Избыточностью в речи принято считать лишние слова, конструкции, обороты, содержание которых может быть передано более простым синонимическим оборотом. Иными словами, речевая избыточность есть многословие, создаваемое спонтанностью формулирования мысли и эмоциональным характером сообщаемого.

К речевой избыточности приводит стилистическая ошибка, стилистическая беспомощность автора, стилистическая небрежность, абсолютно ненужное топтание на месте в поисках способа выразить свою мысль.

А.П. Чехов в письме к брату заметил: «Краткость - сестра таланта». Действительно, не каждому удается высказаться лаконично, точно, без лишних слов, как в разговоре, так и в письме.

Многословие проявляется в следующих формах :

Навязчивое объяснение всем известных истин (пустословие)

Повторная передача одной и той же мысли

Абсурдность - утверждение самоочевидной истины

Комизм в ситуации, иногда драматической

Плеоназм - употребление близких по смыслу и, следовательно, излишних слов, соединение синонимов

Тавтология - явление лексической стилистики при повторении однокоренных слов и при соединении иноязычного и русского слова, дублирующего его значение

Повторение слов

Отдельные, изолированные слова и выражения, синтаксически не связанные с предложением, носящие или не носящие какой-либо смысловой нагрузки, т.е. сорные слова.

Многословие часто встречается как в устно-разговорной, так и в книжно-письменной речи.

В неподготовленной устно-разговорной речи избыточность может быть вызвана самыми разными факторами : желанием говорящего продлить свое высказывание, неумением кратко выразить мысль и подобрать нужные слова, стремлением как можно подробнее и эмоциональнее описать событие и т.п.

Что касается книжно - письменной речи, здесь автор применяет прием многословия при передаче языка персонажа, стиля его речи, характера. Речевая избыточность проявляется в диалогах и монологах героев произведения. Также примеры многословия можно встретить в газетах и журналах, рекламах, при чтении докладов, рефератов. Но в таких случаях многословие принимается как стилистическая ошибка, требующая специальной правки.

Можно рассмотреть на примере каждый случай проявления речевой избыточности.

Навязчивое объяснение известных всем истин привлекает внимание.

Чай полезен для здоровья. Чай не вреден для организма. Настоящий листовой чай никто не заменит, т.к. он благотворно влияет на многие органы человека.

Чай полезен для здоровья человека.

Хотя информация концентрируется в одном предложении, многословие в рекламе, возможно, необходимо, т.к., ее цель - обратить на себя внимание, навязать рекламный продукт, внушить потребителям мысль покупать именно рекламируемый чай.

“Tom!” Dwyer said excitedly. “I"ve been hanging around and hanging around waiting to her from you. Jesus, I was worried. I thought maybe you were dead…”

Многословие Кролика из романа «Богач, бедняк» вызвано его волнением и радостью оттого, что он, наконец, услышал друга и не надо больше томиться в неизвестности и ожидании новостей. Поэтому Кролик дважды повторяет фразу I"ve been hanging around , чтобы передать свои чувства.

Абсурдность (ляпалиссиады) - утверждение самоочевидной истины.

Покойник был совершенно мертв.

Смысл предложения абсурден, ведь итак совершенно ясно, что если покойник, то мертвый. Нельзя сказать: «Покойник был немного (чуть-чуть, очень, полностью, и т.п.) мертв».

Такой пример многословия называют ляпалиссиадами, по имени маршала маркиза Ля Палиса. О его гибели солдаты сочинили песню, где были такие слова:

«Наш командир еще за 25 минут до своей смерти был жив».

В ляпалиссиадах нередко сочетаются нелепость, комизм и, одновременно, трагизм ситуации.

“He"s dead all right,” said Mr. Tate. “He"s good and dead. He won"t hurt these children again”.

Данную фразу также можно отнести к ляпалиссиадам, т.к. сочетание слов «хороший» и «мертвый» нелепо, но оно относится к отрицательному персонажу, поэтому значение не несет жуткого оттенка. «Мертв, окончательно и бесповоротно» звучит, как констатация факта.

Плеоназм

Другая форма речевой избыточности - плеоназм - есть употребление в речи близких по смыслу и потому излишних слов либо синонимов:

Бесполезная трата, основную суть, еще мучительней, окружен со всех сторон, тайный секрет, main priorities, favourite hobby, once more и т. п.

Подобные выражения нуждаются в правке, т.к. являются стилистической ошибкой.

Плеоназмы также встречаются в фольклоре.

Грусть-тоска, путь-дорожка, рыба-кит, море-окиян, заря-заряница, pussy-cat.

Плеоназмы, появляющиеся при соединении синонимов:

Долгий, длинный день; храбрый и смелый, только, лишь; тем не менее, однако; expensive treasures, obstinate and insistent.

Мнимый плеоназм - яркий стилистический прием как средство усиления выразительности речи.

Тавтология - это разновидность плеоназма, которая возникает при повторении однокоренных слов, при соединении русского и иноязычного слов с одинаковым значением (скрытая тавтология).

Рассмотрим примеры:

Тавтология как повторение однокоренных слов:

Умножить во сто раз, рассекретить секрет, рассказать рассказ, масло масляное, изведать неизведанное, all is well that ends well, business is business.

В подобных случаях тавтология нередко считается за ошибку и необходима правка.

Однако некоторые однокоренные слова не могут заменяться синонимами, потому что являются единственными носителями значений:

Юные футболисты тренируются на поле с тренером.

Он болел всеми возможными болезнями.

Эти цветы расцветают в июне.

Курильщикам трудно отвыкнуть от этой пагубной привычки.

Закрой кастрюлю большой крышкой.

The Reserve is always ready to meet its guests and show them the natural richness it preserves.

The students studied Maths.

“She"s dead, son,” said Atticus. “She died a few minutes ago.”

Тавтология также неизбежна в случаях, когда применяется терминологическая лексика:

Звеньевой полеводческого звена доложил об успехах.

Следователи прокуратуры расследовали данное преступление исключительно короткие сроки.

Лаборанты химической лаборатории учатся в университете заочно.

Our old teacher has been teaching Maths for thirty years since 1952.

В последнее время в связи с развитием языков - появлением новых слов, устареванием других, изменением значения и утратой словообразовательных связей - тавтологией не считаются словосочетания с общим этимологическим корнем:

Красная краска, утро - завтра, белое белье, черные чернила.

Примеры скрытой тавтологии:

VIP-персоны, памятные сувениры, мемориальный памятник, первый дебют, ребенок-вундеркинд.

В каждом примере оба слова имеют одно значение, но слова «памятник», «памятные», «первый», «ребенок» являются русскими, а «сувениры», «дебют», «мемориальный», «вундеркинд» - иноязычными.

В примере «VIP-персоны» наблюдается случай, когда говорящий не понимает иноязычной аббревиатуры «VIP» (очень важная персона) и дополняет ее заимствованным словом «персоны». В итоге получается скрытая тавтология и тавтология с повторением однокоренных слов.

Но иногда тавтология переходит в разряд допустимых словосочетаний. Это объясняется изменением значения слова и тем, что подобная комбинация закрепилась в речи:

Период времени, реальная действительность, экспонат выставки.

