46-й гвардейский Таманский Краснознамённый ордена Суворова 3-й степени ночной бомбардировочный авиационный полк.

«Первым делом самолеты, ну а девушки потом», — поется в известной песне Леонида Утесова. Однако ВВС славится не только мужчинами, но и женщинами-летчицами. Так, во время Великой Отечественной войны множество женщин-авиаторов принимали участие в боевых действиях, многие из них были удостоены звания Героя Советского Союза. Но особое внимание хотелось бы уделить легендарным «Ночным ведьмам».

Одной из известнейших летчиц является уроженка Москвы, Герой Советского Союза Раскова Марина. После начала Великой Отечественной войны она, будучи уполномоченной особого отдела НКВД и старшим лейтенантом госбезопасности, использовала свое служебное положение, а также личное знакомство со Сталиным, и получила разрешение на формирование женских боевых частей. Уже в октябре 1941 года в городе Энгельс под ее началом появился 46-й гвардейский ночной бомбардировочный женский авиационный полк, более известный как «Ночные ведьмы». Кроме того, здесь же, в Энгельсе, были созданы два других женских полка, которые затем стали смешанными.

Уникальность «Ночных ведьм» заключается в том, что в его составе вплоть до конца войны находились лишь представительницы слабого пола. 27 мая 1942 года «Ночные ведьмы» в количестве 115 человек, возраст которых составлял от 17 до 22-х лет, прибыли на фронт, а первый свой боевой вылет они совершили уже 12 июня.

«Ночные ведьмы» летали на самолетах У-2 (По-2), которые изначально создавались, как тренировочные воздушные судна для обучения летчиков. Он был практически непригодным для боевых действий, но девушкам понравилась его легкость, маневренность и бесшумность. Поэтому в срочном порядке самолет оснастили всем необходимым оборудованием. В дальнейшем он так же модернизировался. Тем не менее, развивая скорость до 120 км/ч, этот легкий самолет был очень уязвим, его фактически можно было сбить выстрелом из пистолета-пулемета.

Изначально немцы презрительно называли У-2 «русской фанерой», однако налеты «Ночных ведьм» заставили их поменять свое мнение.

Девушки, как известно, совершали свои боевые вылеты только ночью. За раз они брали на борт не более 300 килограммов бомб, причем многие сознательно отказывались от парашютов в пользу пары лишних снарядов. Каждая из летчиц только за одну ночь совершала 8-9 боевых вылетов, нанося ощутимый ущерб силам противника. Зимой, когда ночи были длиннее, количество вылетов могло увеличиться и до 18. После таких ночей хрупких, изможденных женщин относили в казармы на руках. Прибавьте к этому открытые кабины самолета и крепкий ночной мороз и представьте как нелегко им приходилось.

Заметить У-2 на радаре было невозможно. Кроме того, самолет двигался практически бесшумно, поэтому заснувший ночью немец мог уже не проснуться утром. Однако, не всегда врага удавалось застать врасплох. Практически после каждого боевого вылета техническому персоналу, так же состоявшему из женщин, приходилось латать дыры в корпусе фанерного самолета, больше похожего на дуршлаг. За все время войны полк лишился 32-х летчиц. Девушки часто гибли за линией фронта и сгорали заживо на глазах у своих боевых подруг.

Самой трагичной в истории «Ночных ведьм» считается ночь на 1 августа 1943 года. Немцы, решившие дать отпор бесстрашным советским девушкам, сформировали-таки собственную группу ночных истребителей. Для летчиц подобное стало полной неожиданностью. В тут ночь были потеряны 4 самолета, на борту которых находились 8 девушек: Анна Высоцкая, Галина Докутович, Евгения Крутова, Елена Саликова, Валентина Полунина, Глафира Каширина, Софья Рогова и Евгения Сухорукова.

Впрочем, не всегда потери были боевыми. Так, 10 апреля 1943 года один из самолетов, приземляясь в полной темноте, случайно сел прямо на другой. В итоге в ту ночь погибли три летчицы, а четвертая, Хиуаза Доспанова, сломавшая ноги, несколько месяцев провела в госпитале, но в строй вернуться так и не смогла из-за неправильно сросшихся костей.

Но тяжело приходилось не только летчицам и штурманам, но и техническому персоналу «Ночных ведьм». Они не только латали дыры в самолетах после ночных вылетов, но и крепили к крыльям самолетов тяжеленные бомбы. И хорошо, если целью налета была живая сила противника – осколочные бомбы весили по 25 килограммов каждая и были самыми легкими. Гораздо труднее было крепить бомбы весом в 100 килограммов для удара по наземным стратегическим объектам. Как вспоминала мастер по вооружению Татьяна Щербина, хрупкие девушки вдвоем подымали тяжелые снаряды, которые нередко падали им под ноги.

Но тяжелее всего «Ночным ведьмам» приходилось зимой в лютые морозы. Закрепить бомбу на крыле в рукавицах – задача практически невыполнимая, поэтому работали без них, и довольно часто на снарядах оставались кусочки кожи нежных девичьих рук.

«Ночные ведьмы» за годы войны совершили более 23,5 тысяч боевых вылетов, сбросив на врага около 3 миллионов килограммов бомб. Они принимали участие в битвах за Кавказ, за освобождения Крыма, Польши и Белоруссии. Кроме того, «Ночные ведьмы» под покровом ночи снабжали боеприпасами и продовольствием советских солдат, находившихся в окружении немецких войск.
Легендарные «Ночные ведьмы» — гордость Военно-воздушных сил России, а их подвиг трудно переоценить.

Год назад в почтенном 91-летнем возрасте тихо ушла из жизни гвардии майор запаса Надежда Васильевна Попова, последняя из двадцати трех боевых летчиц – «ночных ведьм», награжденных в годы войны Золотой Звездой Героя Советского Союза. Тихо, потому что в день ее смерти, 6 июля, о случившемся коротко сообщили разве что несколько информагентств. Если бы на ее месте был какой-нибудь, пусть и не особо талантливый даже, артист или скончавшийся от передозировки наркотиков поп-рок-певец, то об этом три дня кряду вещали бы все телеканалы, а в газетах, несомненно, вышли бы большие скорбные статьи, часто безо всяких оснований зачисляя усопших в сонм «великих». А тут дошло до того, что Попову, истинного Героя страны, более-менее развернуто помянула лишь английская Telegraph. И вот эту публикацию процитировали отечественные информационщики, не утруждая себя поиском мало-мальски дополнительной информации.

25 ГЕРОИНЬ-БОМБЁРОК

Вот как характеризовала через десятилетия после войны свою боевую подчиненную начальник штаба тогда 588-го, а в дальнейшем 46-го гвардейского Таманского орденов Красного Знамени и Суворова авиаполка ночных бомбардировщиков ныне еще здравствующая подполковник в отставке Ирина Ракобольская: «Надежда Попова – Надя – красивая, яркая девушка с веселым, смеющимся лицом. Летавшая азартно, смело... Начинала войну Надя командиром звена, была замкомандира эскадрильи, потом стала командиром 2-й авиаэскадрильи. Ах, как хорошо пела «Летят утки»! Я летала с Надей на боевые задания, летала в Белоруссии на поиски нового аэродрома. Она прекрасно ориентировалась, и штурман ей не очень-то был и нужен».

С войны в родное Сталино (ныне Донецк на Украине) она вернулась с одиннадцатью орденами и медалями, над которыми лучилась Золотая Звезда Героя Советского Союза. Хотела провести короткий отпуск в тесном кругу родных, которых давно не видела, да не тут-то было. Земляки и местное руководство основательно «завладели» героиней. О своих подвигах и отваге фронтовых подруг она рассказывала в ходе бесчисленных встреч в школах, на угледобывающих и металлургических предприятиях. На нее смотрели, слушали и «верили – не верили», удивлялись: Героине, прошедшей почти всю войну (с осени 1941-го в армии, а с июня 1942-го на фронте), было всего 24 года! Далеко не каждый матерый мужик отличился на фронте так, как она.

Интересно и то, что Надежда Попова была в определенной степени известна и как прообраз Маши-«Джульетты» – юной героини из бессмертного фильма «В бой идут одни старики». Эту киноленту консультировал ее муж, Герой Советского Союза генерал-полковник авиации Семен Харламов, судьба с которым свела Надежду в годы войны. Сам он не оставил воспоминаний об их робких романтических взаимоотношениях, но, очевидно, рассказал о них режиссеру киношедевра Леониду Быкову, и тот ввел в картину эту трогательную сюжетную линию. С той, однако, разницей, что для остроты зрительского восприятия «погубил» своих влюбленных героев.

Примечательно, что в «самом полном» списке героев 46-го гвардейского женского авиационного полка ночных бомбардировщиков (ГЖАПНБ), воевавшего в последние полтора года войны в составе 325-й ночной бомбардировочной авиационной дивизии 4-й воздушной армии 2-го Белорусского фронта, числится на сегодня уже не 23, а 25 человек. В 1995 году Героем России стала старший лейтенант в отставке Александра Акимова (представлялась к Герою Советского Союза еще в апреле 1945 года самим маршалом Константином Рокоссовским, но тогда не сложилось). А 7 декабря 2004 года указом президента Казахстана звание «Халык Кахарманы» (Народный герой Казахстана) было присвоено Хыйуаз Каировне Доспановой (в полку ее звали Катей) – единственной летчице-казашке (если вообще не единственной казашке на фронте), в свое время по зову сердца устремившейся в небо и с началом войны добившейся направления на фронт.

ОПРЕДЕЛЕНЫ В «ТИХОХОДКИ»

В авиации еще школьницей Надя Попова оказалась «естественным» для молодежи той поры путем. Дочь железнодорожного рабочего, она родилась на Орловщине, позже семья переехала на Украину, и там в 1936 году она, 14-летняя, окончила в Сталино семилетку. К тому времени Родина и партия уже вовсю призывали юношей и девушек «пересаживаться с коня на самолет». К тому же впечатляли и беспрецедентные по тем временам тысячекилометровые перелеты, в которых участвовали и женщины. Имена бесстрашных Валентины Гризодубовой, Марины Расковой и Полины Осипенко, ставшими первыми из женщин Героями Советского Союза, гремели на всю страну. Коня у Нади не было, а на призыв она, как и многие, откликнулась и «пересела» в кабину крылатой машины прямо из-за школьной парты.

