной по приказу Гитлера из разрозненных частей с целью обороны Берлина с запада. 20 апреля получил приказ нанести удар по советским войскам и деблокировать 9-ю армию генерала Т. Буссе, однако выполнить приказ не смог. По его приказу армия, вобравшая в себя остатки 9-й армии, вместе с большим количеством гражданского населения совершила бросок на запад и 7 мая сдалась американским войскам. После окончания войны служил в коммерческой фирме. Погиб в автокатастрофе.

Ранним утром 23 апреля фельдмаршал Кейтель добрался до командного пункта 12-й армии, расположенного в лесном массиве. Ему предстояло встретиться с генералом Венком и его начальником штаба полковником Райхельмом. Невозможно было найти двух более различных военачальников, чем Кейтель и Венк. Первый отличался помпезностью, тщеславием, глупостью, жестокостью и подобострастием к фюреру. Второй - молодостью, несмотря на то что имел уже седые волосы, ярко выраженной интеллигентностью и большим авторитетом среди коллег и подчиненных. Полковник Райхельм также отзывался о Кейтеле в крайне нелицеприятном тоне - «превосходный слуга, но отнюдь не фельдмаршал». Но такое отношение можно считать достаточно мягким. Кейтеля, который во всех вопросах безоговорочно придерживался точки зрения Гитлера, ненавидели практически все боевые офицеры как «могильщика армии».

Кейтель начал читать нотации Венку и Райхельму о том, насколько необходима 12-я армия для спасения фюрера в осажденном Берлине. Он говорил так, словно бы выступал на съезде нацистской партии, потрясая своим маршальским жезлом. «Мы дали ему возможность высказаться, и мы позволили ему уйти», - отмечал впоследствии Райхельм. Но у Венка в тот момент родилась уже другая идея. Он на самом деле собирался нанести удар в направлении Берлина, но только не для того, чтобы спасти Гитлера. Генерал хотел пробить коридор от германской столицы до Эльбы, чтобы позволить солдатам и мирным жителям избежать излишних жертв и насилий. Это была спасательная операция.

Гитлер, не доверяя своим генералам, распорядился, чтобы его приказ 12-й армии был транслирован по радио в качестве обращения «к солдатам армии Венка». Возможно, что это стало единственным случаем в истории, когда оперативный приказ получал публичную огласку еще в процессе сражения. Радио организации «Вервольф» немедленно исполнило желание Гитлера со следующим добавлением: «Фюрер, находящийся в Берлине, приказал, чтобы немецкие части, противостоящие американским войскам, были срочно переброшены на восток для обороны столицы. Шестнадцать дивизий уже начали передислокацию, их прибытие можно ожидать в любой момент». Одной из целью такого сообщения было заставить берлинцев поверить в то, что США теперь помогают Германии в борьбе против Красной Армии. По стечению ряда обстоятельств активность американской авиации на фронте у Эльбы в этот день несколько снизилась, что стало огромным облегчением для солдат 12-й армии.

Венк прекрасно понимал, что Кейтель является таким же фантазером, как и сам Гитлер. Любое предположение о том, что 12-я армия сможет опрокинуть войска целых двух советских танковых армий, являлось более чем сомнительным. «Поэтому мы издали свои собственные приказы», - отмечал начальник оперативного отдела штаба армии Венка полковник Гумбольдт. Венк планировал ударить на Потсдам лишь частью своих сил, тогда как основная масса его объединения должна была продвигаться в восточном направлении - южнее Берлина - для оказания помощи окруженной 9-й армии генерала Буссе. «Мы находились в радиоконтакте со штабом 9-й армии, - продолжал Гумбольдт, - и знали, где находятся его войска». На фронте против американцев должны были остаться только заградительные отряды.

Во второй половине дня командиры соединений 12-й армии получили подробные приказы об организации атаки. Сам генерал Венк сел в автомобиль и отправился в войска для того, чтобы лично обратиться к молодым солдатам. Одним предстояло наступать на северо-восток - в направлении Потсдама, а другим - на Тройенбритцен и Беелитц, где располагался госпитальный комплекс. «Ребята, вы должны сделать еще одно усилие, - сказал им Венк. - Речь уже не идет о Берлине, и даже не о рейхе». Перед солдатами 12-й армии стояла задача спасти людей от смерти и от русского плена. Ханс Дитрих Геншер, служивший в то время сапером в составе армии Венка, вспоминал, что в этот момент всех солдат и офицеров охватило «чувство сопричастности, ответственности и боевого товарищества».

Все солдаты были воодушевлены предстоящим наступлением, несмотря на то что его задачи виделись ими по-разному. Одни действительно считали предстоящую операцию гуманитарной миссией, другие же шли в бой из-за того, что им противостояли теперь русские, а не американцы. «Итак, мы поворачиваем свой фронт! - писал Петер Реттих, командир потрепанного американцами батальона из дивизии «Шарнхорст». - Теперь нам предстоит марш на восток против Иванов».

Пока немецкие части всю вторую половину дня 25 апреля продолжали с боями отходить к центру города, Гитлер вызвал к себе генерала Вейдлинга и сообщил ему, что вскоре все должно измениться к лучшему. «12-я армия генерала Венка» - продолжил он, - приближается к Берлину с юго-запада. Вместе с 9-й армией они нанесут жестокий удар по противнику. Тем временем войска Шёрнера подойдут с юга. Все эти удары должны изменить ситуацию в нашу пользу». Однако слова фюрера были далеки от действительности. Практически весь Восточный фронт уже рушился. Генерал фон Мантейфель доносил, что войска 2-го Белорусского фронта Рокоссовского прорвали немецкую оборону южнее Штеттина. Штабной офицер ОКВ генерал-майор Детлефзен, бывший в тот момент в бункере Гитлера, отмечал, что его обитатели пребывали в состоянии «самообмана, граничившего с гипнозом».

Осознав, что падение Берлина должно произойти в ближайшее время, Главное командование союзных сил на европейском театре переслало в Москву следующий запрос: «Генерал Эйзенхауэр хотел бы аккредитовать в Берлине после его захвата Красной Армией как минимум 23 военных корреспондента. Если возможно послать большее число, то это было бы очень желательно, поскольку генерал считает, что «падение Берлина будет одной из самых важных мировых новостей». Никакого ответа из Москвы не последовало. Сталин явно не хотел, чтобы в Берлине присутствовали какие-либо журналисты, особенно западные.

25 апреля основная радиостанция нацистов «Дойчланд-зендер» прекратила свою работу. В этот же день произошло событие, известие о котором вскоре облетело весь мир. В районе Торгау на Эльбе передовые подразделения 58-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майора Владимира Русакова встретилась с американскими солдатами из 69-й дивизии вооруженных сил США. Германия оказалась разделена на две части. Прямая связь протянулась теперь от этого места в обе стороны света - на запад через генерала Брэдли к Эйзенхауэру и на восток - через Конева и Антонова в Ставку ВГК. Были немедленно информированы первые лица государств, Сталин и Трумэн, которые обменялись приветственными телеграммами. Первой реакцией Эйзенхауэра на это событие стала посылка в район Торгау военных журналистов.