В научном и официально-деловом стиле также не считается тавтологией применение однокоренных слов в сочетании с аббревиатурой или словом, состоящим из двух корней:

Система СИ (система Система Интернациональная), сеть Интернет (сеть Международная сеть).

Тавтология также допустима, если используется как стилистический прием, усиливающий действенность речи, делающий ее более экспрессивной. Примеры такой тавтологии встречаются и в устной, и в художественной речи.

Всякая всячина, суета сует, горе горькое, диво дивное, сослужить службу.

«Ой, полным-полна моя коробушка»

«Ой, снег-снежок , белая метелица»

Часто тавтология присутствует во фразеологических оборотах.

Ходить ходуном, сидеть сиднем, пропадать пропадом, есть поедом, видать виды, набит битком, all in all, day in and day out.

Т.к. тавтология как стилистический прием является действенным способом, усиливающим эффект высказывания и выделяющийся своей необычностью, ее используют для газетных заголовков, в рекламе, в выступлениях на публике. Таким образом, привлекается внимание на важную информацию, значимые понятия.

«На белый террор ответим красным террором » (В.И. Ленин)

«Победителю ученику от побежденного учителя » (Жуковский

«Шаг вперед, два шага назад » (Ленин)

«Призрак бродит по Европе, призрак коммунизма» (К. Маркс)

«Неразгаданные загадки прошлого» (из газеты)

All is well that ends well.

Penny saved is a penny earned.

Easy come, easy go.

Очень распространен прием, когда однокоренные слова сопоставляются как синонимы или антонимы. Обычно такой прием обращает на себя внимание и усиливает эффект.

«знакомый незнакомец»

«не стареют старики»

«рыжий рыжик»

«маленькие мелочи»

«скучная, нудная перемена»

Identification of UFO (unidentified flying object)

The Inspector described how, after a witness" description of the burglar had been given on the show, dozens of people telephoned the police, all identifying the same suspect.

В эмоционально-экспрессивной речи повторение звуков, тавтологические повторы могут стать выразительным средством фоники.

«Топот, топот, топот копыт Вихрем, вихрем всадник летит»

Повторение звуков [т] - [п], [в] - [х] - [р] и корней в словах при произнесении создают эффект скорости и стука копыт мчащихся всадников.

Punk, punk, punk, her needle broke the taut circle. She stopped, and pulled the cloth tighter: punk-punk-punk. She was furious.

Звуки [р], [t] и в звукоподражательных и в других словах фразы воссоздают картину происходящего: нервный шорох иглы, втыкающейся в материю, быстрые движения, еле сдерживаемая ярость, которая вот-вот вырвется наружу.

Тавтология используется также для создания комизма, сатирической окраски и в юмористических рассказах, фельетонах, анекдотах, шутках.

Повторение слов

Повторение слов также может быть проявлением речевой избыточности. Лексические повторы объясняются неумением говорящего или пишущего четко выразить свою мысль. В письменной речи такие высказывания требуют редакторской правки, если не являются стилистическим приемом, усиливающим выразительность речи. Лексические повторы выполняют разнообразные стилистические функции: помогают выделить важное во фразе, привлечь внимание, создать поэтическое настроение или комическую ситуацию.

Словесные повторы характерны как для разговорной, так и для письменной речи. Если в письменной многократное нанизывание слов играет роль стилистического приема и может быть подвергнуто правке, то в устно-разговорной речи повторение слов бывает избыточным, ошибочным либо усиливает эмоциональную окрашенность.

Ученики гимназии заняли первые места на олимпиадах школьников города. Все ученики-победители олимпиад были приглашены на прем к губернатору. Родители учеников получили также приглашения.

Многократное повторение слов излишне. Все три предложения можно заменить одним:

Ученики гимназии, победившие на олимпиадах, и их родители были приглашены на прием к губернатору.

“He had guts enough to pester a poor colored woman, he had guts enough to pester Judge Taylor when he thought the house was empty, so do you think he"da met you to your face in daylight?”

В данном примере достаточно было бы более сжатой фразы “He had guts enough to pester a poor colored woman and Judge Taylor when he thought the house was empty, so do you think he"da met you to your face in daylight?”. Но и тогда автору пришлось бы искать другие приемы, чтобы выразить многократность и мерзкий характер действий персонажа и презрительное отношение к нему говорящего.

Употребление так называемых «сорных» слов «как-бы», «на самом деле», «значит», «ну», «вот», «то есть» - это яркий пример избыточности в речи как ошибки. Подобные слова не несут ни смысловой, ни эмоциональной нагрузки. Стилистически они абсолютно не связаны с предложением, и при их пропуске его значение не пострадает.

Следовательно, избыточность во всех ее формах обусловлена двумя функциями - эмфатической и дублирующей. Эмфатическая заключается в том, что совокупность структурно - семантических связей внутри предложения (макротекст), содержит оценку факта, который вызывает эмоциональную реакцию слушающего. Дублирующая функция заключается в повторяющихся элементах макротекста.

Плеоназм, или Избыточность, которая незаметна

Плеоназм – это смысловая избыточность. В отличие от тавтологии, в этом случае повторяются не однокоренные слова, а слова с разными корнями: памятный сувенир, увеличивает­ся рост падения рождаемости. Недостаток возникает в силу того, что слова похожи по смыслу, содержат одни и те же ком­поненты значения (или, как выражаются лингвисты, «семы»).

Таких ошибок в нашей речи чрезвычайно много. Приве­дем некоторые из них (специалисты из области языка меня поймут, они уже устали их исправлять).

Окружающая обстановка. Обстановка – это «условия, обстоятельства, в которых происходит что-либо», а следовательно, прилагательное окружающая оказывается лишним.

Декабрь месяц. Декабрь, как и остальные одиннадцать слов с января по ноябрь, – это название месяца. И нет никаких причин вводить уточняющее слово, потому что существительное декабрь не имеет других значений. Неправильное понимание со стороны слушателя исключе­но. Зачем же тогда добавлять пресловутый месяц?

Задрать голову вверх. Слово-конкретизатор в виде при­лагательного или наречия необходимо только в том случае, когда у нас есть выбор. Фрукт может быть зеленым (не обязательно неспелым), красным, желтым, фиолетовым и т. д.; пойти можно вперед, назад, направо, налево, быстро, медленно и т. д. Мы используем прилагательные и наре­чия для того, чтобы снять неопределенность или конкре­тизировать качество, о котором в ином случае пришлось бы только догадываться. И слова-конкретизаторы излиш­ни там, где нет и не может быть выбора. В самом деле, задрать голову можно только вверх, а вниз или в сторону невозможно. Зачем тогда использовать наречие вверхі

Читая текст, представляешь белый храм, обрамлен­ный вокруг деревьями (из сочинения). Обрамлять – «окру­жать как рамкой; окаймлять». Следовательно, наречие во­круг лишнее, оно дублирует значение, которое уже содер­жится в причастии.

Название статьи противоречит главной сущности того, что автор хотел выразить в статье (из сочине­ния). Сущность – значит «главное, существенное в чем- либо, ком-либо, суть кого-либо, чего-либо». Следовательно, сущность по определению не может быть неглавной, а сло­во главная в этом случае явно лишнее.