Надежда окончила аэроклуб и осталась в нем инструкторшей, подготовив три десятка летунов, в основном парней. В 1939-м она приехала в Москву, где познакомилась с Полиной Осипенко, по содействию которой была направлена в авиашколу в Херсоне. Но мечта не просто летать, а стать летчицей военной не оставляла ее, и в 1940 году Попова уже училась в Донецком военном авиационном училище. Окончила его и получила диплом летчика-штурмана.

На войну попала из эвакуации: в Каттакургане Самаркандской области Узбекистана как инструктор первичного обучения военного авиаучилища готовила летчиков-истребителей для фронтовой авиации, а в перерывах между этими благородными занятиями один за другим строчила рапорты об отправке на фронт. Получала отказы – и вновь за свое. Всяческим «убеждениям» и требованиям начальства (подобные рапорты подавать было запрещено) не внимала. У нее было свое «убедительное основание»: девушка уже вкусила ужасов войны – потеряла на ней брата Леонида, погибшего в бою в первые недели германской агрессии, и лишилась дома. «Лене было 20 лет, и он никогда не целовался с девчонкой, – позже рассказывала она. – Мама рыдала и говорила: «Будь проклят этот Гитлер!»

Едва узнала, что в Москве принято решение о создании женской авиачасти («группы 122»), сама послала «убедительную» телеграмму в ЦК комсомола. Лишь тогда ее вызвали в столицу, к которой все ближе и ближе подбирались нацистские полчища. Здесь в здании комсомольского ЦК Герой Советского Союза майор Марина Раскова формировала группу летчиц. «Группу» – мелко сказано! Раскова набирала ни больше, ни меньше три женских авиаполка – истребительный, пикирующих и легких ночных бомбардировщиков. Позже сама она возглавила полк пикировщиков Пе-2, но покомандовать им «толком» не успела – погибла в авиакатастрофе. Любопытно, что старшина Надежда Попова, «истребительша», решительно выразила просьбу получить направление в полк, который первым выступит на фронт. И тут ей, на удивление, сразу же пошли навстречу.

Отобранных командировали на учебу в город Энгельс (Саратовская область). Поповой было всего 20 лет. И это был средний возраст личного состава части. Иным же девушкам было и по 19, и по 17–18 лет.

До войны «на летчика» учились три года, сейчас же им необходимо было освоить специальность всего за шесть месяцев. Занимались минимум по 12 часов в сутки, нередко – более, прихватывая добрую часть ночи. Они должны были в полной мере овладеть бипланом У-2 – «небесным тихоходом», как называли этот самолет (в 1944 году самолет был переименован в По-2 – по имени его безвременно скончавшегося конструктора Николая Поликарпова).

Боевой путь полка начался на Северном Кавказе, был продолжен в Крыму и в Белоруссии, после которой были Польша, Восточная Пруссия, Одер и – Берлин. Воевали же в 46-м ГЖАПНБ исключительно женщины, ни единого «дядьки». Даже особый отдел возглавляла женщина.

«ВЕДЬМЫ» СТАЛИ «ЛАСТОЧКАМИ»

И вот их, этих красавиц (только вглядеться в их фотографии фронтовой поры!) враги прозвали «ночными ведьмами» (по-немецки Nachthexen). Гитлеровцы ассоциировали шум летящих У-2 со шкрябанием метлы: летит, «как ведьмина метла в ночи», пугались они. По словам самой Поповой, «немцы придумали даже целую легенду: мол, «ночные ведьмы» потому так хорошо видят по ночам, что им какие-то уколы делают или таблетки дают, вот они и такие отъявленные».

У своих же пилотов-мужчин тоже поначалу присутствовал скептицизм, даже хуже. Ночных бомбардировщиц, едва они появились на фронте, стали именовать «Дунькиным полком», поскольку его возглавила Евдокия Бершанская, 28-летняя летчица с 10-летним стажем инструкторской работы. Прокомандовала она частью вплоть до ее расформирования в польском Швейднице 15 октября 1945 года, став, между прочим, единственной за всю войну женщиной, удостоенной полководческого ордена Суворова III степени, которым награждали командиров полков.

Называли поначалу уникальную женскую авиачасть и «бабий полк», вкладывая в это определение известную долю уничижительности и презрения. Но когда через полгода, как вспоминала Ракобольская, «мы стали в один ряд с парнями, которых нам присылали учить нас, а потом уже стали лучше мужиков воевать, тогда-то последние нас очень полюбили и стали звать «сестренками», «небесными созданиями», «наши Маруси». К тому же уже менее чем через год, в разгар боев на Кубани, полку было присвоено звание гвардейского с переименованием его в 46-й.

В самом деле, на фронте, помимо 46-го женского, действовало порядка 60 «мужских» полков и эскадрилий ночной легкобомбардировочной авиации. Но о них упоминания в специализированной литературе и даже во «всезнающем» Интернете весьма скупы.

А еще летающий сильный пол (да и пехотинцы, артиллеристы) ласково называл девушек-бомбардирок «ночными ласточками» – за их сноровку ловко и почти беззвучно точно подбираться к целям противника и, отбомбившись, столь же ювелирно уходить. Они и в самом деле все были столь азартны в бою, что за ночь совершали по 5–6, а в иные напряженные темные часы – и по 8–9 вылетов на бомбежки. «А перед взятием Варшавы у меня было 16 боевых вылетов за одну ночь. Я не вылезала из самолета, – вспоминала Надежда Васильевна. – Иногда под утро после таких изнуряющих полетов казалось, что нет сил вылезти из кабины». И подобная неутомимость Поповой и других летуний не может не впечатлять, не поражать!

Ночной бомбер, Надежда Попова с мая 1942-го по конец войны осуществила 852 боевых вылета. Не рекорд. Например, ее сослуживица Антонина Худякова поднималась в небо войны 926 раз, а Мария Смирнова – 950, Раиса Аронова – 960, Евгения Жигуленко – 968; рекордсменкой же стала Ирина Себрова – 1004 боевых вылета. И все они стали обладательницами Золотых Звезд.

Ни одному фронтовому пилоту-мужчине не довелось даже приблизиться к такому достижению. Трижды Герои Советского Союза самые результативные советские асы Иван Кожедуб и Александр Покрышкин сделали соответственно 330 и 650 боевых вылетов. Дважды кавалер Золотой Звезды штурмовик Александр Ефимов – 288. В тяжелой бомбардировочной авиации рекорд принадлежит, пожалуй, дважды Герою Советского Союза капитану Павлу Плотникову (после войны дослужился до генерал-майора) – 305 вылетов.

НЕУМЕСТНАЯ ИРОНИЯ БРИТАНСКОЙ ГАЗЕТЫ

Британская газета Daily Telegraph, наскоро выпущенную статью которой в день смерти Поповой в 2013 году процитировали некоторые отечественные СМИ, не без видимой скабрезности (вот-де до чего доходили русские в борьбе с немцами) писала: «Полк был слабо оснащен и вооружен. Женщинам выдали ношеную мужскую летную форму, а летали они на видавших виды самолетах 1920-х годов По-2 (Поликарпова), сделанных из фанеры с натянутой поверх него тканью, и приборы там были самые примитивные. Радиосвязи и вооружения никакого не было. Летчицам не выдавали и парашютов... С точки зрения стратегии объекты для нанесения ударов особой важностью не обладали...».

Все это преимущественно скорее не так, чем так. Очевидно, что ценность бомбардировок У-2/По-2 для советского командования оставалась непреходящей на всем протяжении войны. В противном случае 46-й гвардейский «тихоходный» полк «ночных ведьм» вполне могли бы расформировать вскоре после Курской битвы, поскольку силы сторон уже до взятия Берлина были куда как не в пользу немцев, а господство в воздухе советской авиации было бесспорным. Однако отважные «ласточки» продолжали бомбить неприятельские коммуникации – вплоть до подступов к логову врага, из которого и была развязана война.

Победа! Герои Советского Союза Надежда Попова (слева) и Лариса Розанова. Фото 1945 года

На личном счету Надежды Васильевны «всего» три уничтоженные вражеские переправы, а также железнодорожный эшелон, артиллерийская батарея, два прожектора и 600 тыс. пропагандистских листовок, сброшенных в немецком тылу. По масштабам той войны, особенно для огромного 2-го Белорусского фронта, на котором она завершала войну, – мизер. Для конкретного узкого участка того же фронта так уже не скажешь. К тому же Попова бомбила не одна – летал целый полк. А по большому счету именно из таких побед «местного значения» складывалась в конечном счете Великая Победа, к которой шли четыре долгих года.

И по поводу того, что летчицы 46-го ходили «абы в чем», – тоже недобросовестное манипулирование фактами. По воспоминаниям Ирины Ракобольской, поначалу, пока откатывались к Волге и все в войсках было в дефиците, и впрямь приходилось какое-то время довольствоваться тем, что было под рукой, ибо массово для женщин в армии не шили («Получить сапоги 40-го размера было счастьем великим, радовались уже и 42-му, носили же все преимущественно 43-й»). Но уже после 7 ноября 1942 года – после посещения части командующим Южного фронта генералом армии Иваном Тюленевым – в полк была прислана швейная мастерская: «Со всех девчонок сняли мерки, и нам сшили синие юбки и коричневые гимнастерки. Тюленев прислал еще белую материю, чтобы девочки сами сшили себе белье». Из этого примера видно, что командование, как могло, заботилось о своих «ночных ласточках».

УВАЖАЕМЫЙ ВРАГОМ «РУС ФАНЕР»

Что же касается иронии британской газеты по поводу «допотопного» самолета, на котором воевала Надежда Попова и ее боевые подруги, то это вообще не выдерживает критики.

В гитлеровских Люфтваффе отнюдь не пренебрежительно оценивали возможности У-2/По-2. Разве что в первый год войны немцы посмеивались, называя это «чудо техники» шутейно «рус фанер». Но едва на фронте начал действовать женский полк, как в штабных документах Люфтваффе стал фигурировать термин «русская москитная авиация». В германском военном руководстве вспомнили, как в Первую мировую с британского одномоторного аэроплана на немецкий дирижабль «Цеппелин» была сброшена серия мелких бомб – в результате атаки боевой воздушный исполин был в мгновение ока подожжен взорвавшимся в нем газом и факелом рухнул на землю. Именно тогда подобные удары стали сравнивать со смертельными укусами москитов – мелких, но очень опасных гнусов, водящихся преимущественно в тропиках.