20-й корпус армии генерала Венка начал наступление в восточном направлении 24 апреля. Перед ним стояла задача прорваться через русские заслоны к частям немецкой 9-й армии, окруженной в лесах в тыловом районе фронта маршала Конева. Тем же вечером молодые немецкие солдаты из дивизии «Теодор Кернер» атаковали в районе Тройенбритцена 5-й гвардейский механизированный корпус генерала Ермакова. На следующий день дивизия «Шарнхорст» подошла к Беелитцу. Германские военнослужащие не имели понятия, что находится впереди, поскольку их путь пролегал сквозь густой смешанный лес, где старые сосны перемежались с молодой порослью деревьев. Вся операция «весьма походила на армейскую разведку», - вспоминал упомянутый батальонный командир. Перед самым Беелитцем немецкие части наткнулись на госпитальный комплекс Хайльштеттен.

Медицинские сестры и пациенты госпиталя, всего задень до этого подвергшиеся насилию со стороны солдат Красной Армии и бывших восточных рабочих, внезапно услышали звуки артиллерийской стрельбы. Однако никто не знал, где именно идет бой. Один из снарядов угодил прямо в больничное здание, поэтому детей срочно перевели в подвалы. Сестры с надеждой спрашивали друг друга, не американцы ли это. Чуть позднее они увидели небольшие группы немецких солдат, перебегающих от одного дерева к другому. В этот момент к ним выбежали две сестры и закричали: «Выгоните отсюда русских!». Перестрелка усилилась, и начальник госпиталя, доктор Почка, решил войти в контакт с американским командованием на Эльбе. Там ему могли помочь швейцарцы из Красного Креста.

Бои за Беелитц продолжались несколько дней. Погибло семьдесят шесть мирных жителей, включая пятнадцать детей. «Это было отчаянное сражение, - вспоминал батальонный командир из дивизии «Теодор Кернер», - и пленных никто не брал». Он и его подчиненные пришли в ужас, когда советские солдаты захватили дом, в подвале которого находились их раненые боевые товарищи. Молодые немецкие военнослужащие - многие из них настолько юные, что жители Беелитца называли их не иначе как «киндер-солдатами»,. - поначалу испытывали сильную «танкобоязнь» перед советскими тридцатьчетверками и тяжелыми ИСами. Но уже через два дня они сумели подбить с помощью фаустпатронов четыре советских ИСа. Командир подразделения Петер Реттих отмечал, что его подчиненные проявляют «чудеса храбрости и самоотверженности», затем он добавил, что посылать таких юнцов в самое пекло сражения «не просто постыдно, но и преступно».

28 апреля три тысячи раненых германских военнослужащих и больных детей солдаты дивизии «Ульрих фон Хуттен» загрузили в вагоны товарного поезда, который медленно повез их в направлении Барби. Здесь была восстановлена детская клиника, а американцы присвоили раненым статус военнопленных. Однако перед Венком стояла еще более важная задача. Дивизии «Ульрих фон Хуттен» предстояло пробить коридор к Потсдаму, тогда как остальным немецким частям ставилась задача помочь 9-й армии выйти из окружения.

Тем временем в лесах к юго-востоку от Берлина остатки немецких войск прорывались на запад. Вместе с ними шло и очень много мирных жителей, напуганных приближающейся Красной Армией. В общей сложности здесь находилось порядка восьмидесяти тысяч военнослужащих из различных армий. В основном это были солдаты и офицеры из 9-й армии генерала Буссе - 11-й танковый корпус и 5-й горнострелковый корпус СС. Некоторое время назад к ним присоединился и гарнизон Франкфурта. До того как войска Конева, наступавшие на Берлин, не опрокинули оборону 5-го корпуса 4-й танковой армии, это объединение прикрывало южный фланг окруженной группировки.

(Советские источники утверждали, что окруженные войска 9-й армии Буссе насчитывали двести тысяч человек, триста танков и две тысячи орудий. Однако эти цифры следует считать сильно преувеличенными пропагандистской машиной Красной Армии. В одном из детальных отчетов армии США говорится лишь о сорока тысячах окруженных в этом районе.)

Буссе после консультации с генералом Венком принял решение прорываться через леса на запад - навстречу немецкой 12-й армии. После этого объединенная германская группировка должна была выйти к Эльбе. Главной проблемой для 9-й армии являлось то, что ее арьергардные части находились в постоянном боевом контакте с войсками Жукова, и Буссе предупреждал Венка, что территория, остающаяся под его контролем, быстро сокращается. В тот момент ни Буссе, ни Венк более не желали выполнять истеричный приказ Гитлера прорываться в направлении Берлина. В полночь 25 апреля Буссе получил от командования 12-й армии свободу рук в выборе направления главного удара. Для того чтобы противник не имел точных данных о месте его нахождения, он приказал командующим частей не отвечать ни на какие радиосигналы. Впрочем, к тому времени многие радиостанции уже вышли из строя.

Солдаты армии Буссе, равно как и присоединившиеся к ним гражданские лица, уже не имели никаких съестных припасов. Автомашины двигались до тех пор, пока в них оставалось горючее, затем их просто оставляли на обочине дорог. Тем не менее у Буссе еще имелся тридцать один танк: полдесятка «пантер» из дивизии «Курмарк», остатки 21-й танковой дивизии генерала Ганса фон Лука и порядка десяти «королевских тигров» из 502-го тяжелого танкового батальона СС. Командующий надеялся, что они составят ударную силу прорыва через заслоны советских войск фронта маршала Конева. Немецкие танкисты использовали любую возможность дозаправки своих боевых машин горючим из баков брошенных автомобилей. Артиллеристы тащили с собой последние снаряды, которые предполагалось выпустить по врагу в момент решительного удара.

Находясь юго-восточнее Фюрстенвальде, окруженные немцы были блокированы войсками сразу двух советских фронтов - Конева и Жукова. Днем 25 апреля Жуков приказал начать наступление против вражеской группировки. С востока и севера в атаку перешли советские 3-я армия, 2-й гвардейский кавалерийский корпус, хорошо адаптированный к боевым действиям в лесной местности, 33-я и 69-я армии.

После внимательного изучения обстановки на оперативной карте Конев пришел к заключению, что немцы имеют очень незначительные шансы на успешный прорыв. Им предстояло пересечь шоссе Берлин - Дрезден к югу от цепочки озер в районе Тойпитца. Реакция командующего 1-м Украинским фронтом не заставила себя ждать. 25 апреля 3-й гвардейской армии генерала Гордова было приказано выйти к шоссе Берлин - Дрезден и блокировать все лесные дороги, ведущие с востока на запад. На всех путях возможного подхода противника советские солдаты устраивали завалы из деревьев. Однако Гордову не удалось полностью взять под контроль южную часть сектора, где предполагался германский прорыв. Несмотря на то что советская 28-я армия вышла в район восточнее Барута, между ней и соединениями Гордова оставалась небольшая брешь.