В этом примере содержится еще и тавтология – не­оправданное повторение слова статья. Избежать таких повторов не всегда возможно, ведь повтор – это одно из главных средств выражения связности речи. Но в данном случае второе употребление слова статья избыточно: чи­татель сам может догадаться, что речь идет об одном и том же тексте.

Автор призывает не допускать ошибок при пользо­вании богатым кладезем мудрости русского языка (из со­чинения). Согласно словарям, кладезь – это «неиссякаемый источник, сокровищница», «источник, сокровищница чего- то». В сокровищнице хранятся сокровища, богатства – не означает ли это, что кладезь по определению богат?

Кстати, отметим, что сама структура фразы, уже из­бавленной от плеоназма, вызывает вопросы. Давайте вер­немся к ней: Автор призывает не допускать ошибок при пользовании кладезем мудрости русского языка. Не совсем ясно, о чем именно идет речь: то ли о мудрости, то ли о бо­гатствах русского языка. Если автор имел в виду богатства языка, а конкретно – пословицы и поговорки, и хотел на­помнить о необходимости их употребления в правильном смысле, то слово мудрость является лишним. Почему? Потому что речь идет о языковых единицах и их значени­ях. Если же речь идет о мудрости, тогда мы вообще оказы­ваемся за пределами филологии. Но что могли бы значить ошибки в использовании богатств мудрости? Применение многовековой мудрости во вред? Наверное, ответить на этот вопрос можно, лишь соотнеся пример с контекстом, то есть с темой сочинения.

Нет ничего плохого в том, что мы будем совмест­но координировать наши действия (из прессы). Коор­динировать – значит «согласовывать; приводить в соот­ветствие». Это слово содержит в себе идею совместности, ведь речь идет о «наших действиях» – действиях, в ко­торые включены как минимум две стороны. Наречие со­вместно лишнее, оно не вносит в сообщение ничего ново­го и дублирует смысл, выражаемый глаголом.

То же самое можно сказать и о следующей фразе: Со­вместное взаимодействие соседних стран в борьбе с терроризмом принесет свои плоды(из прессы).

В этой сфере есть и «новшества», которые появились вследствие изменений в нашей жизни. Следующий пример это хорошо иллюстрирует:

Зарплата от пятнадцати тысяч рублей и выше(ре­кламное объявление).

Людей, которые дают объявление о найме, понять можно. Раз уж они решились поместить объявление в газете или на интернет-сайте, значит, «припекло». Работник действительно нужен. И они хотят во что бы то ни стало его завлечь. Понятно, что при найме всегда возникает вопрос, сколько – в денежном выражении – человек гарантированно получит за потрачен­ные усилия и лучшие годы своей жизни. Цифра называется. А можно ли больше? Можно, можно! Но вы же понимаете, это зависит от качества работы, от эффективности…

Тезис о «странноязычии» Платонова в литературоведении стал уже общим местом. Действительно, поэтика грамматического сдвига, «неуравновешенный» синтаксис, «произвол» в сочетании слов - все это отличительные особенности художественного языка Платонова.

Обратимся к одной только фразе Платонова.

Вечернее электричество было уже зажжено на построечных лесах, но полевой свет тишины и вянущий запах сна приблизились сюда из общего пространства и стояли нетронутыми в воздухе.

Если попытаться прочитать это предложение на языке привычных понятий, то «искрить» начнет едва ли не каждое словосочетание. Традиционный поэтический оборот «вечерний свет» под пером Платонова превращается в инженерно-техническое и какое-то не совсем правильное «вечернее электричество». «Светтишины» обращает на себя внимание синтезом зрительных и слуховых ощущений. «Запах сна» повергает читателя в размышление - то ли это смелаяметафора, то ли замаскированная синестетическая конструкция (сложное, синтетическое восприятие, возникающее при соединении ощущений, за которые отвечают разные органы чувств (например, слуховые и осязательные, зрительные и обонятельные), принято называть синестезией), в которой соединяются обонятельные и зрительные ощущения (а сон - это тот «фильм», который смотрят спящие); может возникнуть и самое неожиданное предположение - о том, что у сна на самом деле бывает свой запах и фразу надо понимать буквально. Но самое странное - свет и запах «стояли нетронутыми в воздухе»! Как будто есть кто-то, для кого это возможно - прикоснуться к свету и запаху.

Но это только внешний, «посторонний» взгляд на логику платоновского языка. В составе целого смысловой объем процитированного предложения увеличивается за счет контекстуальных значений каждого слова. Говоря о структуре художественного пространства, мы заметили, что оно вбирает в себя два проницаемых друг для друга сюжетных подпространства - городское и деревенское. В описании вечера как раз и происходит соединение этих подпространств. В результате «общее пространство» предстает одновременно в двух своих ипостасях («полевой свет» и «построечные леса» общепролетарского дома).

Еще одна ярко выраженная «платоновская» особенность - превращение невещественного в «вещество существования». «Свет тишины» и «запах сна» из абстрактных понятий делаются конкретными - в процитированном предложении они локализуются и опредмечиваются. Более того, эта «приобретенная» предметность специально подчеркивается - свет и запах «стояли нетронутыми», следовательно, потенциально они доступны осязательному восприятию. Летний вечер в буквальном смысле становится все более и более ощутимым - его восприятие складывается из зрительных, слуховых, обонятельных, осязательных ощущений.

Сформулируем один предварительный вывод: В прозе Платонова слово является не только самостоятельной смысловой единицей (или единицей словосочетания); оно насыщается множеством контекстуальных значений и становится единицей высших уровней текста - например, сюжета и художественного пространства. Слово должно пониматься не только в его общеязыковом (словарном) значении, но и в значении контекстуальном - причем контекстом нужно признать все произведение.

Сложность восприятия языка Платонова состоит еще и в том, что его фраза практически непредсказуема - точнее сказать, она почти никогда не соответствует ожиданиям читателя. Воспитанному на образцовом литературном языке читателю сложно представить, что у сознательности бывает «сухое напряжение», что жалобной бывает не только песня или (не будем пренебрегать канцеляризмами) книга - жалобной становится девочка Настя. Если фраза начинается со слов: «На выкошенном пустыре пахло...» - то читатель прежде всего подумает, что недостающим словом должно быть «сеном». И ошибется, потому что по-платоновски - «пахло умершей травой» (обратим внимание на то, как в проходной, на первый взгляд, фразе проводится одна из важнейших тем «Котлована» - смерти и жизни).

Невозможность спрогнозировать течение платоновской фразы стала основной причиной отсутствия пародий на Платонова. При том, что у литературных пародистов 1930-х гг. было множество пародий на любого из крупных писателей той поры, Платонов всегда оставался «безнаказанным». Подвижность грамматических соединений, движение слов «вкось и вкривь» не давало возможности сформулировать «общий закон» платоновского стиля - а потому делало его «неприспособленным» для пародирования.

Однако определенные закономерности платоновской стилистики все же найти можно. Остановимся на тех языковых явлениях, которые встречаются в тексте «Котлована» регулярно и основываются на сходных закономерностях.