«Эти самолеты не давали нам жить – мы не можем зажечь огонь ни в печке, ни в маленьком костре – экипажи У-2 тут же обнаруживают их и сбрасывают бомбы. Они находят нас постоянно – поэтому мы должны всю ночь сидеть в траншеях, чтобы избежать потерь», – признавал один из ветеранов вермахта. Красноречивый факт: в августе 1943 года в ходе сражения за Донбасс регулярные ночные налеты У-2 на железнодорожный узел Успенская сократили его пропускную способность на 50% – немцы прекратили ночные перевозки, опасаясь полного выхода этой важной станции из строя. Теперь немецкие солдаты в прифронтовой полосе, регулярно испытывавшие на себе «укусы» русского «воздушного тихохода», уже называли его куда менее чванливо – «Kaffeemuhle» (кофемолка) и «Нaltsnahmaschine» (швейная машинка).

У-2, на первый взгляд, являлся действительно «убогим» с точки зрения его боевого применения. Он был создан как учебный самолет еще в конце 1920-х и с тех пор не претерпел сколько-нибудь радикальных модернизаций. Деревянной конструкции, с перкалевой обшивкой, не оснащенный рацией и приборами, которые помогали бы летчицам ночью различать объекты на земле, эта «летающая тарахтелка» при своей мощности мотора могла развить скорость не более 140 км в час, а с полной боевой нагрузкой и того меньше – лишь 100–120 км в час. Из-за этого его «еледвиганья» с началом боевых действий в У-2 видели не сколько-нибудь грозную боевую единицу, а «очевидную бесполезность» – лишь легкую воздушную мишень, которую собьют – не дорого возьмут.

«Крылья (плоскости) вообще были из ткани, лишь по краям деревом окантованы, пальцем ткнешь – будет дыра. Кабина – открытая, никаких защищающих от пуль бронеспинок», – такие удручающие штрихи к «портрету» любимого самолета, макет которой всю жизнь имелся у нее дома, добавляла начштаба женского авиаполка подполковник Рабокольская.

В Красной Армии за «воздушным тихоходом» помимо этого прозвища закрепилась еще парочка не очень «красивших» его прозваний – «летающая этажерка» (он чем-то был похож на нее) и «кукурузник» (за то, что ему даже аэродрома не требовалось – самолет мог садиться и взлетать и с кочкастых полей, и с узких лужаек, и с небольших полянок в лесу, и с деревенских улиц).

При всем этом своем «убожестве» данное создание конструкторской мысли Поликарпова могло транспортировать от 100 до 300 кг бомб, а иной раз У-2 «брал вес» и в 400, и даже в 500 «боевых кило». И кто-то гениально додумался использовать его именно как ночной бомбардировщик!

В этом качестве в Великую Отечественную У(По)-2 зарекомендовал себя отличной машиной. За ночь, как уже отмечалось выше, самолет успевал сделать до десятка вылетов, и суммарная бомбовая нагрузка была сравнима с нагрузкой большого бомбардировщика (так, самый массовый советский бомбовоз Пе-2 «вез» 600 кг бомб в фюзеляже и 400 кг на внешней подвеске). Прицелов для бомбометания и впрямь не было, но девушки «изобрели» их сами и, не мудрствуя лукаво, назвали ППР – проще пареной репы.

В войну едва ли не все, казалось бы, «смешные» качества У(По)-2 стали его замечательными преимуществами! И уже к 1943 году этот «по-черепашьи ползающий по небу» самолет уважительно называли «старшиной фронта». И даже – с почтительной шутейностью – «королем воздуха»! Тихо урчащий маломощный мотор «этажерки» позволял ей среди ночи, особенно если тьма была наполнена прочими звуками боевых действий, незаметно подбираться к целям противника и совершенно неожиданно сваливаться на головы.

В иных же ситуациях «рус фанер» был и вовсе незаменим! Сын Героя Советского Союза Раисы Ароновой Анатолий Пляц вспоминал рассказ матери: «На Кавказе, когда немецкие танки ночью вползали в ущелья, штурмовики их достать не могли. А наш самолет, снабженный трофейными зажигательными бомбами, сначала атаковал головной танк колонны, потом замыкающий, потом все остальные».

Эти тихоходные «кукурузники», управляемые девушками, наносили врагу столь значительный урон, что возникла легенда, будто бы асам Люфтваффе за сбитую «ночную ведьму» сулили одну из престижных наград рейха – Железный крест и премию в 2 тыс. рейхсмарок! Так или иначе, но парадоксально то, что сбить У(По)-2 было столь же трудно, как и легко.

Трудно – ночью, поэтому девушки исключительно в это время суток и бомбили. Против него была бессильна ПВО. Техника атаки русской «воздушной кофемолки» заключалась в том, что группа самолетов подходила к цели на малом газу и на сверхмалой высоте, и вражеская ПВО нередко опоминалась лишь тогда, когда с неба на войсковые порядки или коммуникации уже падали бомбы.

Легко – днем: «едва летящий» тихоход и впрямь был прекрасной мишенью. Но даже асам Люфтваффе было нелегко поразить легкий бомбардировщик из-за его малых габаритов и «улиточной» скорости. Для атаки немецким пилотам приходилось снижать скорость до минимума и даже шасси выпускать. Летуньи же ухитрялись искусными маневрами, предельно прижимаясь к земле, уходить от преследований гитлеровских стервятников.

В это трудно поверить, но По-2 в качестве легкого бомбардировщика и даже штурмовика (!) активно использовался и в уже совершенно «качественно иной» Корейской войне 1950–1953 годов, когда в небе вовсю господствовала реактивная авиация.

Бомбардировщик Поликарпова был исключительно живуч. Однажды под Новороссийском немецкие зенитчики, поймав «рус фанер» Надежды Поповой и ее штурмана Екатерины Рябовой в перекрестье прожекторов, открыли по машине ураганный огонь. «Вы бы видели, что стало с нашим У-2! Техники насчитали в нем 42 пробоины одна другой больше, – вспоминала о том случае Надежда Васильевна. – Несмотря на это, самолет не потребовал сколько-нибудь долгого ремонта, фюзеляж и крылья быстро залатали, и мы снова вылетели на боевое задание».

Верно то, что «ночные ведьмы» почти всю войну летали без парашютов. Но почему? С самого начала использования У-2 в качестве ночных бомбардировщиков было понимание того, что парашюты бесполезны в случае, если сбит самолет. Надежда Попова утверждала: «Даже если бы парашюты при нас были, то мы бы все равно не могли бы спастись, так как летали на малых и очень малых высотах, в лучшем случае покалечились бы». Парашюты девчат обязали надевать лишь в конце 1944 года, после того как над нашей территорией сгорели в самолете две летчицы. Но живые были не очень рады средству спасения: в кабине было и без того тесно, а штурман еще и на колени брал бомбы. Да и тяжело было «ночным ласточкам» управляться с 15-килограммовым парашютом. Хотя жизни некоторых из них благодаря ему были спасены.

«С ФРОНТА ДОМОЙ НИКТО ИЗ НАС НЕ УБЕЖАЛ»

Для девушек каждый вылет, с учетом упомянутых характеристик их боевого тихохода, был не только опасным (а где на войне не опасно?!), но и весьма трудным. «Мы должны были сами разглядеть сверху цель, на которую надо сбросить бомбы. А для этого приходилось максимально снижаться, – поясняла Надежда Васильевна. – В это время, уловив звук наших моторов, немецкие зенитчики стремились поймать нас в прожектора и открывали огонь. Эти прожектора для нас были гибели подобны, потому что они ослепляли летчика, и тогда пилотировать было крайне нелегко. Каждый раз приходилось сжимать себя в комок, чтобы точно сбросить бомбы, а еще хуже – не спасовать перед таким шквала огня, который на нас обрушивали, не свернуть в сторону. Ведь среди нас были и такие, которые и сереньких мышек боялись, а тут...»

Сказать, что во многих и многих случаях девушки летали не просто на пределе, а даже выше технических и человеческих возможностей, не будет ни малейшим преувеличением. После иных полетов они, вернувшись, осматривали друг друга или спешили к зеркалу, приближали к нему волосы: не поседели ли?

Поповой не раз пришлось, обмирая сердцем, «безучастно» наблюдать, как на глазах погибали ее боевые подруги: «Это страшно. На твоих глазах экипаж заживо сгорает вместе с самолетом, а ты ничем не можешь помочь… Мы потеряли очень много боевых подруг, очень много».

Уточним здесь, однако, об «очень больших» потерях в полку – это у бывшей боевой летчицы было больше от эмоциональности, от глубокой горечи от утрат. На самом деле эта женская авиачасть за три года участия в войне потеряла от вражеского огня сравнительно немного летчиц (13) и штурманов (10). Еще 9 девушек погибли в авиакатастрофах или умерли от болезней. Полк потерял 28 самолетов. Даже на сайте «Ночные ведьмы» отмечается, что «для авиационного полка такие потери невелики». Это обуславливалось тем, что в 46-м гвардейском авиаполку была налажена хорошая практика подготовки воздушных бойцов: «Необстрелянных летчиков вводили в строй опытные штурманы, а начинающих штурманов – умелые летчики».

В одном из своих последних телеинтервью на вопрос ведущего о том, что ей и ее боевым подругам «помогало держаться», Надежда Васильевна ответила: «Поддерживал нас такой заряд нашей собственной внутренней энергии, царила удивительная такая обстановка, была безграничная ответственность, чувство долга перед своим народом, перед своей страной! Мы так воспитывались, как в песне – «Прежде думай о Родине, а потом о себе»! И на войне мы все готовы были выполнить любой приказ, не обсуждая».

И поясняла: «Нам было трудно, очень трудно переживать потери боевых подруг, но тем не менее ни одна девушка не ушла с фронта. Многие девчонки были талантливы, писали стихи, даже поэмы, мечтали о любви, о красивой счастливой жизни, о хорошей любимой профессии. Но никто не плакал, никто не просился в тыл или домой, мы были все – добровольцы и, несмотря на все ужасы войны, смогли сохранить высокий настрой души. Мы, как могли, приближали Победу, думали, закончится война, и тогда жизнь будет лучше!..»

В этих словах нет ни грана преувеличения, рисовки, «излишнего патриотизма». Такими были каждая из 261 летуний и штурманш, а также техников 46-го авиаполка… Погибшая в 23 года вчерашняя студентка Женя Руднева, грезившая наукой, писала в своем фронтовом дневнике: «Я очень скучаю по астрономии, но не жалею, что пошла в армию: вот разобьем захватчиков, тогда возьмемся за восстановление астрономии. Без свободной Родины не может быть свободной науки!» Не суждено ей было ни доучиться, ни долюбить, ни, как ей пожелала на Новый год одна из подруг, вкусить первого поцелуя.