Утром 26 апреля авангард группировки генерала Буссе сумел нащупать это слабое звено в кольце советских армий. Немцы пересекли шоссе Берлин - Дрезден и достигли дороги Барут - Цоссен, которая являлась в то время линией снабжения танковой армии Рыбалко, действующей в Берлине. В этой связи генерал Лучинский вынужден был организовать срочную контратаку частями 50-й и 96-й гвардейских стрелковых дивизий, хотя не имел еще четкого представления о сложившейся ситуации. Сражение приняло хаотический характер, тем не менее мощные авиаудары советской 2–й воздушной армии и контратаки стрелковых частей вынудили большую часть прорвавшихся немцев вновь отступить в леса в районе Хальбе. Экипажи германских танков попали в сложную ситуацию - их боевые машины с большим трудом продвигались по песчаной почве соснового леса, тогда как все дороги находились под постоянным прицелом советской авиации.

Группу, которая все же смогла прорваться через шоссе и дорогу Барут - Цоссен, обнаружил пилот немецкого самолета. Информация о ее местонахождении немедленно была переправлена в штаб группы армий «Висла» и генералу Йодлю. Гитлер пришел в бешенство, когда узнал, что окруженные части движутся не на Берлин, а на запад, но он все еще не мог поверить, что Буссе может обманывать его. Гитлер приказал Йодлю отправить следующую шифровку: «Фюрер приказал, что скоординированные атаки 9-й и 12-й армий должны иметь целью не только спасение 9-й армии, но и спасение Берлина. Остающийся в Берлине фюрер верит, что командование этих армий исполнит свой долг. История и германский народ проклянут тех людей, которые в этот тяжелый час откажутся делать все, что в их силах, чтобы исправить ситуацию и спасти своего фюрера». Гитлер продолжал требовать лояльности к себе, не обращая внимания на то, что его распоряжения обрекают людей на верную гибель. Приказ фюрера был повторен в эфире несколько раз, однако никакого ответа на него не последовало.

В течение ночи и всего последующего дня, 27 апреля, немцы продолжали атаки по двум векторам; на юге - от Хальбе в направлении Барута и на севере - со стороны Тойпитца. На севере несколько тысяч германских солдат при поддержке танков смогли вклиниться в расположение 54-й гвардейской стрелковой дивизии, захватить Цеш-на-Зее и окружить часть подразделений 160-го стрелкового полка. На юге германский удар отрезал от основного фронта в районе Раделанда 291-й гвардейский стрелковый полк подполковника Андрющенко. Советским солдатам пришлось занять круговую оборону и отбивать атаки противника до тех пор, пока им на выручку из Барута не подоспел 150-й гвардейский стрелковый полк. В этом бою немцы снова «понесли очень большие потери».

Изложенное выше развитие событий основано на оперативных документах, в которых офицеры, естественно, старались описывать ситуации более или менее последовательно. На самом же деле в лесах вокруг Хальбе творился; невообразимый хаос, в котором все действия немецких частей определялись интенсивностью огня советской артиллерии и авиации.

«Несмотря на то что первая попытка разорвать кольцо окружения удалась, - рассказывал на допросе советским офицерам взятый в плен командир 90-го полка 35-й полицейской моторизованной дивизии майор Диль, - прорвавшиеся подразделения немедленно попали под удар артиллерии и авиации. Потери были чрезвычайно велики. Буквально невозможно оказалось поднять голову» и я был не способен руководить боем. Все, что мне оставалось делать, так это лежать вместе со своим адъютантом под танком и смотреть на карту».

Немцы, которые получили ранение в живот или грудь, оставлялись на месте на произвол судьбы. Причиной большинства ранений были летящие со скоростью металлических осколков деревянные щепки. Экипажи советских танков специально целились по макушкам деревьев. Для тех немцев, которые находились внизу, от таких разрывов не было никакого спасения. Они не могли вырыть для себя глубоких окопов, поскольку почва среди деревьев вся переплетена корнями. Некоторые военнослужащие с отчаянием обреченных начинали копать землю своими стальными шлемами или даже прикладами от винтовок, но углубиться больше чем на полметра они были не в состоянии.

Воздушная бомбардировка и артиллерийский обстрел стали причиной возникновения паники даже среди самых опытных солдат. Немцы открывали беспорядочную стрельбу по проносившимся над их головами советским самолетам, не нанося им никакого вреда. Если раненый или истощенный человек падал на дорогу, вскоре он становился жертвой проезжавших следом автомашин или танков.

Определить, где точно проходила линия фронта, было практически невозможно. Ожесточенные бои разворачивались в различных районах огромного лесного массива. Отряд немцев, состоящий из одного «тигра» и одной «пантеры», за которыми двигались немецкие бронемашины с ранеными и изможденными солдатами, внезапно нарвался на прицельный огонь советского танка. Немецкие орудия стали разворачиваться в сторону противника, сметая при этом сидящих на броне германских солдат. Но экипаж советского танка действовал быстрее. Следующий снаряд угодил в броневик, который, по несчастью, был загружен канистрами с горючим. Прозвучал мощный взрыв, после которого лес озарился ярким пламенем.

Дым горящего леса застилал глаза и не давал возможности нормально дышать. Стволы деревьев напоминали теперь кафедральные колонны. Хотя советское командование и отрицало, что использовало в боях фосфоросодержащие и другие легковоспламеняющиеся вещества, этот факт, видимо, имел место. Взрывы пугали лошадей, которые переворачивали повозки с ранеными. Кругом раздавались крики и стоны людей, просящих о помощи. Все смешалось. Солдаты и офицеры вермахта шли теперь бок о бок с военнослужащими войск СС. Тем не менее взаимная подозрительность среди них лишь усилилась. Эсэсовцы утверждали, что армейские офицеры отказывались подбирать их раненых. Однако не было никаких свидетельств и о том, что сами военнослужащие войск СС как-то помогали потерявшим дееспособность солдатам вермахта. Единственное, что эсэсовцы сделали для них, это давили гусеницами боевых машин. Чувство взаимного отчуждения армии и войск СС достигло, казалось, своей кульминационной точки. Солдаты вермахта с негодованием смотрели на эсэсовцев, среди которых можно было заметить и женщин в черной униформе.