Уже первое предложение повести останавливает внимание читателя излишними уточнениями и подробностями: «В день тридцатилетия личной жизни Вощеву дали расчет с небольшого механического завода, где он добывал средства для своего существования». Избыточное уточнение - «личной жизни», казалось бы, без потери для общего смысла фразы можно исключить. Однако такого рода избыточные подробности будут поджидать читателя на каждой странице: «он любил... следить за прохожими Мимо», «по стеклу поползла Жидкость Слез», «Елисей не имел аппетита к Питанию», «свалился Вниз», «лег... между покойными и Лично Умер» и т. д. С точки зрения нормативной стилистики такие словосочетания следует отнести к Плеоназмам - «избыточным» выражениям, в которых используются лишние слова, уже не являющиеся необходимыми для понимания смысла. Платонов, тем не менее, почти никогда не избегает плеоназма там, где без него можно было бы обойтись. Можно предположить, что в поэтике Платонова плеоназм - это способ «материализации подтекста: избыточность конкретизации призвана заполнить смысловые пустоты «само собой разумеющегося». Логическая ясность не означает фактической достоверности - и потому плеоназм становится необходимым приемом в «предметном» изображении того или иного явления.

Еще одна особенность языка Платонова - нарушение лексической сочетаемости слов. Самый простой случай - соединение в одной фразе стилистически разнородных слов. Например, в предложении «С телег пропагандировалось молоко» явно не стыкуются идеологически маркированное слово «пропагандировать» и аполитичные «телеги» и «молоко». Сферы употребления этих слов столь разнятся, что, столкнувшись в одной фразе, слова начинают тянуть в противоположные стороны. Отсюда - комический эффект, но эффект незапланированный: в этом предложении выразились вполне серьезные ностальгические размышления платоновского героя, в сознании которого причудливо слились официальная пропаганда и воспоминания детства.

Многочисленные формулировки типа «безжалостно родился», «выпуклая бдительность актива», «текла неприютная вода», «тоскливая глина», «трудное пространство» интуитивно безошибочно понимаются читателем - но дать им рациональное объяснение крайне сложно. Особенность таких «неправильных» сочетаний состоит в том, что определение (или обстоятельство) относится течением фразы «не к тому» существительному (глаголу). В словосочетании «тоскливая глина» прилагательное указывает не на качество глины, а на психологическое состояние землекопа и должно быть грамматически связано именно со словом «землекоп». «Трудное пространство» оказывается трудным не само по себе - таким оно воспринимается платоновским героем. Прилагательное вновь оказывается как бы на чужом месте, точнее сказать, на месте прилагательного должна была бы стоять категория состояния - «человеку было трудно (в пространстве)». Однако смысловые границы «оригинальной» (платоновской) фразы и «переводной» не совпадают: в оригинале определение относится не только к миру человека, но и к состоянию мира и к природе в целом.

Достаточно регулярно Платонов прибегает к замене обстоятельств определениями. В этом случае грамматическая «неправильность» оборота возникает из-за неверной адресации признака - вместо предмета действия (и, соответственно, наречия) указывается признак предмета (используется прилагательное). Отсюда возникают сочетания типа «постучать Негромкой Рукой», « дать Немедленный Свисток », « ударить Молчаливой Головой». С позиций нормативного, литературного языка следовало бы поменять порядок слов в предложении и восстановить обстоятельства: «негромко Постучать (рукой)», «немедленно Дать свисток», «молча Ударить головой». Однако для поэтики Платонова такой вариант чужд: в мире писателя свойства и качества «вещества существования» важнее и значимее, чем характер действия. Следовательно, выбор падает не на наречие (признак действия), а на прилагательное (признак предмета или явления).

«Вещественность» видения мира делает возможным и сочетание качественно разнородных предметов и явлений - поскольку все они имеют равные права в глазах героев и повествователя. Отсюда - «волновались кругом ветры и Травы От солнца»; «от Лампы И Высказанных слов Стало душно и скучно». В равной степени сопоставляться могут солнце и слепота, грусть и высота. Обычно менее знакомое и понятное явление в сравнении уподобляется более знакомому. У Платонова же сравнение основывается не на сопоставлении признаков, проявленных в большей или меньшей степени, - составные элементы его сравнения вообще лежат в разных областях лексики. Во фразе «точно грусть - стояла мертвая высота над землей» сравниваются эмоциональное состояние и физическое измерение; в предложении «люди валились, как порожние штаны» составные части сравнения кажутся несопоставимыми из-за разницы в их положении в системе ценностей человека.

Абстрактные понятия у Платонова - это чаще всего Бывшие абстрактными существительные. В контексте «Котлована» понятия «истина», «счастье», «революция», «бдительность», «время» становятся вещественными, осязаемыми и воспринимаются героями как вполне конкретные предметы. Они доступны именно осязательному ощущению: «Чиклин... погладил забвенные всеми тесины отвыкшей От Счастья рукой»; «он не знал, для чего ему жить иначе - еще вором станешь или Тронешь революцию». Еще один пример: разозлившись на активиста, раскутавшего умирающую Настю, Чиклин дал ему «ручной удар в грудь», отказавшись от предложенного Жачевым железного прута отнюдь не из гуманных соображений: «Я сроду не касался человека мертвым оружием: как же я тогда справедливость почувствую?»

Подобным образом и Вощев полагает, что истина непременно должна храниться в теле человека: «Вощев... желал хотя бы наблюдать его (смысл существования. - Т. К.) В веществе тела другого, ближнего человека...» Не случайно и привычный фразеологизм «докопаться до истины» получает в контексте «Котлована» предметное значение: рабочие, роющие котлован, в буквальном смысле пытаются докопаться до основ «будущего невидимого мира», до истины и «вещества существования». Таким образом, метафоре возвращается ее прямое значение.

Реализация метафоры - Регулярно используемый Платоновым художественный прием. Словам, утратившим в устойчивых речевых формулах свое прямое, предметное значение, возвращается изначальный смысл. Вот пример превращения переносного значения в прямое, совершающееся по наивной детской логике: заболевшая Настя просит Чиклина: «Попробуй, какой у меня страшный Жар Под кожей. Сними с меня рубашку, а то Сгорит, Выздоровлю - ходить не в чем будет!» «Жар» из симптома болезни превращается в предложении в настоящий огонь - и фраза достраивается с учетом нового значения слова.

До сих пор основная задача нашего анализа состояла в установлении закономерностей, определяющих стилистическое своеобразие платоновской прозы. Некоторые из особенностей языка писателя, как видим, могут поддаваться рациональному объяснению, и мы можем сделать вывод о художественной оправданности грамматических сбоев - нарушений лексической сочетаемости и синтаксического порядка слов в предложении. Элементарная единица текста у Платонова связана с высшими уровнями повествования - и этот тезис можно подкрепить многочисленными примерами.

Однако не менее убедительна и другая версия о «загадочном» и «необъяснимом» языке Плато-нова. Ее главный тезис кратко сформулирован М. Геллером: «Язык Платонова - язык, на котором говорит утопия, и язык, который она создает, чтобы на нем говорили. Язык утопии становится инструментом коммуникации и орудием формирования жителя идеальногообщества».