Некоторым же из «ночных ведьм» – «ночных ласточек», встретивших Победу, судьбой была дарована длинная жизнь, они миновали 90-летние рубежи. В том числе и Надежда Васильевна Попова. И кто знает, возможно, часть своей жизни ей довелось «пожить» (и «полюбить») и за погибших нецелованных боевых подруг, которым, как Жене Рудневой, до момента гибели не исполнилось и 24 лет.

В годы Великой Отечественной войны свой вклад в приближение Победы вносило подавляющее большинство советских людей. Миллионы людей сражались, получали ранения и погибали на фронте. Были среди них люди всех национальностей, молодые и старые, мужчины и женщины. Настоящей легендой войны стали советские военные летчицы, которые получили у гитлеровцев прозвище «ночных ведьм».

Женские авиаполки РККА

Формирование женских авиационных полков началось в октябре 1941 года согласно приказу № 0099 Народного комиссариата обороны СССР (датирован 8 октября 1941 года) «О сформировании женских авиационных полков ВВС Красной Армии». Таким образом, Наркомат принял предложение знаменитой летчицы Марины Расковой (1912-1943). На тот период 29-летняя Марина Раскова уже носила высокое звание Героя Советского Союза - ее наградили в 1938 году за мужество и героизм, проявленные при беспосадочном перелете по маршруту «Москва - Дальний Восток», во время которого было преодолено расстояние в 6450 км. По приказу Гризодубовой Раскова совершила при вынужденной посадке самолета прыжок с парашютом в тайгу и была найдена лишь спустя десять суток. При этом из запасов продовольствия у летчицы с собой находились лишь две плитки шоколада. К моменту начала Великой Отечественной войны Раскова служила в военной авиации и параллельно числилась по штату Народного комиссариата государственной безопасности, имея воинское звание старшего лейтенанта госбезопасности.

Используя свой авторитет в советском обществе и наличие выхода лично на Иосифа Виссарионовича Сталина, Раскова добилась создания исключительно женских авиационных подразделений РККА. В мировой военной еще не было подобного прецедента - нет, конечно, были и женщины - военные летчицы, но не было собственно цельных подразделений, которые бы полностью укомплектовывались женщинами. Однако, идея Марины Расковой понравилась всесильному руководителю партии и государства. Сталин подписал совершенно секретный указ о создании женских авиационных полков. Ответственной за их формирование и была назначена Марина Раскова. Причем сама она приняла командование 587-м бомбардировочным авиационным полком на Пе-2, который впоследствии был переформирован в 125-й гвардейский пикировочно-бомбардировочный авиационный имени Марины Расковой Борисовский орденов Суворова и Кутузова полк (Приказ НКО СССР № 265 от 03.09.1943 г.).

Под командованием другой прославленной и опытной летчицы - Евдокии Бершанской - 6 февраля 1942 г. был создан 588-й бомбардировочный авиационный полк, получивший в том же 1943 году название 46-й гвардейский Таманский Краснознамённый ордена Суворова 3-й степени ночной бомбардировочный авиационный полк. В полку служили исключительно женщины - они занимали все должности - от авиационных механиков и авиационных техников до штурманов и пилотов, женским оставался и командный состав полка. Так, 46-м полком командовала Евдокия Бершанская, а заместителем командира по политической части была Мария Рунт (первым комиссаром полка была батальонный комиссар Евдокия Рачкевич). Штаб полка в разное время возглавляли Мария Фортус и Ирина Ракобольская.

Два других авиационных полка - 587-й бомбардировочный и 586-й истребительный, первоначально создававшихся как женские, впоследствии возглавили мужчины, стали принимать мужчин и на должности инженерно-технического состава, поскольку представлялось достаточно сложной задачей обучить девушек в краткое время непосредственно техническому обслуживанию самолетов. Таким образом, только 46-й полк (бывший 588-й) остался полностью женским по своему составу. В этом, в первую очередь, и заключалась его особая «изюминка» как фронтового подразделения.

Евдокия Бершанская (девичья фамилия - Карабут) (1913-1982) была родом с Северного Кавказа, с территории Ставропольского края. Поступив в 1931 году в Батайскую авиационную школу, она в 1932-1939 гг. была авиаинструктором. В 1939 г. приняла командование авиазвеном 218-го авиационного отряда специального применения, базировавшегося в Краснодарском крае в станице Пашковской. Учитывая, что в 1941 году, несмотря на молодость (28 лет), у Бершанской за спиной был десятилетний авиационный стаж и, более того, опыт командования женским авиационным отрядом, сформированным в Батайской авиационной школе, именно ей Марина Раскова и высшее военно-воздушное командование доверили должность командира 588-го бомбардировочного авиационного полка, присвоив воинское звание капитана авиации. Войну Евдокия Давыдовна закончила в звании гвардии подполковника.

Численность 588-го авиационного полка Бершанской («Дунькиного полка», как его в шутку называли в Красной Армии) первоначально составляла 115 человек. В основном это были совсем молодые девушки - 17-22 лет, которые, тем не менее, очень хотели внести свой вклад в победу над гитлеровскими оккупантами. Среди них было много студенток - преимущественно, факультетов точных наук - физического, механико-математического, на штурманов отправляли девушек с географического факультета. Подразумевалось, что знания, полученные ими в гражданских вузах, облегчат усвоение военных предметов и останется лишь обучить будущих летчик, штурманов, техников и механиков практическим предметам, связанным с управлением и обслуживанием самолетов. «Студентки из разных вузов Москвы были зачислены в штурманскую группу. Поселили нас в доме спорта и опять на двухэтажных кроватях. И началось упорное учение: классные занятия по 11 часов в день, включая морзянку и строевую подготовку, а по вечерам надо было готовиться к следующему дню. Дисциплина в части была очень жесткая» - вспоминает Ирина Ракобольская (Ракобольская И., Кравцова Н. Нас называли ночными ведьмами. Так воевал женский 46-й гвардейский полк ночных бомбардировщиков. - 2-е издание, дополненное. - М.: Издательство МГУ, 2005).

12 июня 1942 года состоялся первый вылет полка, а 8 февраля 1943 года ему было присвоено почетное звание гвардейского полка. Боевой путь полка проходил в 1942 г. - в Ростовской области, Ставропольском крае, Северной Осетии. В 1943 участвовал в прорыве обороны противника, освобождении Новороссийска, позже - поддерживал десантные операции на Керченском полуострове, освобождение Крыма и Севастополя. В июне-июле 1944 г. полк освобождал Белоруссию, в августе 1944 г. - Польшу, в январе 1945 г. - Восточную Пруссию. Апрель 1945 г. летчицы полка встречали на Одере, где прорывали оборону противника.

В течение трех лет войны полк не уходил на переформирование, его состав оставался женским, хотя он и входил в более крупное «мужское» авиационное соединение - 325-ю ночную бомбардировочную авиационную дивизию, некоторое время - во 2-ю гвардейскую ночную бомбардировочную авиационную дивизию (в мае 1944 г., во время боевых действий по освобождению Крымского полуострова). Полк летал на бомбардировщиках По-2. В начале войны в полку было 20 самолетов, в разгар боевых действий - 45, а победу полк встречал с 35 машинами.

Как Дина пришла в авиацию

В этом полку и довелось проходить службу героине нашей статьи. Как и многие ее сослуживицы, Евдокия Андреевна Никулина (1917-1993) была профессиональной летчицей с довоенным стажем. Она родилась в год Октябрьской революции - 8 ноября 1917 года в деревне Парфеново (ныне это - Спас-Деменский район Калужской области) в семье крестьян. В 1930 году тринадцатилетняя Евдокия (близкие называли ее Диной) поехала в Подольск, где на цементном заводе трудился ее старший брат. В этом подмосковном городе Дина поступила в фабрично-заводское училище при цементном заводе, которое окончила в 1933 году. Казалось бы, жизненный путь девушки из простой семьи был предрешен - работа лаборантом на цементном заводе, семейная жизнь, выход на пенсию.

Но, как и многие ее сверстники и сверстницы, Евдокия грезила об авиации. Сталинская индустриализация не только вывела Советский Союз в число мировых индустриальных держав, но и задала определенный вектор жизненных стратегий для миллионов советских юношей и девушек. Евдокия поступила в авиационную школу - первоначально учиться на авиатехника. Затем, на втором курсе, она решилась все же попробовать себя и за штурвалом самолета. Сдала экзамены на бортового механика и на летчика. В 1936 году была сформирована женская авиационная эскадрилья, переданная авиационной школе в Батайске (пригород Ростова-на-Дону). В течение двух лет учебы Евдокия смогла пройти курс обучения летному делу, ориентированный на три года. После окончания учебы ей дали направление на службу в Смоленский авиационный отряд Гражданского воздушного флота, где Евдокия исправно справлялась с заданиями по доставке авиапочты, срочным медицинским вылетам, уничтожению малярийных комаров и прочими важными делами в течение двух лет. Затем началась война. Первые дни войны Евдокия Никулина служила при штабе Западного фронта, затем получила назначение в город Энгельс, где Марина Раскова формировала женские авиационные полки ВВС РККА.

Боевой путь

Ее фронтовой путь начался в июне 1941 года. В бомбардировочном авиационном полку она прошла всю войну - до 1945 года. Летала на По-2. Выпустившие затем книгу воспоминаний И.В. Ракобольская и Н.Ф. Кравцова так описывали этот самолет: «деревянный биплан с двумя открытыми кабинами, расположенными одна за другой, и двойным управлением - для лётчика и штурмана. Без радиосвязи и бронеспинок, способных защитить экипаж от пуль, с маломощным мотором, который мог развивать максимальную скорость 120 км/час. На самолёте не было бомбового отсека, бомбы привешивались в бомбодержатели прямо под плоскости самолёта. Не было прицелов, мы создали их сами и назвали ППР (проще пареной репы). Количество бомбового груза менялось от 100 до 300 кг. В среднем мы брали 150-200 кг. Но за ночь самолёт успевал сделать несколько вылетов, и суммарная бомбовая нагрузка была сравнима с нагрузкой большого бомбардировщика» (Ракобольская И., Кравцова Н. Нас называли ночными ведьмами. Так воевал женский 46-й гвардейский полк ночных бомбардировщиков. - 2-е издание, дополненное. - М.: Издательство МГУ, 2005). Показательно, что летчицы до августа 1943 года не пользовались парашютами. Точнее, парашюты, разумеется, в полку были, но сами «ночные ведьмы» предпочитали их не брать, стремясь освободить самолет для лишних 20 килограмм бомб. То есть, сознательно шли на риск. Летом 1942 года Никулина вступила в ВКП (б). После гибели командира эскадрильи Любовь Ольховской на ее место была назначена Евдокия Никулина - как опытная и талантливая летчица.