После первой неудачной попытки немцы стали прорываться небольшими группами в различных направлениях. Одно из германских подразделений вышло на позицию советской артиллерийской батареи, которая всего за день до этого была в эпицентре боя. Немцы пересекли шоссе и обнаружили убитых красноармейцев, все еще остававшихся в своих окопах. Затем они пошли дальше на запад в обход Куммерсдорфа. Теперь перед ними стояла более сложная задача: пересечь дорогу Барут - Цоссен, вдоль которой была построена еще одна советская оборонительная линия.

Ночью 28 апреля немцы предприняли еще одну попытку массового прорыва из окружения в районе Хальбе. В отчаянном порыве они смогли рассечь оборону 50-й гвардейской стрелковой дивизии. Однако за это, по словам генерала Лучинского, «им пришлось заплатить очень дорогую цену». Конев был уверен, что прорвавшиеся германские войска будут уничтожены. Он усилил фланги и приказал забаррикадировать все дороги, идущие на запад. Позади них выстраивались засады из противотанковых орудий. Стрелковые части произвели несколько мощных контратак в восточном направлении.

Войска генерала Буссе оказались разбросаны в лесу на площади в несколько десятков квадратных километров. Основная их масса была сосредоточена в районе Хальбе, но цепочка более мелких отрядов тянулась вплоть до Шторкова, где шли арьергардные бои против армий Жукова. Советское командование намечало разбить окруженных по частям. В течение всего светлого времени суток над лесом кружили бипланы У-2, выискивающие группы противника и сообщая их координаты артиллеристам и летчикам-штурмовикам. В общей сложности авиация, приданная 1-му Украинскому фронту, совершила две тысячи четыреста пятьдесят девять штурмовых и тысячу шестьсот восемьдесят три бомбовых удара по врагу.

Дым от пожаров, распространившийся в лесу, сделал невозможной правильную ориентировку на местности без карты и компаса. Смог застилал даже солнце. Большинство заблудившихся и истощенных немецких солдат теперь просто плелись по песчаной почве в неизвестном для них направлении. Они презирали щеголеватых офицеров («джентльменов из штаба»), передвигавшихся на автомобилях и даже не останавливающихся, чтобы подобрать раненых. Возле каждого перекрестка дорог валялись сотни трупов погибших немцев в серо-зеленой форме. Шесть солдат из 36-й моторизованной дивизии СС, которой командовал генерал-майор Оскар Дирлевангер (ставший широко известным после подавления варшавских восстаний в 1943 и 1944 годах), решили» что с них довольно, и поспешили сдаться в плен, несмотря на риск получить пулю в спину. На допросе в расположении советских войск один из этих немцев сообщил, что «уже прошло пять дней с того момента, когда они последний раз видели своего офицера». Далее он сказал: «Мы чувствуем, что война подходит к концу, и не хотим умирать». Но все же эсэсовцы сдавались очень редко. Большинство из них были убеждены: если они попадут в плен, то будут либо тотчас же убиты выстрелом в затылок, либо в лучшем случае их отправят в Сибирь.

Битва на уничтожение в районе деревни Хальбе продолжалась в течение 28 и 29 апреля. Советские войска, поддержанные массированным огнем тяжелой артиллерии и «катюш», атаковали противника с юга. Многие молодые немецкие солдаты были настолько потрясены силой советского огня, что, по выражению одного из деревенских жителей, буквально «накладывали себе в штаны». Местные селяне прятались по подвалам домов, и, когда к ним приходили юнцы из вермахта, они давали солдатам какую-нибудь одежду, чтобы те могли переодеться в штатское. Однако эсэсовцы старались предотвратить этот процесс, угрожая солдатам расстрелом. Харди Буль находился в подвале вместе с семьей, другими деревенскими жителями и военнослужащими вермахта - всего около сорока человек, - когда там появился эсэсовец, вооруженный фаустпатроном. Он был явно готов применить к ним оружие. Взрыв в таком небольшом помещении, безусловно, убил бы всех его обитателей. Однако стоявший за дверью солдат вермахта оказался проворней и выстрелил эсэсовцу в спину. Существует много других свидетельств о вооруженных стычках между военнослужащими вермахта и войск СС во время боев у Хальбе, однако все они требуют дополнительного подтверждения.

Была сделана еще одна попытка прорваться на запад из района Хальбе. Молодой курсант Зигфрид Юргс, отступавший вместе с остатками учебного полка № 1239, описал в дневнике, что ему удалось увидеть, находясь на броне немецкого танка, шедшего во главе колонны. По обеим сторонам дороги валялись сотни раненых, которым никто не собирался помогать. Но Зигфрид не мог себе и представить, что спустя всего час он окажется среди этих несчастных. Перед самой атакой на советское заградительное подразделение курсант вместе с другими солдатами спрыгнул с танка и занял позицию в кювете. Но в следующий момент рядом раздался взрыв минометной мины, и Зигфрид получил ранение в спину. Осколки другой мины застряли у него в плече и в груди. Тем не менее Юргсу повезло больше, чем другим раненым, которых он видел незадолго до этого. Спустя несколько часов его подобрали и положили в грузовик. Весь кузов автомобиля уже был переполнен ранеными, которые начинали кричать и стонать от боли, едва колеса наезжали на очередную кочку. Тех же немцев, раны которых не позволяли перевозить их на автотранспорте, просто оставляли возле дороги. Лишь очень немногие военнослужащие находили в себе силы закапывать убитых. В лучшем случае убитого перетаскивали к придорожному кювету или к воронке от снаряда и слегла прикапывали песчаным грунтом.

На лесных дорогах стояли сгоревшие автомашины, валялись убитые и мечущиеся в агонии лошади. Вся земля вокруг была усыпана брошенным оружием, касками, колясками, тачками и мешками. Сама деревня Хальбе, по признанию очевидцев, представляла собой адское пекло. «Танки шли по Линденштрассе, - вспоминала Эрика Менце, которой тогда исполнилось семнадцать лет. - И на каждом из них было полно раненых. Внезапно один из раненых упал с брони прямо в колею дороги. Идущий следом танк наехал на него гусеницами, затем по этому место проехал еще один танк. На месте человека осталась одна кровавая лужа». Весь двор перед пекарней был завален трупами. Между ними не имелось ни одного свободного места. «Их лица, - продолжала девушка, - были желто-серыми, а руки черными. Я хорошо видела, как на них блестели золотые обручальные кольца».

С каждым днем у окруженцев оставалось все меньше и меньше транспортных средств. В строю находилось всего несколько танков, восемь разведывательных бронеавтомобилей и некоторое количество машин на колесно-гусеничном ходу. Основная масса солдат шла пешком. С рассветом 29 апреля дождь прекратился и выглянуло солнце. Для многих оно стало ориентиром для определения правильного направления пути.