Язык утопии рассчитан не на понимание, а на запоминание. Официальная идеология провозгласила «построенный в боях социализм» идеальным обществом. Для утверждения фикции в качестве реальности понадобился «новояз» - язык утопии. В нем уже все есть, все вопросы и все ответы. Усвоение «новояза» не требует никаких усилий - достаточно лишь заучить правильные формулировки. Процесс освоения языка представлен в «Котловане» на примере Козлова: «Каждый день, просыпаясь, он вообще читал в постели книги, и, запомнив формулировки, лозунги, стихи, заветы, всякие слова мудрости, тезисы различных актов, резолюций, строфы песен и прочее, он шел в обход органов и организаций, где его знали и уважали как активную общественную силу...» Внутренняя речь Козлова передается в авторском повествовании в соответствующей терминологии: «Сегодня утром Козлов ликвидировал как чувство Свою любовь к одной средней даме».

Человеку, не желающему добровольно осваивать «новояз» утопии, все равно не скрыться от его всепроникающей навязчивости. На котлован для политического обучения масс, например, привозят радио, которое беспрерывно выдавало «смысл классовой жизни из трубы». «Товарищи, мы должны мобилизовать крапиву на фронт социалистического строительства!» (обратим внимание на то, что сугубо мирный процесс - строительство - представлен в военной терминологии: «мобилизовать», «фронт»; идеология тем самым утверждала пафос героического дерзания - в противовес рефлексии и «вечерним размышлениям»).

От него невозможно спрятаться: даже когда рупор сломался, не выдержав «силы науки» (последним был призыв «помочь скоплению снега на коллективных полях»), вместо него начал работать Сафронов. Слушателю не надо мучительно подыскивать слова, чтобы выразить свое чувство - в языке заранее есть готовые формулировки, под которые остается подогнать свои ощущения. Реальность, таким образом, замещается фантомом - «правильными» в своей бессмысленности формулировками.

В языке последовательно выдерживается принцип активиста: «будь там истина, будь кулацкая награбленная кофта - все пойдут в организованный котел». Бессмысленное сочетание разнородных понятий, не стыкующихся друг с другом, попытка придать наукообразность «порожним» формулировкам - один из главных принципов высказывания. Показателен в этом отношении урок обучения грамоте в колхозе имени Генеральной Линии:

Макаровна приподнялась и с доверчивостью перед наукой заговорила:

Большевик, буржуй, бугор, бессменный председатель, колхоз есть благо бедняка, браво-браво-ленинцы! Твердые знаки ставить на бугре, большевике и еще на конце колхоза, а там везде мягкие места!»

Этот язык - деформированная, отраженная в кривом зеркале идеологии картина мира, которая должна заместить собственное представление человека о том, что его окружает.

Абсурдные сочетания - в рамках одной фразы - «истины» и «кофты» в своей нелепости создают комический эффект. Достаточно обратиться к формулировкам «козел есть рычаг капитализма» или «если... ты в авангарде лежишь, то привстань на локоть» - слова в них тянут в разные стороны и отталкиваются друг от друга, а их «насильственно» удерживают вместе.

Речь своих героев Платонов строит по «стандартам» эпохи: они, усваивая язык директив и лозунгов, пытаются изъясняться так же: «Вопрос встал принципиально, и надо его класть обратно по всей теории чувств и массового психоза». Формулировка Сафронова ничуть не хуже тех, которые он мог слышать по радио, или тех, которыми пользуется активист, заполняя ведомость «бедняцко-середняцкого благоустройства»: однаграфа называлась «перечень ликвидированного насмерть кулака как класса, пролетариатом, согласно имущественно-выморочного остатка». Разница лишь в том, что в официальной речи слова выпотрошены, лишены живого значения и призваны удостоверять принадлежность говорящего к правящему классу, а Сафронов видит все слова в их «предметном», осязаемом облике. Закон овеществления абстракций является для языка Платонова универсальным - и действует даже при пародировании идеологических клише.

Каламбуры, в основе которых лежит реализация метафоры, - устойчивый компонент платоновского обращения с идеологическими стереотипами. Формула «курс на интеллигенцию» в «Котловане» становится указанием того, Куда Идет герой - в буквальном значении: «Козлов... хотел идти к Прушевскому...

Ты что, Козлов, курс на интеллигенцию взял? Вон она сама спускается в нашу массу.

Прушевский шел на котлован...»

Стандартная публицистическая метафора «костер классовой борьбы», вложенная в уста Сафронова, перерастает в фантасмагорию конкретизации: «Мы уже не чувствуем Жара от костра классовой борьбы, А Огонь Должен быть: где же тогда Греться Активному персоналу».

Таким образом, смысловые смещения в рамках предложения, эпизода, сюжета - наиболее точное отражение сдвинутого миропонимания и мироустройства. Платоновский язык включает в себя обычные слова, но законы сочетаемости слов делают его структуру Сюрреалистической. Иными словами, сам язык и есть модель той фантастической реальности, в которой обитают персонажи и которую мы называем художественным миром Платонова.

В историю литературы Андрей Платонов вошел, как создатель нового прозаического стиля, вызывающе оригинального и резко отличающегося от других. Его манера письма настолько необычна, что сбивает читателя с толку и не дает к себе приспособиться, поэтому некоторые читатели не могут осилить даже школьный «Котлован». Привыкнув к безупречно гладкой прозе Тургенева или к классически длинным толстовским предложениям, тяжело воспринимать абсолютно новаторский метод, отрешенный от всего исторического опыта, имеющегося у русской литературы. Как инопланетянин, стиль Платонова не имеет аналогов и связей с нашим миром, будто не выдуман, а привезен из неведомых стран, где действительно так общаются.

Основной авторский стиль Платонова нередко называется «косноязычным» потому, что автор нарушает языковые нормы, привычные связи между словами, нанизывая морфологические, синтаксические и семантические ошибки друг на друга. Многим может показаться, что перед ними не великие русские романы и повести, а неуклюжие опыты бездарного студента, который понятия не имеет о правилах русского языка. Однако формальные стилистические нарушения таят в себе множество новых смыслов и создают эффекты, наиболее точно отражающие идейно-тематическое содержание. Каждое, казалось бы, случайное предложение выражает авторскую мысль, причем, непростую. «Философию общего дела», которую по-своему исповедовал Платонов (как многие поэты и прозаики 20-ых годов 20 века), невозможно донести ярче и убедительнее. Художественный мир Платнова построен на специфическом новоязе, как тоталитарное государство Оруэлла. Для новых идей появились новые формы. Именно их мы проанализируем на примере повести«Котлован».

Анализ повести Платонова «Котлован»

Многие люди искренне не понимают, зачем Платонов используем лишние, нелепые дополнения. Но чтобы осознать их целесообразность, нужно очистить зашоренное сознание и подумать, что хотела сказать автор. Рассказывая о главном герое Вощеве, писатель замечает, что «в день тридцатилетия личной жизни» его уволили с завода. Откуда здесь слово «личной»? Видимо, личная жизнь противопоставлена неличной, общественной, коллективной. Это указывает на отчужденность Вощева, его неприкаянность и чудаковатость: в то время, как все работают и живут заодно, в стае, в единстве племени, герой отбился от общества, летая в облаках. За «полеты» в рабочие дни его и выгнали. Вот так вся история и главная проблема героя были рассказаны в одном предложении, которое так подходит своему герою: такое же нелепое и чудаковатое.