Штурманом пилотируемого Никулиной самолета служила Евгения Руднева. С Евгенией Рудневой Евдокия Никулина были близкими подругами. Еще бы - ведь им приходилось регулярно, в одном самолете, вылетать на боевые задания. Евгения Руднева оставила свои дневниковые записи о тех волнующих днях, неделях и месяцах войны. Посвятила своей боевой подруге и командиру она и такое стихотворение:

«Чтоб враги про сон позабыли.
Если год пролетали вместе,
Если вылетов больше, чем двести,
То где бы потом мне ни быть,

Всё равно мне тебя не забыть.
Не забуду, как с соткой садились,
Как на Маныче пушки в нас били,
Над горящей Родиной мы проносились».

Евгения Руднева была еще младше Евдокии Никулиной. Она родилась 24 декабря 1920 года, в Бердянске. Ее отец был украинцем, служил на телеграфе. Мать - еврейка по происхождению, выходя замуж за отца, приняла православие. С этого момента ее родственники - ортодоксальные иудеи - навсегда порвали с ней все отношения. Женя Руднева окончила с отличием среднюю школу и до войны успела закончить три курса отделения астрономии механико-математического факультета Московского государственного университета. Во время учебы в университете она подавала очень большие надежды, была одной из лучших студенток курса. Когда комсомол кинул призыв к московским студенткам пополнить ряды формируемых женских авиационных подразделений, студентка Женя Руднева охотно отозвалась - несмотря на тягу к науке, она чувствовала, что не может оставаться в стороне, когда ее родная земля подвергается агрессии оккупантов. Потом была штурманская школа и отправка на фронт.

С мая 1942 г. Женя Руднева находилась на фронте в качестве штурмана экипажа По-2. «Я очень скучаю по астрономии, но не жалею, что пошла в армию: вот разобьем захватчиков, тогда возьмемся за восстановление астрономии. Без свободной Родины не может быть свободной науки!» - писала Евгения Руднева в своих дневниках (Фронтовые строки Жени Рудневой // Земля и Вселенная. М., 1985. № 3.). К сожалению, Жене Рудневой не было суждено пережить войну и вернуться к мирной и интересной профессии астронома. В ночь на 9 апреля 1944 года 23-летняя старший лейтенант Евгения Руднева погибла при выполнении боевого задания. Последний вылет она совершала вместе с пилотом 24-летней Паной Прокопьевой, участвуя в операции по освобождению Керченского полуострова. Посмертно Евгения Руднева была удостоена высочайшей награды - звания Героя Советского Союза. Только в 1966 году удалось установить, что самолет Прокопьевой и Рудневой был сбит под Керчью. Летчицу и штурмана похоронили как неизвестных солдат. Спустя двадцать лет после войны не прекращавшей поиски сослуживиц комиссару полка Евдокии Рачкевич удалось все же обнаружить в Керчи захоронение и выяснить, что там покоятся ее боевые товарищи.

Однако, вернемся к основной героине нашей статьи Дине Никулиной. Летом 1943 года во время одного из боевых вылетов самолет, пилотируемый Никулиной (на месте штурмана в этот день была Лариса Радчикова) был обстрелян вражескими орудиями. Машина загорелась. Раненой Никулиной удалось посадить самолет возле передовой, ориентируясь лишь по редким вспышкам автомобильных фар. Раненые Никулина и Радчикова оказались в Краснодаре, в военном госпитале. Никулина получила ранение в голень навылет, после которого перестала на вечерах самодеятельности, скрашивавших будни «ночных ведьм», отплясывать свою знаменитую чечетку и переключилась на пение - боевая летчица не стеснялась демонстрировать и свои артистические задатки.

«Ночные ведьмы» принимали самое активное участие в освобождении южных районов РСФСР - Краснодарского края, Ростовской области. Удалось, спустя 4 года отсутствия, Евдокии побывать и в родной деревне Парфеново. Оказалось, что во время боевых действий в Смоленской области (к ней тогда относилась деревня) гитлеровцы практически уничтожили этот населенный пункт. Дома были сожжены, не осталось дома и семьи Никулиных. Люди, кто остался в живых, обитали в вырытых землянках. Оказалось, что война смертью прошлась и по семье летчицы: погибли ее брат Федор (тот самый, к которому поехала тринадцатилетней Дина Никулина в Подольск, на цементный завод), сестра Ольга, братья Андрей и Михаил выжили, но получили тяжелые ранения. Посещение родной деревни, как вспоминала потом летчица, лишь прибавило ей решимости бороться с гитлеровцами и, если надо, положить свою жизнь, только чтобы освободить от оккупантов родную страну.

Начиная с весны 1944 года полк, вместе с другими частями Красной Армии, неуклонно двигался на запад. Советские летчицы воевали в небе Польши, Восточной Пруссии. Здесь, в чужом небе, было не менее напряженно и опасно, чем над родной землей. К сентябрю 1944 года на счету гвардии майора Евдокии Никулиной было 600 боевых вылетов. Никулина вылетала на бомбардировку стратегических объектов и воинских соединений противника. За столь образцовую и самоотверженную службу советское руководство не могло не наградить Евдокию Никулину высшей наградой советского государства - 26 октября 1944 г. указом Президиума Верховного Совета СССР Евдокии Андреевне Никулиной было присвоено звание Героя Советского Союза и вручены орден Ленина и медаль «Золотая Звезда» за № 4741.

Свое последнее боевое задание командир эскадрильи гвардии майор Евдокия Андреевна Никулина и подчиненные ей летчицы выполнили 7 мая 1945 года. В этот день эскадрилья разбомбила гитлеровский аэродром и войсковые подразделения на Свинемюнде. Ко времени окончания Великой Отечественной войны на счету командира эскадрильи Никулиной было 774 боевых вылета, общей продолжительностью 3 64 часа в воздухе, включая 1500 часов ночных полетов. Всего же экипажи подчиненной Никулиной эскадрильи совершили восемь тысяч боевых вылетов. Помимо самой Евдокии Андреевны, высокого звания Героя Советского Союза удостоилось еще восемь летчиц и штурманов эскадрильи. Всего в 46-м авиационном полку звание Героя Советского Союза получили 23 военнослужащих, некоторые из них - посмертно.

Жизнь и смерть после войны

Евдокия Андреевна Никулина, помимо Золотой Звезды и ордена Ленина была также награждена тремя орденами Красного Знамени, орденами Отечественной войны I и II степеней, орденом Александра Невского, медалями «За боевые заслуги», «За оборону Кавказа» и «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.».

15 октября 1945 года 46-й гвардейский Таманский Краснознамённый ордена Суворова 3-й степени ночной бомбардировочный авиационный полк был расформирован, а подавляющее большинство его летчиц, штурманов, техников и механиков - демобилизованы. Героические советские летчицы, прозванные «ночными ведьмами», ушли «на гражданку». Им предстояло реализовывать себя в мирной жизни, наверстывать упущенное за годы войны, прежде всего - в личной жизни, приобретении гражданских профессий. Большинство из них смогли реализоваться и в мирное время. Многие получили педагогическое образование, работали в учреждениях среднего и высшего образования, в органах партийно-политического аппарата. Впрочем, кое-кто из летчиц прославленного полка так и не порвал с авиацией, продолжая трудиться на поприще подготовки юных авиаторов в Добровольном обществе содействия армии, авиации и флоту (ДОСААФ).

Гвардии майор Евдокия Андреевна Никулина вышла в запас, а затем была переведена в отставку. В 1948 году она закончила Ростовскую партийную школу, в 1954 году - Ростовский педагогический институт. Дальнейший жизненный путь Евдокии Андреевны был связан с работой в Ростовском-на-Дону городском комитете Коммунистической партии Советского Союза - на должности инструктора горкома партии. После войны она всю свою жизнь прожила в Ростове-на-Дону. Активно участвовала в деятельности ветеранских общественных организаций. О Евдокии Андреевне много писали в статьях, фигурирует она и в мемуарной литературе, в том числе в изданных уже в наше время воспоминаниях Ракобольской и Кравцовой, которые цитировались выше.

К величайшему сожалению, жизнь Евдокии Андреевны закончилась трагически. Спустя 48 лет после окончания пройденной ею с честью Великой Отечественной войны, в 1993 году, боевая летчица в мирном Ростове стала жертвой негодяя-преступника. В квартиру Евдокии Андреевны, где, кроме бабушки, находилась ее трехлетняя внучка, позвонил неизвестный. Подонок представился другом фронтового товарища Никулиной, избил бабушку и ее трехлетнюю внучку. Единственное, что могло быть ценного в квартире пенсионерки - ее боевые награды - негодяй унес с собой. 23 марта 1993 года Евдокия Андреевна Никулина скончалась.

В память о героической советской военной летчице установлены мемориальная доска на доме, где прошла ее послевоенная жизнь в Ростове-на-Дону (пер. Журавлева, 104), и обелиск в городе Спас-Деменск Калужской области (где родилась Евдокия Андреевна). В честь Евдокии Андреевны Никулиной названа улица в микрорайоне «Болгарстрой» (Ростов-на-Дону).

День защитника отечества – военная дата, следует вспомнить и поздравить не только защитников, но и защитниц – отважных боевых девушек. В годы войны они проявили отвагу и героизм.
Недавно я прочла воспоминания о годах великой отечественной войны, написанные летчицами Ракобольской Ириной и Кравцовой (Меклин) Натальей - «Нас называли ночными ведьмами». Читая строки дневников становишься свидетелем военный событий, представляются их переживания, грусть и смех. Летчицам-героям было 17-20 лет.

Авиаполк девушек-летчиц как в фильме «Небесный тихоход», действительно, существовал.
Враг называл летчиц «Ночными ведьмами», которые внезапно бесшумно появлялись на маленьких самолетах. Летали девушки на самолетах У-2 (По-2). Они принимали участие в освобождении Новороссийска, боях на Кубани, Крыму, Беларуси, Польше, добрались до Берлина.