Выжившие военнослужащие вспоминали такие моменты, которые по прошествии определенного времени стали казаться им галлюцинациями, появившимися вследствие усталости и недоедания. Неподалеку от Мюкендорфа молодой курсант, как и все окружающие его германские солдаты, упал на землю, заслышав пулеметные очереди, раздавшиеся неподалеку. Советские солдаты вели огонь с фланга. Немцы открыли ответную стрельбу, но, не видя цели, тратили патроны впустую. Вдруг перед ними появились две женщины, одетые в эсэсовскую униформу. Они закричали на солдат; «Поднимайтесь! В атаку, трусы!» Когда перестрелка закончилась, обе «фанатичные женщины» внезапно исчезли.

Писатель Константин Симонов проехал через этот район сразу же после завершения боев. Его путь лежал тогда на Берлин. Южнее Тойпитца взору Симонова предстала картина, которую, по словам автора, ему никогда не удастся забыть. «В этом месте, - писал он, - по обе стороны автострады густой лес и через него поперечная просека, которой и в ту и в другую стороны не видно конца... [просека] сплошь забитая чем-то совершенно невероятным - нагромождение танков, легковых машин, броневиков, грузовиков, специальных машин, санитарных автобусов. Все это буквально налезшее друг на друга, перевернутое, вздыбленное, опрокинутое и, очевидно, в попытках развернуться и спастись искрошившее вокруг себя сотни деревьев. И в этой каше из железа, дерева, оружия, чемоданов, бумаг, среди чего-то непонятного, сожженного и почерневшего - месиво изуродованных человеческих тел. И все это уходит вдоль по просеке буквально в бесконечность. А кругом в лесу снова трупы, трупы, трупы разбегавшихся под огнем людей. Трупы вперемешку, как я вдруг замечаю, с живыми. Эти живые - раненые - лежат на шинелях, на одеялах, сидят, прислонившись к деревьям, одни перевязанные, другие окровавленные и еще не перевязанные». Некоторые раненые лежали на одеялах и шинелях вдоль самой обочины дороги. Их было так много, что, по-видимому, никто еще не мог помочь им. На асфальте дороги виднелись пятна масла, бензина, крови. Как Симонову объяснил какой-то офицер, вся эта колонна «была накрыта здесь огнем нескольких полков тяжелой артиллерии и нескольких полков «катюш».

Политуправления советских армий проводили большую работу, направленную на то, чтобы убедить еще сопротивляющихся солдат противника побыстрее сдаваться в плен. В частности, над лесным массивом, где оказались окружены германские войска, было сброшено порядка четверти миллиона пропагандистских листовок. Через громкоговорители раздавались призывы немецких «антифашистов» из бывших военнопленных вермахта. Да и сами советские солдаты громко кричали засевшим между деревьев военнослужащим противника: «Война капут! Домой! Война капут!!» Одновременно политуправление 1-го Украинского фронта укрепляло моральный дух собственных солдат и офицеров. Оно убеждало их в том, что остатки германских орд засели в лесу, словно дикие звери, и любой ценой пытаются пробиться к Берлину. Но они не пройдут.

Действительно, большинство немцев так и остались навсегда в том лесу. Порядка тридцати тысяч человек из их числа похоронено на кладбище в Хальбе, и с каждым годом в лесу находят все новые и новые человеческие останки. В июне 1999 года в воронке неподалеку от дороги была найдена шифровальная машина из штаба 9-й армии. Никто не знает, сколько полегло тогда мирных жителей, шедших вместе с военнослужащими, но, видимо, их количество достигает десяти тысяч человек. Потери советских войск составляют по крайней мере двадцать тысяч убитыми. Большинство из них похоронено на кладбище возле дороги Барут - Цоссен, но тела незахороненных русских также до сих пор можно найти в воронках в глубине лесного массива.

Но самая удивительная часть всей этой истории - не количество убитых или взятых в плен, а то, что порядка двадцати пяти тысяч немецких солдат и несколько тысяч беженцев все же сумели прорваться через заслоны советских войск и выйти в район Беелитца в расположение армии Венка, (Маршал Конев не признает, что от трех до четырех тысяч военнослужащих противника просочились через заслоны его фронта.) На пути из леса до спасительного «американского» берега Эльбы им пришлось испытать невероятные лишения и потерять в последние дни войны многих боевых товарищей.

Штаб группы армий «Висла» не имел четкого представления о том, что происходит в данный момент с частями 9-й армии Буссе. Чтобы установить с ними контакт, на поиски окруженных формирований был послан легкий разведывательный самолет. Но эта попытка полностью провалилась. 9-я армия была предоставлена своей собственной судьбе, что одновременно означало: группа армий «Висла» перестала существовать как боевое объединение.

В безвыходном положении находилась и 3-я танковая армия генерала Хассо фон Мантейфеля. Войска 2-го Белорусского фронта находились уже на западном берегу Одера и быстро продвигались вперед. Генерал Хейнрици разрешил Мантейфелю отвести свои соединения в западном направлении к Мекленбургу. Однако он не проинформировал об этом ни фельдмаршала Кейтеля, ни генерала Кребса, поскольку такое решение противоречило всем приказам фюрера.

Генерал Хейнрици прекрасно понимал, что реакция на то, что он позволил отступить войскам Мантейфеля, последует достаточно быстро. 29 апреля, как только один из «могильщиков армии» фельдмаршал Кейтель осознал, что именно произошло, он немедленно позвонил командующему группой армий «Висла». Кейтель обвинил Хейнрици «в неповиновении и слабости» и проинформировал его, что тот освобожден от занимаемой должности. Начальник штаба ОКБ попытался назначить на этот пост генерала Мантейфеля, но получил отказ. Через некоторое время с Хейнрици связался Йодль. Он также обвинил генерала в трусости и слабости, а также в некомпетентном руководстве. Хейнрици было приказано немедленно явиться для доклада на новый командный пункт ОКБ. Однако помощники генерала убедили его не ехать туда, поскольку весьма резонно опасались за жизнь своего шефа. Хейнрици могли либо просто расстрелять за предательство, либо заставить совершить самоубийство, как Роммеля. Неизвестно, какой была бы его дальнейшая судьба, если бы не скорое окончание войны.

«Воскресенье, 29, - записал в дневнике Мартин Борман. - Второй день начинается с ураганного огня. В ночь с 28 на 29 апреля поступили сведения из иностранной прессы о предложениях Гиммлера о капитуляции. Свадьба Гитлера и Евы Браун. Фюрер диктует свое политическое и личное завещание. Предатели Йодль, Гиммлер и генералы оставили нас наедине с большевиками. Ураганный огонь начинается вновь. По информации из стана противника, американцы ворвались в Мюнхен».