Главная идея и основные темы повести «Котлован»

В формате утопий Платонов часто размышлял над тем, может ли личность стать лишь элементом общества, отказавшись от индивидуальности и права на нее, если на кону стоит всеобщее благо? Он не борется против догматов социализма и коммунизма. Он боится их уродливого воплощения в жизнь, ведь истинного смысла теории никогда не поймешь без ее практического применения (страх полного слияния людей в безличную, бесчувственную массу – главная тема в повести «Котлован»). Потому Вощев в праздник личной жизни вычеркивается из общественной. Ему изначально ставится ультиматум: полностью влиться в коллективное сознание или выживать самостоятельно, не рассчитывая на поддержку социума и его внимание. Однако индивид не просто увольняется, а «устраняется с производства». «Устраняют» дефект, поломку, загрязнение, но никак не человека. Выходит, что «задумчивый» работник — неполадка на производстве, мешающая «общему темпу труда» и враждебная по отношению к нему. Человек ценен, как механизм в единой системе, но если он выходит из строя, его устраняют, словно старую никчемную железяку - в справедливости этого сомневается Платонов. Как следствие, он сомневается в новом строе. Именно поэтому многие его произведения были опубликованы лишь в период перестройки.

Образ Вощева в повести «Котлован»

Точное указание возраста Вощева тоже имеет смысл. Во-первых, автору было 30, когда он написал «Котлован», во-вторых, это так называемый «возраст Христа», который носит светское наименование «кризис среднего возраста». Человек не молод и не стар, чего-то добился, но этого мало, а лучшая пора жизни безвозвратно утеряна. Он сомневается и мечется, пока еще не поздно все изменить к лучшему и найти ответы на самые глобальные и сложные вопросы. Именно «посередине жизни в сумеречном лесу» Данте заблудился и отправился на поиски себя. Символический возраст наделяет героя Вощева беспокойной натурой, сосредоточенной на философских вопросах, чего уже достаточно, чтобы устранить человека с производства нового мира.

Языковые особенности в повести Платонова «Котлован». Примеры из текста

Первый абзац «Котлована» состоит из канцелярских штампов. Так автор обыгрывает и осмеивает бюрократический налет на бытовом языке неграмотных современников, которые не понимали значения этой казенщины. Платонов не просто копирует клише, а расшатывает штамп изнутри, оставляя лишь общий принцип построения и заменяя суть: «Вощев получил расчет вследствие роста слабосильности в нем и задумчивости».

Во втором абзаце вместе с маргинальным героем приходит традиционная поэтическая лексика: «деревья бережно держали жару в листьях», «скучно лежала пыль на безлюдной дороге». Но Вощев – дитя эпохи, об этом автор тоже не устает напоминать: «в природе было тихое положение» - канцелярский термин, но лишенный привычной семантики.

Жизнь человека приравнивается к существованию вещи, которая к тому же национализирована государством. Получается, человек находится под тотальным контролем и в невообразимой принудительной аскезе без веры: например, радость Вощеву «полагалась» редко.

Андрей Платонов: интересные факты из жизни и литературы

Таким образом, «косноязычие» стиля Платонова не пустая экспрессия и не новаторство, как самоцель. Это смысловая необходимость. Языковые эксперименты позволяют ему пересказать содержание десятитомника описаний в одной повести. К сожалению, его опасения, виртуозно сформулированные в «Котловане», не были напрасны или хотя бы преувеличены. Его единственный сын оказался задержан и 2 года без вины просидел в тюрьме в ожидании, пока его дело рассмотрят. Его отпустили, но он уже был неизлечимо болен туберкулезом, которым заразил всю семью. В результате, без денег и ухода в своеобразной изоляции от общества (никто не давал им работать и писать) все Платоновы вскоре умерли. Такова была цена стиля, с триумфом вошедшего в историю литературы.

Интересно? Сохрани у себя на стенке!

Речевая избыточность – это проблема, рожденная во многом из-за нежелания автора тратить время и усилия на отшлифовку собственного текста. То есть вместо того, чтобы обозначить свою мысль парой точно сформулированных фраз, литератор пускается в долгие объяснения, которые и дают нам речевую избыточность.

Речевая избыточность в тексте может проявляться в различных формах.

Иногда можно наблюдать навязчивое объяснение уже известных истин: Ежедневное употребление молока является полезной привычкой, молоком питаются не только дети, но и взрослые, привычка к молоку может сохраняться до глубокой старости. Можно ли назвать эту привычку вредной? Надо ли от нее отказываться? Разумеется, нет!

Речевая избыточность также возникает при повторной передаче одной и той же мысли. Например: Российские спортсмены прибыли на Олимпийские игры для того, чтобы принять участие в соревнованиях, в которых будут участвовать не только наши, но и множество зарубежных спортсменов.

В некоторых случаях проявление речевой избыточности может граничить с абсурдом: Тело было явно мертво и всем своим видом демонстрировало это . В теории литературы такие примеры называютляпалиссиадами . Название термина образовано от имени французского маршала маркиза Ля Палиса, погибшего в 1525 г. Дело в том, что солдаты сочинили о погибшем командире песню, в которой были следующие слова: Наш командир еще за 25 минут до своей смерти был жив . Ляпалиссиады придают речи неуместный комизм, утверждая очевидные истины. А неуместность, как правило, выражается в том, что подобные обороты всплывают в ситуациях, связанных с самыми что ни на есть трагическими обстоятельствами.

Плеоназм.

Плеоназм (от гр. pleonasmos – излишество) - это употребление в речи близких по смыслу и потому излишних слов (предчувствовать заранее, говорить вслух, темная ночь и т.д .). Плеоназмы возникают главным образом из-за стилистической небрежности автора. Например, при соединении синонимов: занудный и скучный; помог и поспособствовал; тем не менее, однако; так, например.

Однако помимо явных ошибок и недосмотров существует понятие «мнимого плеоназма », которое писатель использует сознательно как средство усиления выразительности речи: Не вернется вспять время, когда история нашей страны переписывалась в угоду чьим-то мелочным интересам. Подобное нарочитое несоответствие привлекает на себя внимание читателя, усиливая выразительный эффект.

Не лишним будет упомянуть, что употребление плеонастических сочетаний весьма характерно для фольклора. Как известно, в устном народном творчестве издавна использовались экспрессивно окрашенные плеоназмы, такие как жили-были, море-окиян, путь-дорожка и прочие.

Тавтология.

Частным случаем плеоназма является тавтология. Тавтология (от гр. tauto – то же самое, logos – слово) возникает как при повторении однокоренных слов (загадать загадку, остановиться на остановке ), так и при соединении иноязычного и русского слова, дублирующего его значение (юный вундеркинд, впервые дебютировал, внутренний интерьер ). Второй случай нередко называют скрытой тавтологией , и зачастую это свидетельствует о том, что говорящий не понимает точного значения заимствованного слова.