«Пусть эти тихие и скромные У-2,
Не из металла грудь и не из стали крылья,
Но сложатся легенды и в словах
Переплетется сказочное с былью...»
Писала летчица Наталья Меклин

Летчик полка «Нормандия-Неман» Франсуа де Жоффр восхищался:
«...Русские летчицы, или «ночные колдуньи», как их называют немцы, вылетают на задания каждый вечер и постоянно напоминают о себе. Подполковник Бершанская, тридцатилетняя женщина, командует полком этих прелестных «колдуний», которые летают на легких ночных бомбардировщиках, предназначенных для действий ночью. В Севастополе, Минске, Варшаве, Гданьске - повсюду, где бы они не появлялись, их отвага вызывала восхищение всех летчиков-мужчин».

Подполковник В. В. Марков вспоминал:
«Иногда, глядя, как девушки - вооруженцы подвешивают бомбы крупного калибра, как техники ночами, в пургу и морозы готовят самолёты, как лётчицы уходят на боевые задания, я думал: «Ну ладно, нам, мужчинам, положено всё это делать: ходить в атаки, мёрзнуть в окопах, штурмовать с воздуха врага. Ну а им?! Им, в большинстве своём ещё девчонкам, мало что видевшим в жизни? Как они должны любить Родину, чтобы добровольно принять на себя всю тяжесть фронтовых невзгод!»

Я часто бывал в мужских полках, расположенных на одном с нами аэродроме, и мне приходилось не без удовольствия слышать, как командир вызывал к себе провинившегося лётчика и гневно выговаривал ему:
- Как ты сегодня сажал самолёт? А? Ты видал, как девчата садились? Как же мне им теперь на глаза то показываться! Срам да и только!»

Ирина Ракобольская (Линде), возглавила штаб в 23 года.

Наталья Меклин (Кравцова), в 20 лет была зачислена в авиаполк. Герой Советского Союза.
Соавтор книги "Нас звали ночными ведьмами"

Наталья Меклин написала свою «Молитву летчика»:
Господи, избавь нас от строевой,
Дай нам цель на передовой,
Пошли нам боевую задачу
И лунную ночь в придачу...
Выведи из ада в рай,
Дай бомбить передний край,
И чтоб долго нас не мучить,
Ты пошли нам склад с горючим...

В 1941 году было сформировано три женских авиаполка: 586-й истребительный (Як-1), 587-й бомбардировочный (Пе-2) и 588-й ночной бомбардировочный (По-2), который враги прозвали «Ночными ведьмами».

Женские авиаполки основала летчица Марина Раскова, которая в 1938 году вместе с Валентиной Гризодубовой и Полиной Осипенко совершила беспересадочный полет Москва-Дальний Восток. За успешный перелет летчица получила звание героя Советского Союза.

Марина Раскова - основательница женского авиаполка

В 1941 году Марине Расковой было 29 лет.

Константин Симонов писал о Марине Расковой, с которой встретился в 1942 году: «Марина Раскова поразила меня своей спокойной и нежной русской красотой. Я не видел ее раньше и не думал, что она такая молодая и у нее такое прекрасное лицо».

Марина Раскова

Летчицы с теплотой вспоминали Раскову, она погибла при авиакатастрофе в 1943 году, ей был 31 год:
«Раскова трогательно прощалась с нами, пожелала нам получать ордена и стать гвардейцами (как это казалось нам далеко!). Говорила, что мы должны доказать, что женщины могут воевать не хуже мужчин, и тогда в нашей стране женщин тоже будут брать в армию. Она была удивительно красива и женственна, и в то же время для нее не было слова «невозможно»... Какая-то особая сила и уверенность исходили от Марины Расковой». –

Боевой самолет "Ночных ведьм"

Летали «Ночные ведьмы» на самолете У-2, который потом получил название По-2.
«Наш учебный самолёт создавался не для военных действий. Деревянный биплан с двумя открытыми кабинами, расположенными одна за другой, и двойным управлением - для лётчика и штурмана. (До войны на этих машинах лётчики проходили обучение). Без радиосвязи и бронеспинок, способных защитить экипаж от пуль, с маломощным мотором, который мог развивать максимальную скорость 120 км/час. На самолёте не было бомбового отсека, бомбы привешивались в бомбодержатели прямо под плоскости самолёта. Не было прицелов, мы создали их сами и назвали ППР (проще пареной репы). Количество бомбового груза менялось от 100 до 300 кг. В среднем мы брали 150-200 кг. Но за ночь самолёт успевал сделать несколько вылетов, и суммарная бомбовая нагрузка была сравнима с нагрузкой большого бомбардировщика.

Пулемёты на самолётах также появились только в 1944 году. До этого единственным вооружением на борту были пистолеты ТТ» - вспоминали летчицы.

Обучение девушек проходило в городе Энгельс.
Летчицам многому приходилось учиться на войне, по неопытности случались аварии и несчастные случаи. Привыкать к армейским правилам и строевой подготовке молодым девчонкам поначалу было трудно.

«...Первые недели на фронте... Не все было гладко, была горечь и боль первых потерь, и аварии по неопытности, и трудности с воинской дисциплиной. Была неловкость за свою армейскую неподготовленность, которая, как мы ни старались, то тут, то там вылезала наружу. Иногда немецкие танки почти вплотную подходили к нашему аэродрому, надо было срочно перелетать куда-то на восток, где никто не готовил для нас площадок, а самолеты находились в воздухе и радиосвязи с ними не было. Бершанская дожидалась последнего экипажа, чтобы сообщить ему данные о направлении полета, а перед этим один из наиболее опытных летчиков в темноте находил подходящую площадку и разжигал на ней костер» - (Ракобольская И. В., Кравцова Н. Ф. - «Нас называли ночными ведьмами»).

Авиаполк был полностью женским, механиками и инженерами полка стали студентки технических ВУЗов. Из механиков готовили штурманов, а штурман становилась пилотом.
Летали по дворе, пилот и штурман. Часто штурман сама сажала самолет, если пилота ранили.

Девушки принимали участие в боевых действиях на Кавказе, летчицы вспоминали о трудностях перелета в горах.

Летчица Марина Чечнева, в 21 год стала командиром 4-й эскадрильи

Вспоминает Марина Чечнева:
«Летать над горами трудно, особенно осенью. Нежданно-негаданно наваливается облачность, прижимая самолет к земле, вернее к горам, приходится лететь в ущельях или над разновысокими вершинами. Тут каждый незначительный поворот, малейшее снижение грозит катастрофой, к тому же вблизи горных склонов возникают восходящие и нисходящие потоки воздуха, которые властно подхватывают машину. В таких случаях от летчика требуются недюжинные хладнокровие и мастерство, чтобы удержаться на нужной высоте...

Это были «ночи-максимум», когда мы находились в воздухе по восемь-девять часов подряд. После трех-четырех вылетов глаза закрывались сами собой. Пока штурман ходила на КП докладывать о полете, летчица несколько минут спала в кабине, а вооруженцы тем временем подвешивали бомбы, механики заправляли самолет бензином и маслом. Возвращалась штурман, и летчица просыпалась...

«Ночи-максимум» доставались нам огромным напряжением физических и душевных сил, и когда занимался рассвет, мы, еле передвигая ноги, шли в столовую, мечтая скорее позавтракать и заснуть. За завтраком нам давали немного вина, которое полагалось летчикам после боевой работы. Но все равно сон был тревожным - снились прожектора и зенитки, у некоторых держалась стойкая бессонница...»

Евдокия Бершанская (Бочарова), в 29 лет командовала женским авиаполком

Командиром полка была Евдокия Бершанская. Женский авиаполк иногда в шутку называли «Дунькин полк». Она была мудрым командиром, как пишут ее сослуживцы.

«В боевой обстановке мы могли оценить мужество и хладнокровие Евдокии Давыдовны Бершанской, ее умение организовать деятельность полка так, что мы, девушки, чувствовали себя на фронте во всех отношениях на равных правах с мужчинами. Никто никогда не давал нам поблажки как «слабому полу», и мы никогда не отставали в боевой работе от мужских полков. Строгая, скромная, выдержанная, она не опускалась до мелочей, которые могли бы заслонить те высокие цели, ради которых мы воевали.

Бершанская была настоящим командиром, и все мы гордились ею. Она никогда никого не хвалила и не ругала. Но достаточно было одного ее взгляда, чтобы ты почувствовала двойную вину, если была виновата, или оказалась вдвойне счастлива, если сделала что-то хорошее.

Она вообще старалась избегать командирского тона. И вместе с тем ее твердая рука чувствовалась всюду. Как-то незаметно она умела поддержать инициативу там, где это было нужно, и, наоборот, пресечь то, что считала неправильным. Во время полетов она постоянно присутствовала на старте и в случае необходимости летела на задание сама. В ту ночь, когда мы получили первую боевую задачу, Бершанская открыла счет вылетов полка...» (Ракобольская И. В., Кравцова Н. Ф. - «Нас называли ночными ведьмами»).

Девушки не задумывались, что за их боевые заслуги положены награды.

Бершанская вспоминает: «однажды к нам в полк прибыл начальник штаба дивизии полковник Лучкин и сказал: «А что же Вы, товарищ командир, не представляете своих людей к правительственным наградам? Некоторые летчики и техники вполне этого заслуживают». Хорошо помню, как мы с начальником штаба И. Ракобольской переглянулись и неуверенно произнесли: «А разве уже можно? Ведь мы ничего особенного еще не сделали». Началось оформление наградного материала. И какая была радость, когда 27 октября генерал К. Вершинин вручил ордена сорока летчикам, штурманам и техникам».

Иногда спастись от гибели помогали случайности, как кваканье лягушек.

«В ночь на 1 мая 1943 года на третьем боевом вылете их сбили в районе Крымской. Ольге удалось посадить машину, но на вражеской территории. Двое суток пробирались они через линию фронта. Спасло их то, что недалеко были плавни: болото и камыши, в них они прятались от немцев. Нашли они эти плавни по кваканью лягушек...

Руфа пишет в литературном журнале 2-й эскадрильи: «Только и теперь я не могу равнодушно переносить кваканье лягушек. Невольно наворачиваются слезы умиления и благодарности. Кому как, конечно, а мне лягушачья песня дороже соловьиной трели...»

Летчицы герои Советского Союза - Рушина Гашева (слева) и Наталья Меклин

Летчицы на задание отправлялись без парашютов, вместо них брали больше бомб. Логика была простая: «Если собьют над вражеской территорией, то лучше погибнуть, чем попасть в руки к фашистам, а если над нашей, то как-нибудь сядем, наша машина прекрасно парашютирует».

Каждую ночь летчицы отправлялись на задание, полет длился час, потом самолет возвращался на базу, чтобы заправиться и подвесить бомбы. Время на подготовку самолета между полетами занимало пять минут. За длинную зимнюю ночь девушки делали 10-12 вылетов.