Несмотря на то что настроение Гитлера до последнего времени шарахалось из стороны в сторону - от оптимизма до пессимизма, теперь он наконец-то осознал, что все потеряно. Последняя засекреченная линия связи, радиотелефон, рухнула в буквальном смысле слова. Воздушный баллон, который держал в воздухе антенну, был прострелен и упал на землю. Поэтому советские станции, прослушивавшие эфир, могли читать всю информацию, которая выходила из бункера Гитлера. Борман и Кребс подписали совместное послание всем немецким командирам, продолжающим руководить подчиненными войсками: «Фюрер ожидает беспрекословного подчинения от Шёрнера, Венка и других. Он также ожидает, что Шёрнер и Венк спасут его в осажденном Берлине». На что Шёрнер ответил, что «весь германский тыл полностью дезорганизован. Эвакуация беженцев затрудняет проведение операций». В конце концов Венк расставил все точки над i, сообщив, что от 12-й армии не следует ожидать никакого чуда: «Войска армии понесли большие потери и испытывают огромный недостаток в вооружении».

В районе Ландвер-канала войска правого фланга 8-й гвардейской армии Чуйкова находились практически напротив штаба генерала Вейдлинга в «Бендлерблоке». Однако советское командование пока не имело понятия, какой важности объект сейчас лежит перед наступающими частями. Вейдлинг, прекрасно сознававший, что конец уже близок, созвал на совещание всех дивизионных командиров. Он сообщил им, что последние переговоры по радио со штабом генерала Реймана в Потсдаме имели место сутки назад. Часть сил 12-й армии генерала Венка сумела прорваться в район южнее Потсдама, но никто не мог дать точного ответа, была ли пробита брешь в советском кольце вокруг Берлина или нет. Далее Вейдлинг объявил офицерам, что собрал их для того, чтобы обсудить план возможного прорыва из города в западном направлении вдоль Хеерштрассе. «Время «Н» назначалось на 22 часа следующего дня.

Южнее Берлина остатки немецкой 9-й армии готовились совершить последнюю попытку прорыва через советские заслоны фронта маршала Конева. 12-я армия генерала Венка смогла закрепиться в районе Беелитца и некоторое время продолжала его удерживать. Всего этого оказалось достаточно, чтобы открыть путь на запад многим военнослужащим армии Буссе, равно как и порядка двадцати тысячам человек из так называемой группы армий «Шпрее» под командованием генерала Реймана. Остатки этой группы вели оборону в районе Потсдама. Однако давление со стороны русских войск постоянно возрастало. Беелитц находился под жестоким обстрелом советских самоходных артиллерийских установок, подходящих со стороны Потсдама. С самого утра в небе появились советские штурмовики, сбрасывавшие на немцев небольшие бомбы и поливающие их огнем из авиационных пушек.

Один из советских стрелковых полков занял деревню Эльсхольц, находившуюся всего в шести километрах к югу от Беелитца. Она являлась ключевым пунктом в немецкой обороне, поскольку здесь пересекались сразу несколько дорог, по которым выходили из окружения изможденные германские солдаты. К счастью для немцев, в этом районе внезапно появились последние четыре «пантеры» из дивизии «Курмарк». Они атаковали русских и вынудили их отступить. Все эти четыре боевые машины так и остались на поле боя - их пришлось бросить из-за недостатка горючего. Однако путь на запад был открыт. Многие немцы оказались настолько истощены, что, едва добравшись до Эльсхольца, буквально валились с ног. Мирные жители деревни чем могли делились с солдатами. Они давали им пищу и перевязывали раненых. Тех военнослужащих, которые уже окончательно потеряли возможность передвигаться, переносили в полевой госпиталь, организованный прямо в местной школе. Врачи и медсестры, работавшие там, сутками не отходили от своих пациентов, стараясь спасти как можно больше жизней. Только одной германской части хватило сил не останавливаться в деревне и пройти мимо нее не задерживаясь. Это были эсэсовцы.

Бой в лесу все еще продолжался. Соединения 1-го Украинского фронта дожимали остатки 9-й армии и уничтожали разрозненные немецкие отряды по частям. Утром 1 мая в лес была послана одна из бригад 4-й гвардейской танковой армии с задачей уничтожить достаточно большую группу германских солдат, пробивавшуюся на запад. В строках боевого донесения присутствовала информация о том, что советские «тридцатьчетверки» ворвались в колонну немецких танков и бронемашин. В ходе двухчасового боя враг потерял тринадцать броневиков, три штурмовых орудия, три танка и пятнадцать грузовиков. Однако поверить в достоверность этих сведений весьма сложно. К тому времени у немцев вряд ли уже оставалось так много исправных боевых машин, находящихся в одной группе.

Советские войска атаковали и сам Беелитц. Отряд германских солдат в количестве около двухсот человек при поддержке одного «тигра» и одного штурмового орудия отходил к югу от Беелитца. После того как он пересек большое поле, немцы оказались под прицельным огнем из автоматического оружия. Все, что им было нужно теперь, - это добраться до леса и перейти вброд реку Ниплитц. За ней лежал путь к Эльбе и к спасительному мосту на американский берег.

Генерал Венк приказал офицерам использовать любую исправную машину для перевозки раненых и изможденных военнослужащих. В спешном порядке были развернуты дополнительные полевые кухни, которым предстояло накормить двадцать пять тысяч солдат и еще несколько тысяч беженцев. Полковник Райхельм из штаба Венка вспоминал, что большинство выходивших из окружения немцев буквально сразу же падали на землю. «Иногда нам приходилось чуть ли не бить их, - добавлял он, - поскольку иначе эти смертельно усталые люди просто не проснулись бы и не полезли в грузовик. Они так и умерли бы на дороге. Все это было ужасно». Бывший когда-то полным генерал Буссе сильно похудел. «Он находился на пределе сил».

Многие из тех немцев, которые испытали на себе весь ужас боев в районе Хальбе, теперь озлобились на своих командиров. Они обвиняли старших офицеров, что те продолжали вести сражение, когда уже все было потеряно. «Являлось ли это действительно беспрекословным подчинением, - писал один из выживших свидетелей тех событий, - либо просто трусостью, боязнью личной ответственности?» Былая поддержка своего фюрера теперь оставляла в сердцах представителей германского офицерского корпуса горький осадок. В эти последние дни войны они спасали собственные жизни, жизни своих подчиненных, женщин и детей.

Несмотря на критику в адрес германских офицеров, многие их действия не могут не вызывать уважения. Особенно это касается командиров частей и подразделений 12-й армии, жертвовавших своими жизнями ради спасения окруженных солдат и мирных жителей. Даже в рядах немецкой 9-й армии не все выглядело только в черном свете. Еще один выживший немец стал свидетелем гибели майора Отто Кристера фон Альбедиля, ранее пережившего разгром своей армии и разорение фамильного поместья неподалеку от Райтвайн-Шпура. Майора убили в тот момент, когда он пытался спасти тяжело раненного солдата. «Горячо любимый командир» был похоронен своими солдатами у дороги, ведущей к деревне Эльсхольц.