Вообще, тавтология – а по сути, непреднамеренное использование сочетаний однокоренных слов – очень распространенная ошибка. И даже при внимательной вычитке текста не всегда удается обнаружить все тавтологические связки. Однако, полагаю, что не всегда подобные повторения следует рассматривать как ошибки. Ведь во многих случаях просто невозможно избежать тавтологии, а исключение из предложения однокоренного слова, замена его синонимом не всегда дают нужный эффект – очень часто это приводит к искажению смысла или обеднению речи. Можно считать, что пара однокоренных слов в близком контексте стилистически оправданы в том случае, если такие слова являются единственными носителями соответствующих значений и их невозможно заменить синонимами (отредактировать – редактор; варить – варенье и др .)

К исключениям стоит отнести также и употребление терминологической лексики, которая тоже часто рождает тавтологические сочетания (словарь иностранных слов, расследование следственных органов и др .)

12. Соотношение понятий «канцеляризм», «штамп», «стандарт».

При разборе ошибок, вызванных неоправданным употреблением стилистически окрашенной лексики, особое внимание следует уделить словам, связанным с официально-деловым стилем. Элементы официально-делового стиля, введенные в стилистически чуждый для них контекст, называются канцеляризмами . Следует помнить, что канцеляризмами эти речевые средства именуются лишь в том случае, когда они употреблены в речи, не связанной нормами официально-делового стиля.

К лексическим и фразеологическим канцеляризмам относятся слова и словосочетания, имеющие типичную для официально-делового стиля окраску (наличие, за неимением, во избежание, проживать, изымать, вышеперечисленный, имеет место и т.п.). Употребление их делает речь невыразительной (При наличии желания можно многое сделать по улучшению условий труда рабочих; В настоящее время ощущаетсянедокомплект педагогических кадров ).

Как правило, можно найти много вариантов для выражения мысли, избегая канцеляризмов. Например, зачем журналисту писать: В браке заключается отрицательная сторона в деятельности предприятия , если можно сказать: Плохо, когда предприятие выпускает брак; Брак недопустим в работе; Брак - это большое зло, с которым надо бороться; Надо не допускать брака в производстве; Надо, наконец, прекратить выпуск бракованных изделий!; Нельзя мириться с браком! Простая и конкретная формулировка сильнее воздействует на читателя.

Канцелярскую окраску речи часто придают отглагольные существительные , образованные с помощью суффиксов -ени- , -ани- и др. (выявление, нахождение, взятие, раздутие, сомкнутие ) и бессуффиксальные (пошив, угон, отгул ). Канцелярский оттенок их усугубляют приставки не- , недо- (необнаружение, недовыполнение ). Русские писатели нередко пародировали слог, «украшенный» такими канцеляризмами [Дело обизгрызении плана оного мышами (Герц.); Дело о влетении и разбитии стекол вороною (Пис.); Объявив вдове Ваниной, что в неприлеплении ею шестидесятикопеечной марки... (Ч.)].

Отглагольные существительные не имеют категорий времени, вида, наклонения, залога, лица. Это сужает их выразительные возможности в сравнении с глаголами. Например, лишено точности такое предложение: Со стороны заведующего фермой В.И. Шлыка было проявлено халатное отношение к доению и кормлению коров. Можно подумать, что заведующий плохо доил и кормил коров, но автор хотел только сказать, чтоЗаведующий фермой В.И. Шлык ничего не сделал, чтобы облегчить труд доярок, заготовить корма для скота. Невозможность выразить отглагольным существительным значение залога может привести к двусмысленности конструкции типа утверждение профессора (профессор утверждает или его утверждают ?), люблю пение (люблю петь или слушать, когда поют ?).

В предложениях с отглагольными существительными сказуемое часто выражается страдательной формой причастия или возвратным глаголом, это лишает действие активности и усиливает канцелярскую окраску речи [По окончании ознакомления с достопримечательностями туристам было разрешено их фотографирование (лучше: Туристам показали достопримечательности и разрешили их сфотографировать )].

Однако не все отглагольные существительные в русском языке принадлежат к официально-деловой лексике, они разнообразны по стилистической окраске, которая во многом зависит от особенностей их лексического значения и словообразования. Ничего общего с канцеляризмами не имеют отглагольные существительные со значением лица (учитель, самоучка, растеряха, задира ), многие существительные со значением действия (бег, плач, игра, стирка, стрельба, бомбежка ).

Отглагольные существительные с книжными суффиксами можно разделить на две группы. Одни стилистически нейтральны (значение, название, волнение ), у многих из них -ние изменилось в -нье , и они стали обозначать не действие, а его результат (ср.: печение пирогов - сладкое печенье, варение вишен - вишневое варенье ). Другие сохраняют тесную связь с глаголами, выступая как отвлеченные наименования действий, процессов (принятие, невыявление, недопущение ). Именно таким существительным чаще всего и присуща канцелярская окраска, ее нет лишь у тех, которые получили в языке строгое терминологическое значение (бурение, правописание, примыкание ).

Употребление канцеляризмов этого типа связано с так называемым «расщеплением сказуемого», т.е. заменой простого глагольного сказуемого сочетанием отглагольного существительного со вспомогательным глаголом, имеющим ослабленное лексическое значение (вместо усложняет-приводит к усложнению). Так, пишут: Это приводит к усложнению, запутыванию учета и увеличению издержек , а лучше написать: Это усложняет и запутывает учет, увеличивает издержки .

Однако при стилистической оценке этого явления нельзя впадать в крайность, отвергая любые случаи употребления глагольно-именных сочетаний вместо глаголов. В книжных стилях часто употребляются такие сочетания: приняли участие вместо участвовали , дал указание вместо указал и т.д. В официально-деловом стиле закрепились глагольно-именные сочетания объявить благодарность, принять к исполнению, наложить взыскание (в этих случаях глаголы поблагодарить, исполнить, взыскать неуместны) и т.п. В научном стиле используются такие терминологические сочетания, как наступает зрительное утомление, происходит саморегуляция, производится трансплантация и т.п. В публицистическом стиле функционируют выражения рабочие объявили забастовку, произошли стычки с полицией, на министра было совершено покушение и т.п. В таких случаях без отглагольных существительных не обойтись и нет оснований считать их канцеляризмами.

Употребление глагольно-именных сочетаний иногда даже создает условия для речевой экспрессии. Например, сочетание принять горячее участие более емкое по смыслу, чем глагол участвовать . Определение при существительном позволяет придать глагольно-именному сочетанию точное терминологическое значение (ср.: помочь - оказать неотложную медицинскую помощь ). Использование глагольно-именного сочетания вместо глагола может способствовать также устранению лексической многозначности глаголов (ср.: дать гудок - гудеть ). Предпочтение таких глагольно-именных сочетаний глаголам, естественно, не вызывает сомнения; употребление их не наносит ущерба стилю, а, напротив, придает речи большую действенность.