В воспоминаниях летчицы описывают подвиг механиков, которым приходилось трудиться круглосуточно. Ночью заправка самолетов, днем обслуживание самолета и ремонт.
«...Около часа длится полет, а на земле ждут механики и вооруженцы. Осматривать, заправлять самолет, подвешивать бомбы они умели за три-пять минут. Трудно поверить, что молодые тоненькие девочки в течение ночи своими руками и коленками, без всяких приспособлений подвешивали каждая до трех тонн бомб. Эти скромные помощники летчиков показывали подлинные чудеса выносливости и мастерства. А механики? Целые ночи работали на старте, а днем - ремонт машин, подготовка к следующей ночи. Были случаи, когда механик не успевала отскочить от винта при запуске мотора и ей перебивало руку...

И тогда мы ввели новую систему обслуживания - дежурными сменными бригадами. За каждым механиком закреплялась определенная операция на всех самолетах: встреча, заправка или выпуск... Вооруженцы тройками дежурили у машин с бомбами. Руководил один из старших техников АЭ.

Боевые ночи стали напоминать работу отлаженного заводского конвейера. Вернувшийся с задания самолет уже через пять минут был готов к новому вылету. Это позволяло летчикам в некоторые зимние ночи делать по 10–12 боевых вылетов».

Летом 1943 года авиаполку было присвоено звание гвардейского и вручено гвардейское знамя:

«Жаркое кубанское лето 1943 года. Солнечный июньский день. С утра весь полк взбудоражен: сегодня нам вручают гвардейское знамя...
...Наглаживаемся и причесываемся самым тщательным образом. И, конечно, надеваем юбки. Правда, туфель ни у кого нет, но не беда - начищаем до блеска сапоги.
Церемония вручения гвардейского знамени происходит на большой поляне возле пруда. Весь личный состав полка стоит в строю, по эскадрильям. Наступает торжественный момент. Командующий 4-й Воздушной армией Вершинин читает Указ Президиума Верховного Совета СССР. Хором мы повторяем клятву гвардейцев...»

Не скоро кончится война,
Не скоро смолкнет гром зениток.
Над переправой тишина
И небо тучами закрыто.
Зовет мотор - лети скорей,
Спеши, врезаясь в темень ночи.
Огонь немецких батарей
Размерен и предельно точен.
Еще минута - и тогда
Взорвется тьма слепящим светом.
Но, может быть, спустя года,
Во сне увижу я все это.
Войну и ночь, и свой полет,
Внизу пожаров свет кровавый,
И одинокий самолет
Среди огня над переправой...
Наталья Меклин

Перед боем за Новороссийск, база у Геленджика

Летчицы принимали участие в освобождение города Новороссийска. Победа в сражении далась девушкам дорогой ценой.

«Наступила последняя ночь перед штурмом Новороссийска, ночь с 15 на 16 сентября. Получив боевую задачу, летчики вырулили на старт. На командном пункте аэродрома присутствовало командование воздушной и наземной Армий. Все находились в напряженном ожидании, нетерпеливо посматривали на часы. И вдруг вокруг вспыхнули тысячи огней, все загремело, загрохотало. Несколько минут продолжалась артиллерийская подготовка. Казалось, горы тоже гудели, земля дрожала.

Это была незабываемая, страшная и вместе с тем захватывающая картина. По окончании артподготовки полк получил приказ на вылет. Всю ночь самолеты подавляли очаги сопротивления противника, и на рассвете поступил приказ: разбомбить штаб фашистских войск, расположенный в центре Новороссийска у городской площади, и экипажи полетели вновь. Штаб был уничтожен.

Когда вернулись, прочли радиограмму, полученную с передовой, от моряков, сражавшихся на земле: «Благодарим братишек-ночников за поддержку с воздуха». Они и не знали, что вместе с «братишками» летали и «сестренки»...

Опыт боев за освобождение Новороссийска, опыт совместной работы наземных войск и ночных бомбардировщиков очень пригодился при форсировании Керченского пролива, при создании плацдарма уже на Крымском берегу, а потом и на Одере, а потом и на Висле». (Из книги И.Ракобольской, Н.Кравцовой «Нас называли ночными ведьмами»)

Новороссийск взят - девчонки пляшут

Во время одного из вылетов погибли четыре экипажа.

«...В этот момент впереди зажглись прожекторы и сразу поймали самолёт, летевший перед нами. В перекрестье лучей По-2 был похож на серебристого мотылька, запутавшегося в паутине.
...И снова побежали голубые огоньки - прямо в перекрестье. Пламя охватило самолёт, и он стал падать, оставляя за собой извилистую полоску дыма.
Отвалилось горящее крыло, и вскоре По-2 упал на землю, взорвавшись...
...В эту ночь сгорели над целью четыре наших По-2. Восемь девушек...»
(И.Ракобольская, Н.Кравцова "Нас называли ночными ведьмами")

Минуты отдыха

«Конечно, девчонки оставались девчонками: возили в самолетах котят, танцевали в нелетную погоду на аэродроме, прямо в комбинезонах и унтах, вышивали на портянках незабудки, распуская для этого голубые трикотажные кальсоны, и горько плакали, если их отстраняли от полетов»

Девушки сочинили свои шутливые правила.
«Гордись, ты женщина. Смотри на мужчин свысока!
Не отбивай жениха от ближней!
Не завидуй другу (особенно если он в наряде)!
Не стригись. Храни женственность!
Не топчи сапоги. Новых не дадут!
Люби строевую!
Не выливай раку, отдай товарищу!
Не сквернословь!
Не теряйся!»

Летчицы в воспоминаниях описывают свою мешковатую форму и огромные сапоги. Форму по размеру для них пошили не сразу. Потом появилось два вида формы – повседневная с брюками и парадная с юбкой.
На задания, конечно, вылетали в брюках, форма с юбкой была предназначена для торжественных встреч командования. Конечно, девушки мечтали о платьях и туфлях.

«После построения все командование собралось в нашем штабе, мы доложили командующему о своей работе и своих проблемах, в том числе о громадных кирзовых сапогах... Брюками нашими он тоже остался не очень доволен. И вот через какое-то время сняли со всех мерки и прислали нам коричневые гимнастерки с синими юбками и красные хромовые сапожки - американские. Только воду они пропускали, как промокашка.
Долго после этого считалась у нас форма с юбками «Тюленевской», и надевали мы ее по приказу полка: «Форма одежды парадная». Например, когда получали Гвардейское знамя. Летать же в юбках, или бомбы подвешивать, или мотор чистить, конечно, было неудобно...»

Корреспондент с летчицами

В минуты отдыха девушкам понравилось вышивать:
«В Белоруссии мы начали активно «болеть» вышивкой, и продолжалось это до конца войны. Началось с незабудок. Ах, какие красивые незабудки получались, если распустить голубые трикотажные кальсончики и вышить цветочки на летних тонких портянках! Из этого можно сделать и салфеточку, и на наволочку пойдет. Эта болезнь, как ветрянка, захватила весь полк...

Прихожу днем в землянку к вооруженцам. Дождь ее промочил насквозь, льет изо всех щелей, на полу лужи. Посередине стоит девушка на стуле и вышивает какой-то цветочек. Только вот ниток нет цветных. И я писала сестре в Москву: «У меня к тебе очень важная просьба: пришли мне цветных ниток, а если бы могла сделать подарок нашим женщинам и прислать побольше. Наши девочки за каждую ниточку душой болеют, каждую тряпочку используют для вышивки. Сделаешь большое дело, и все будут очень благодарны». Из этого же письма: «А сегодня после обеда у нас образовалась компания: я сижу за вышивкой незабудок, Бершанская - роз, крестом, Анька вышивает маки, а Ольга читает нам вслух. Погоды не было...»

Боевые подруги

Разные истории привели девочек на войну, печальна история Евдокии Носаль, новорожденный сын которой погиб при бомбежке родильного дома.

Евдокия Носаль. Герой Советского Союза, погибла в 25 лет.

«Первые дни войны застали ее в родильном доме Бреста, у нее родился сын. В то время они с Грыцем жили в пограничном городке в Белоруссии. Немцы бомбили город, рухнуло здание родильного дома, где лежала Дуся. Дуся чудом осталась жива. Но она не могла уйти с того места, где еще недавно стоял большой светлый дом. Там, под обломками, лежал ее сын...
Она скребла ногтями землю, цепляясь за камни, ее оттаскивали силой... Дуся старалась забыть все это. Летала, летала и каждую ночь успевала сделать больше боевых вылетов, чем другие. Она всегда была первой.»

«Она приехала к нам, летала блестяще, а на приборной доске ее самолета всегда был прикреплен портрет ее мужа, тоже летчика - Грицко, так с ним и летала. Дусю первой мы представили к званию Героя Советского Союза...»


«24 апреля
Вчера утром прихожу к штурманам, собирающимся бомбить, поругала их за отсутствие ветрочетов и спрашиваю Нину Ульяненко: «Да, Нина, ты была на полетах, как там, все в порядке?» Нина странно взглянула на меня и каким-то чересчур спокойным голосом спрашивает: «Что - все в порядке?»
- Ну, все благополучно?
- Дусю Носаль убили. Мессершмит. У Новороссийска...
Я только спросила, кто штурман. «Каширина. Привела самолет и посадила». Да, у нас всякий раз что-то новенькое. И обычно всякие происшествия на старте бывают без меня. Дуся, Дуся... Рана в висок и затылок, лежит как живая... А ее Грицко в Чкалове...
А Иринка молодец - ведь Дуся навалилась на ручку в первой кабине, Ира привставала, оттягивала ее за воротник и с большим трудом вела самолет. Все еще надеялась, что она в обмороке...
Что бы я вчера ни делала, все время думала о Дусе. Но не так, как это было год назад. Теперь мне стало гораздо тяжелее, Дусю я знала близко, но сама я, как и все, стала другой: суше, черствее. Ни слезинки. Война. Только позавчера летала я на эту цель с Люсей Клопковой... Утром мы с ней со смехом выпили за то, что нас не подбили: мы слышали под плоскостями разрывы зениток, но они нас не достали...»

«...В гробу она лежала строгая, с перебинтованной головой. Трудно было сказать, что белее - ее лицо или бинт... Прозвучал салют из винтовок. Низко-низко пролетела пара истребителей. Они покачали крыльями, посылая прощальный привет.»