Глазам полковника Райхельма предстал эпизод совершенно другого рода. Это было постыдное проявление трусости со стороны старшего офицера, который бросил подчиненных ему солдат. В 2 часа на командном пункте 12-й армии, расположенном между Гентином и Тангермюнде, появился командующий 41-м танковым корпусом генерал Хольсте. «Что вы здесь делаете, генерал? - с удивлением спросил его Райхельм. - Почему вы не со своими войсками?»
«У меня нет больше войск», - ответил Хольсте.

На самом деле он просто-напросто бросил своих людей. Он бежал вместе с женой, прихватив две повозки, запряженные лучшими лошадьми. Райхельм сказал, что он должен доложить об этом генералу Венку. Войдя к генералу, он заметил, что Хольсте следует немедленно арестовать. Однако Венк был слишком переутомлен, чтобы принимать сейчас такие жесткие решения. Райхельм вернулся ни с чем. «Вы могли бросить Гитлера, поскольку он является преступником, - сказал он Хольсте, - но вы не должны были бросать своих солдат». Хольсте не обратил никакого внимания на слова полковника и продолжил дальнейший путь к Эльбе.

К юго-западу от Берлина солдаты армии Венка продолжали эвакуировать к Эльбе остатки немецкой 9-й армии и беженцев. Они очень надеялись, что им также удастся попасть на американский берег. В общей сложности на запад двигалось порядка ста тысяч военнослужащих и примерно столько же мирных жителей. Тем временем советские войска оказывали сильное давление на германские заслоны. Продвижение частей Красной Армии между Хафельбергом и Ратенау грозило отрезать немцам все пути к отступлению.

3 мая до Венка дошла информация об окончательном падении Берлина. Он немедленно издал приказ восстановить в войсках отдание чести по армейского образцу вместо введенного ранее нацистского приветствия. «Все кончено! - писал Петер Реттих, командир батальона дивизии «Шарнхорст». - Гитлер мертв, закончив свои дни в рейхсканцелярии. Берлин взят русскими. Государство рухнуло. Все это ужасно, но ничего уже нельзя поделать». Сам Реттих и остатки его подразделения шли теперь к Эльбе так быстро, как только могли. Когда солдаты проходили через Гентин, они видели канал, в котором плавало огромное количество пустых бутылок из-под шнапса. Военнослужащие частей, двигавшиеся впереди них, видимо, разгромили какой-то винный склад или магазин. «Явный признак разложения!» - отметил Реттих в дневнике.

Генерал Венк издал еще один приказ, который предусматривал отход с боями к Эльбе и оставление на ее восточном берегу небольшого плацдарма. Этот плацдарм должен обороняться до тех пор, пока на американский берег не перейдет последний немецкий военнослужащий или мирный житель. Венк вызвал к себе командира одного из его корпусов, генерала Эдельсхайма, и попросил его начать переговоры со штабом американской 9-й армии. 3 мая Эдельсхайм и офицеры его штаба пересекли реку в районе Тангермюнде на автомобиле-амфибии и вступили в контакт с командиром одной из частей вооруженных сил США. Переговоры о капитуляции начались на следующий день в Штендале. Американский генерал Уильям Симпсон находился в довольно щекотливом положении. Ему нужно было учитывать не только гуманитарный аспект проблемы, но и обязательства Соединенных Штатов перед своим русским союзником, равно как и практические вопросы питания и размещения такой огромной массы людей. Он принял взвешенное решение - пропустить на западный берег раненых и безоружных военнослужащих, но отказать Эдельсхайму в строительстве и восстановлении мостов через Эльбу для организации массовой эвакуации. Симпсон также отказался принимать гражданских лиц. После войны они все равно должны были возвратиться на места своего проживания.

2011-09-27 в 22:17

Америка? Нет больше вашей Америки..

Митчем С. Командиры "Третьего рейха": Пер. с англ. / Митчем С., Мюллер Дж. - Смоленск: Фирма "Русич", 1995. - 475 с.

Бивор Э. Падение Берлина. 1945. / Пер. с англ. Ю.Ф. Михайлова. - М.: ООО «Издательство ACT»: OOO «Транзиткнига», 2004. - 622 с

«Десятка из колоды Гитлера» Елена Съянова www.fictionbook.ru/author/elena_s_yanova/desyat...

Жизнь и дела генерала Василия Рязанова www.allaces.ru/cgi-bin/s2.cgi/sssr/publ/ryazano...

И.С.Конев "Сорок пятый"

Мартын Мержанов. Так это было www.lib.ru/MEMUARY/WEGER/merzhanow.txt_Piece40....

С. Аралов Коричневая реконкиста mesogaia-sarmatia.narod.ru/aralov.htm

Гейнц Гудериан и Вальтер Венк (справа) за работой.

ВЕНК, ВАЛЬТЕР

(Wenk), генерал германской армии. Родился 18 сентября 1900 в Виттенберге. В 1911 поступил в кадетское училище в Наумберге, в 1918 - в военное училище в Грос - Лихтерфельде. В 1920 вступил рядовым в рейхсвер, в 1923 произведен в унтер - офицеры. В мае 1933 Венк в звании лейтенанта был переведен в 3-й моторизованный разведывательный полк. Пройдя курс подготовки при Генштабе, Венк в 1936 был зачислен в штаб танкового корпуса, расквартированного в Берлине. 1 мая 1939 ему было присвоено звание майора, и он был назначен штабным офицером 1-й танковой дивизии в Веймаре. В составе этой дивизии Венк участвовал в боевых действиях в Польше и на Западном фронте, где был ранен в ногу. 1 декабря 1940 ему было присвоено звание подполковника. 22 июня 1941 1-я танковая дивизия была переброшена на Восточный фронт, где участвовала в боях под Ленинградом, а затем под Москвой. В декабре 1941 дивизия попала в окружение, однако благодаря разработанному Венком плану сумела вырваться из окружения, за что Венк был удостоен Золотого креста и принят в академию Генштаба. 1 июня 1942 ему присвоили звание полковника и вновь направили штабным офицером на Восточный фронт. Венк принимал участие в битве за Кавказ. Во время Сталинградской битвы он был начальником штаба 3-й румынской армии, где из разбитых и деморализованных частей ему удалось сформировать боеспособные подразделения, оборонявшие Ростов. 28 декабря 1942 Венк был удостоен Рыцарского креста, а 1 февраля 1943 произведен в генерал-майоры. 11 марта 1943 он стал начальником штаба 1-й танковой армии, принимавшей участие в тяжелейших боях под Каменец-Подольском и сумевшей, благодаря таланту и способностям Венка вырваться из окружения в районе Днестра. После этого Венк был назначен на должность начальника штаба группы армий "Южная Украина" с присвоением ему звания генерал-лейтенанта. Вскоре после этого он стал начальником оперативного управления и заместителем начальника штаба сухопутных войск. Теперь свои донесения он передавал непосредственно Гитлеру, который сумел оценить прямоту, достоинство и ум Венка. В середине февраля 1945, когда советские войска достигли берегов Одера, германский Генштаб разработал план нанесения контрудара, который должна была осуществлять группировка "Фистула" под командованием рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера. Начальник Генерального штаба сухопутных войск Хайнц Гудериан убедил фюрера назначить на должность начальника штаба группировки "Фистула" Венка, что давало хоть какую-то надежду на успех. Разработанные Венком скоординированные контратаки принесли вначале свои результаты. Однако 14 февраля 1945, вынужденный ежедневно ездить с линии фронта на совещания в Берлин, преодолевая несколько сот километров, вконец измотанный Венк попал в автокатастрофу, получив при этом тяжелейшие травмы. Без направленного в госпиталь Венка контратаки группировки полностью захлебнулись. 1 апреля 1945, все еще находясь на излечении, Венк получил звание генерала танковых войск.