Влиянием официально-делового стиля часто объясняется неоправданное употребление отыменных предлогов : по линии, в разрезе, в части, в деле, в силу, в целях, в адрес, в области, в плане, на уровне, за счет и др. Они получили большое распространение в книжных стилях, и при определенных условиях употребление их стилистически оправдано. Однако нередко увлечение ими наносит ущерб изложению, отяжеляя слог и придавая ему канцелярскую окраску. Отчасти это объясняется тем, что отыменные предлоги обычно требуют употребления отглагольных существительных, что ведет к нанизыванию падежей. Например: За счет улучшения организации погашения задолженности по выплате зарплаты и пенсии, улучшения культуры обслуживания покупателей должен увеличиться товарооборот в государственных и коммерческих магазинах - скопление отглагольных существительных, множество одинаковых падежных форм сделали предложение тяжеловесным, громоздким. Чтобы выправить текст, необходимо исключить из него отыменный предлог, по возможности заменить отглагольные существительные глаголами. Допустим такой вариант правки: Чтобы увеличить товарооборот в государственных и коммерческих магазинах, нужно своевременно платить зарплату и не задерживать пенсию гражданам, а также повысить культуру обслуживания покупателей.

Некоторые авторы используют отыменные предлоги автоматически, не задумываясь над их значением, которое отчасти в них еще сохраняется. Например: Ввиду отсутствия материалов стройка приостановлена (как будто кто-то предвидел, что материалов не будет, и поэтому стройку приостановили). Неверное употребление отыменных предлогов нередко ведет к нелогичности высказывания.

Исключение из текста отыменных предлогов, как видим, устраняет многословие, помогает выразить мысль более конкретно и стилистически правильно.

С влиянием официально-делового стиля обычно связывают употребление речевых штампов. Речевыми штампами становятся получающие широкое распространение слова и выражения со стертой семантикой и потускневшей эмоциональной окраской. Так, в самых различных контекстах начинает употребляться в переносном значении выражение получить прописку (Каждый мяч, влетающий в сетку ворот, получает постоянную прописку в таблицах; Муза Петровского имеет постоянную прописку в сердцах; Афродита вошла в постоянную экспозицию музея - теперь она прописана в нашем городе ).

Штампом может стать всякое часто повторяемое речевое средство, например шаблонные метафоры, определения, потерявшие свою образную силу из-за постоянного обращения к ним, даже избитые рифмы (слезы - розы ). Однако в практической стилистике термин «речевой штамп» получил более узкое значение: так называют стереотипные выражения, имеющие канцелярскую окраску.

Среди речевых штампов, возникших вследствие влияния официально-делового стиля на другие стили, можно выделить прежде всего шаблонные обороты речи : на данном этапе, в данный отрезок времени, на сегодняшний день, подчеркнул со всей остротой и т.п. Как правило, они ничего не вносят в содержание высказывания, а лишь засоряют речь: В данный отрезок времени трудное положение сложилось с ликвидацией задолженности предприятиям-поставщикам; В настоящее время взята под неослабный контроль выплата заработной платы горнякам; На данном этапе икромет у карася проходит нормально и т.д. Исключение выделенных слов ничего не изменит в информации.

К речевым штампам относят также универсальные слова , которые используются в самых различных, часто слишком широких, неопределенных значениях (вопрос, мероприятие, ряд, проводить, разворачивать, отдельный, определенный и т.п.). Например, существительное вопрос , выступая как универсальное слово, никогда не указывает на то, о чем спрашивают (Особо важное значение имеют вопросы питания в первые 10-12 дней; Большого внимания заслуживают вопросы своевременного сбора налога с предприятий и коммерческих структур ). В таких случаях его можно безболезненно исключить из текста (ср.: Особенно важное значение имеет питание в первые 10-12 дней; Нужно своевременно собирать налоги с предприятий и коммерческих структур ).

Слово являться , как универсальное, тоже часто лишнее; в этом можно убедиться, сравнив две редакции предложений из газетных статей:

Неоправданное использование глаголов-связок - один из самых распространенных стилистических недочетов в специальной литературе. Однако это не значит, что на глаголы-связки следует наложить запрет, употребление их должно быть целесообразным, стилистически оправданным.

К речевым штампам относятся парные слова , или слова-спутники ; использование одного из них обязательно подсказывает и употребление другого (ср.: мероприятие - проведенное, размах - широкий, критика - резкая, проблема - нерешенная, назревшая и т.д.). Определения в этих парах лексически неполноценны, они порождают речевую избыточность. Речевые штампы, избавляя говорящего от необходимости искать нужные, точные слова, лишают речь конкретности. Например: Нынешний сезон провели на высоком организационном уровне - это предложение можно вставить в отчет и об уборке сена, и о спортивных соревнованиях, и о подготовке жилого фонда к зиме, и сборе винограда…

Набор речевых штампов с годами изменяется: одни постепенно забываются, другие становятся «модными», поэтому невозможно перечислить и описать все случаи их употребления. Важно уяснить суть этого явления и препятствовать возникновению и распространению штампов.

От речевых штампов следует отличать языковые стандарты. Языковыми стандартами называются готовые, воспроизводимые в речи средства выражения, используемые в публицистическом стиле. В отличие от штампа, «стандарт… не вызывает негативного отношения, так как обладает четкой семантикой и экономно выражает мысль, способствуя быстроте передачи информации». К языковым стандартам относятся, например, такие сочетания, получившие устойчивый характер: Работники бюджетной сферы, служба занятости, международная гуманитарная помощь, коммерческие структуры, силовые ведомства, ветви российской власти, по данным из информированных источников , - словосочетания типа служба быта (питания, здоровья, отдыха и т.д.). Эти речевые единицы широко используются журналистами, так как невозможно в каждом конкретном случае изобретать новые средства выражения.

Скопление отглагольных существительных, цепочки одинаковых падежных форм, речевые штампы прочно «блокируют» восприятие подобных высказываний, которые невозможно осмыслить. Наша журналистика успешно преодолела этот «стиль», и он «украшает» лишь речь отдельных ораторов и чиновников в государственных учреждениях. Однако пока они на своих руководящих постах, проблема борьбы с канцеляризмами и речевыми штампами не утратила актуальности.

13.Литературное редактирование как одна из составляющих профессии журналиста: понятие литературного редактирования; место литеатурного редактирования в процессе подготовки рукописи к изданию; задачи литеатурного редактирования

Литературное редактирование – поиск наиболее точного словесного выражения формулировок, определенных идей, конкретнх суждений или понятий, а также аргументов доказывающих авторское положение. Литературное редактирование - это такое прочтение текста, которое может потребовать не только исправления отдельных ошибок, но и переделки отдельных фрагментов текста, перестройки предложений, удаления излишних повторов, ликвидации двусмысленности и т. п., с тем, чтобы форма текста наилучшим образом соответствовала его содержанию.

Литературное редактирование предполагает исправление стилистических недочетов. Под стилистическими ошибками понимаются разного рода погрешности, связанные с нарушением стиля и вообще Литературной нормы, в том числе неправильный выбор формы слова, выбор неуместного, не соответствующего общему стилю текста стилистического варианта и т. п.

Задачи лит. редактирования:

Оценка рукописи с точки зрения соответствия текста цели

Выявление содержательных достоинств и недостатков, проверка точности и достоверности фактов

Оценка собственнолитературных качеств текста: композиционных, жанровых, стилистических и логических