После того как спешно была сформирована 12-я армия, Венк был назначен ее командующим. Плохо укомплектованная армия вначале была брошена против американцев, а 20 апреля переведена в район Берлина с приказом остановить советские части на подступах к городу и спасти от разгрома попавшую в окружение возле Потсдама 9-ю армию генерала Теодора Буссе. Однако единственное, что удалось не располагавшей достаточными ресурсами 12-й армии, это задержать до 1 мая стремительное наступление противника и дать возможность беженцам уйти на запад, а прорвавшимся из окружения отдельным частям 9-й армии соединиться с войсками Венка. Собрав воедино все силы, обремененный тысячами беженцев из гражданского населения Венк сумел прорваться на запад, форсировать Эльбу и 7 мая 1945 сдаться американцам. После войны Венк работал в различных коммерческих и промышленных фирмах, став в 1953 членом совета директоров, а в 1955 председателем совета одной из них. В конце 60-х гг. Венк вышел на пенсию.

Энциклопедия третьего рейха. 2012

Смотрите еще толкования, синонимы, значения слова и что такое ВЕНК, ВАЛЬТЕР в русском языке в словарях, энциклопедиях и справочниках:

• ВАЛЬТЕР
  МП-Л — немецкий тридцатидвухзарадный пистолет-пулемет калибра 9 мм. Длина с прикладом 737 мм, без приклада 455 мм. Вес 3000 …
• ВАЛЬТЕР в Иллюстрированной энциклопедии оружия:
  МП-К — немецкий тридцатидвухзарядный пистолет-пулемет калибра 9 мм. Длина с прикладом 653 мм, без приклада 368 мм. Вес 2800 …
• ВАЛЬТЕР в Иллюстрированной энциклопедии оружия:
  МОДЕЛЬ 9 А — немецкий карманный …
• ВАЛЬТЕР в Иллюстрированной энциклопедии оружия:
  МОДЕЛЬ 9 — немецкий карманный …
• ВАЛЬТЕР в Иллюстрированной энциклопедии оружия:
  МОДЕЛЬ 8 — немецкий карманный …
• ВАЛЬТЕР в Иллюстрированной энциклопедии оружия:
  МОДЕЛЬ 7 — модификация вальтера, модель …
• ВАЛЬТЕР в Иллюстрированной энциклопедии оружия:
  МОДЕЛЬ 6 — модификация вальтера, модель 3. Являлся армейским …
• ВАЛЬТЕР в Иллюстрированной энциклопедии оружия:
  МОДЕЛЬ 5 — модификация вальтера, модель …
• ВАЛЬТЕР в Иллюстрированной энциклопедии оружия:
  МОДЕЛЬ 4 — модификация вальтера, модель …
• ВАЛЬТЕР в Иллюстрированной энциклопедии оружия:
  МОДЕЛЬ 3 — модификация вальтера, модель 2 калибра 7, 65 …
• ВАЛЬТЕР в Иллюстрированной энциклопедии оружия:
  МОДЕЛЬ 2 — модификация вальтера, модель …
• ВАЛЬТЕР в Иллюстрированной энциклопедии оружия:
  МОДЕЛЬ 1317 г. (1317 год Хиджры соответствует 1939 г.) — иранская копия вальтера ПП калибра 9 …
• ВАЛЬТЕР в Иллюстрированной энциклопедии оружия:
  МОДЕЛЬ 1 — немецкий карманный автоматический …
• ВАЛЬТЕР в Иллюстрированной энциклопедии оружия:
  МАРКА II — французский автоматический пистолет системы …
• ВАЛЬТЕР в Иллюстрированной энциклопедии оружия:
  СУПЕР ПП — семизарядный газовый пистолет калибра 9 мм. Длина 165 мм. Вес 600 …
• ВАЛЬТЕР в Иллюстрированной энциклопедии оружия:
  ППК — немецкий семизарядный автоматический газовый пистолет калибра 8 мм. Длина 155 мм. Вес 570 …
• ВАЛЬТЕР в Иллюстрированной энциклопедии оружия:
  ПП — французский автоматический пистолет системы …
• ВАЛЬТЕР в Иллюстрированной энциклопедии оружия:
  П 88 КОМПАКТ — десятизарядный газовый пистолет калибра 9 мм. Длина 181 мм. Вес 1050 …
• ВАЛЬТЕР в Иллюстрированной энциклопедии оружия:
  П 88 — модификация вальтера П …
• ВАЛЬТЕР в Иллюстрированной энциклопедии оружия:
  1910 г. — см. вальтер, модель …
• ВАЛЬТЕР в Иллюстрированной энциклопедии оружия:
  1909 г. — см. вальтер, модель …
• ВАЛЬТЕР в Иллюстрированной энциклопедии оружия:
  — система германских автоматических пистолетов фирмы "Карл …
• ВАЛЬТЕР в Большом энциклопедическом словаре:
  автоматический 8-зарядный пистолет немецкой фирмы "Вальтер", калибр 9 мм. Состоял на вооружении немецко-фашистской армии (образец 1938), применялся во 2-й мировой …
• ВАЛЬТЕР
  В́АЛЬТЕР ФОН ДЕР ФОГЕЛЬВЕЙДЕ (Walther von der Vogelweide) (ок. 1170 - ок. 1230), нем. поэт-миннезингер. Пейзажная и любовная лирика, сатирич. …
• ВАЛЬТЕР в Большом российском энциклопедическом словаре:
  В́АЛЬТЕР СКОТТ, см. Скотт …
• ВАЛЬТЕР в Большом российском энциклопедическом словаре:
  В́АЛЬТЕР, автоматич. 8-зарядный пистолет нем. фирмы "Вальтер", калибр 9 мм. Состоял на вооружении нем.-фаш. армии (образец 1938), применялся во 2-й …
• ВАЛЬТЕР в Большом российском энциклопедическом словаре:
  В́АЛЬТЕР Пётр Ал-др. (1888-1947), механик, ч.-к. АН СССР (1933). Осн. труды по аэро- и гидродинамике. Необоснованно …