"Звездочет" Евгения Руднева, погибла в 24 года

«...А тогда, в 1942 году, вместо Ольховской и Тарасовой назначили командиром эскадрильи Дину Никулину, а штурманом Женю Рудневу, нашего «звездочета», как ласково называли ее девочки.

Дина Никулина - яркий человек, можно сказать, «лихой» летчик... Женя Руднева - скромная, мягкая девушка, мечтательница, влюбленная в далекие сверкающие звезды. Еще в 1939 году Женя писала в своем дневнике: «Я очень хорошо знаю, настанет час, я смогу умереть за дело моего народа... Я хочу посвятить свою жизнь науке, и я это сделаю, но если потребуется, я надолго забуду астрономию и сделаюсь бойцом...» .

Дина Никулина - Герой Советского Союза. Она пережила войну.

Дина Никулина - профессиональный летчик с отличной техникой пилотирования. Характер у нее жизнерадостный, веселый. Летала она бесстрашно. А на вечерах самодеятельности азартно отбивала чечетку, до тех пор, пока ее не ранили в ногу. После этого мы узнали, что она отлично поет...»
(Ракобольская И. В., Кравцова Н. Ф. - «Нас называли ночными ведьмами»).

Женя Руднева писала в своем дневнике:
«5 января я первый раз в жизни 10 минут была в воздухе. Это такое чувство, которое я не берусь описывать, так как все равно не сумею. Мне казалось потом на земле, что я вновь родилась в этот день. Но 7-го было еще лучше: самолет сделал штопор и выполнил один переворот. Я была привязана ремнем. Земля качалась, качалась и вдруг встала у меня над головой. Подо мною было голубое небо, вдали облака. И я подумала в это мгновение, что жидкость при вращении стакана из него не выливается...
После первого полета я как бы заново родилась, стала на мир смотреть другими глазами... и мне иногда даже страшно становится, что я ведь могла прожить жизнь и ни разу не летать...»

Сослуживцы писали в дневниках о Жене Рудневой, она погибла накануне свадьбы. Письма в войну приходили с опозданиями, девушки уже не было в живых, а письма от жениха продолжали приходить.

«Первая и последняя любовь, чистая, светлая и глубокая, как все, что было в ее жизни, пришла к ней неожиданно. И как хорошо, как просто пишет Женя об этом в своем дневнике: «Зачем мне целый мир? Мне нужен целый человек, но чтобы он был «самый мой». Тогда и мир будет наш». Один раз сумел инженер-танкист Слава приехать к нам в полк, а потом его командировали в Иран... Тысячи километров разделяли их, но теплые слова любви и дружбы доходили из Ирана до Тамани».

Он писал ей:
«...Милая моя Женечка! Отныне моя дальнейшая жизнь приобретает новую окраску! Все, что я буду делать, я буду делать как можно лучше, чтя в сердце моем твой прелестный образ. Прошу тебя только об одном - меньше рискуй понапрасну в работе и помни, что ты мне очень дорога... ...Все-все напоминает мне тебя.

Со мной еще так не было! Тоскую по тебе. А сколько раз вынимал я из планшетки твою фотографию... ...С некоторых пор ты, моя дорогая, для меня вторая жизнь. Ни о ком я не беспокоился до этого, а теперь буду думать все время о тебе, и, наверное, никакая работа и опасность не смогут отвлечь меня от этого. Жить буду только тобой...

А в отношении того, что ты обыкновенная девушка, уж тут ты меня не убедишь. Обыкновенные девушки работают на заводах, учатся в институтах в глубоком тылу. Дорогую цену жизни они не знают, дыхание смерти они не ощущали, а главное, не уничтожали фашистов, самую страшную угрозу для нашей Родины»

Боевые подруги

Сослуживцы с горечью описывают последний полет подруги:
«В ночь на 9 апреля над Керчью ярко светила луна, а на высоте 500–600 метров небо закрывал тонкий слой облаков, освещенных луной. На фоне облаков отчетливо, как на экране, видно было, как по небу медленно ползет самолет. В эту ночь Женя Руднева совершала свой 645-й вылет с летчиком Панной Прокопьевой. Летчиком, в общем, Она была опытным, но в полк прилетела недавно и боевых вылетов имела не больше 10. Следуя своему правилу, Женя проверяла молодых...

Над целью их самолет был обстрелян из автоматических зенитных пушек «эрликон» и загорелся. Через несколько секунд внизу взорвались бомбы - штурман успел сбросить их на цель. Некоторое время горящий самолет продолжал лететь на запад, надо было сбросить листовки, потом повернул на восток, и тут экипажи других машин увидели, как из первой кабины стали вылетать ракеты.
Сначала медленно, спиралью, а потом все быстрее самолет начал падать на землю, казалось, что летчик пытается сбить пламя. Потом из самолета фейерверком стали разлетаться ракеты: красные, белые, зеленые. Это уже горели кабины... а может быть, Женя прощалась с нами. Самолет упал за линией фронта. Видно было, как он ярко вспыхнул последний раз и стал угасать...

Я дежурила в эту ночь, прилетавшие экипажи докладывали, что видели горящий падающий самолет. По расчету времени мне стало ясно, что это были Прокопьева с Рудневой... До утра вооруженцы писали на бомбах «За Женю»...

Летчица Евгения Жигуленко после войны сняла фильм "В небе ночные ведьмы"

«Женя Жигуленко - высокая стройная девушка с широкой натурой, любительница стихов и цветов, ее букеты бывали непомерных размеров и небывалой красоты. Она училась до войны в аэроклубе, поэтому, полетав штурманом, потом пересела в первую кабину. После войны неожиданно для нас окончила институт кинематографии, стала режиссером. И выпустила фильм по мотивам истории нашего полка «В небе ночные ведьмы». В нем есть и выдумка и правда».

Скоро победа!

В 1945 году все верили, что победа наступит скоро, враг отступал. О наградах летчиц позаботился сам Рокоссовский, который лично посетил девушек.

«В Далеке мы встретили Новый Год - 1945-й. Этот год, мы не сомневались, принесет Победу. Осталось только последний раз собраться с силами и рвануть на запад...
Мы готовились к большому наступлению, решающему удару по фашистам - изучали по картам районы от Вислы до Одера и дальше. Наш 2-й Белорусский фронт держал направление на запад севернее Берлина, правым его флангом было побережье Балтийского моря.
В первых числах февраля 1945 года мы уже приблизились к границам Восточной Пруссии. Полк стоял в 10 километрах от Млавы. Следующий пункт, куда мы должны были перебазироваться, находился на исконно немецкой земле - Шарлоттенвердер. Туда была отправлена наша передовая команда, но она вынуждена была вернуться, встретив по пути большую группу немцев, прорывавшихся к своим войскам. Когда все утихло, мы перелетели на новое место».

«После боевой ночи мы идем в столовую завтракать и по дороге узнаем, что в газетах - Указ от 23 февраля 1945 года о присвоении звания Героя Советского Союза девяти летчикам и штурманам нашего полка.

Большой зал местного театра в городе Тухоля, куда мы недавно перелетели. Здесь у нас торжество. Для вручения наград приехал Командующий Вторым Белорусским фронтом маршал Рокоссовский. Когда он, высокий, худощавый, вошел в зал, Бершанская громко и четко отрапортовала ему. Маршал, немного растерявшись, тихо поздоровался с нами и, услышав общий громовой ответ, смутился: видно, он представлял себе иначе «девичий» полк, о котором ему рассказывали. Затем он произнес небольшую речь и начал вручать Золотые Звезды и ордена».
(Ракобольская И. В., Кравцова Н. Ф. - «Нас называли ночными ведьмами»).

Подготовка к параду победы

«В конце мая к нам снова приехал К. К. Рокоссовский со своими главными штабными командирами и командованием 4-й ВА. Он решил устроить для нас праздник Победы. Это совпало с трехлетием нашего пребывания на фронте. Привез с собой даже фронтовой оркестр. Мы ликовали - все кончилось, прошло тысяча сто ночей, не будут больше гореть наши самолеты! Мы танцевали, пели, пили чудесное вино... И снова маршал удивил меня. Во время танцев по прямой линии ему позвонил Сталин. Музыка мешала, Рокоссовский плохо разбирал слова, но не остановил оркестр, невпопад сказал Сталину «так точно»...

Маршал рассказал нам про ужин Победы в Кремле, Сталин посадил его рядом с собой, потом взял его бокал и поставил на пол. Рокоссовский замер... Поставил Сталин на пол и свой бокал. Потом взял его, Константин Константинович сделал то же, чокнулись. И тогда Сталин сказал: «Уважаю тебя, как мать Землю»...
Утром генеральская команда играла в волейбол против команды 2-й авиаэскадрильи. Рокоссовский сказал мне, что он умеет хорошо гасить. Однако генералы проиграли нашим девушкам с совершенно разгромным счетом".

Среди впечатлений после победы Наталья Меклин описывает долгожданные туфли, это было как своеобразный знак – войне конец:
«Пришла Победа. В этот день мы надели платья. Правда, форменные, с погонами. И туфли. Не сапоги, а туфли, сшитые по заказу. Их привезли на машине. Полный кузов - выбирай! Настоящие туфли, коричневые, на среднем каблучке... Конечно, не ахти какие, но все же туфли. Ведь войне конец!

Победа! Это слово звучало непривычно. Оно волновало, радовало и в то же время, как ни странно, немного тревожило...»

«Для меня Родина - это щемящее чувство, когда хочется плакать от тоски и счастья, молиться и радоваться» - писала Наталья Меклин.

Погибшие подруги

Малахова Анна и Виноградова Маша Энгельс, 9 марта 1942 г.
Тормосина Лилия и Комогорцева Надя Энгельс, 9 марта 1942 г.
Ольховская Люба и Тарасова Вера Донбасс, сбиты в июне 1942 г.
Ефимова Тоня умерла от болезни, декабрь 1942 г.
Ступина Валя умерла от болезни весной 1943 г.
Макагон Полина и Свистунова Лида разбились при посадке 1 апреля 1943 г., Пашковская
Пашкова Юля умерла 4 апреля 1943 г. после аварии в Пашковской
Носаль Дуся убита в самолете 23 апреля 1943 г.
Высоцкая Аня и Докутович Галя сгорели над «Голубой линией» 1 августа 1943 г.
Рогова Соня и Сухорукова Женя - -
Полунина Валя и Каширина Ира - -
Крутова Женя и Саликова Лена - -
Белкина Паша и Фролова Тамара сбиты в 1943 г., Кубань
Масленникова Люда погибла при бомбежке, 1943 г.
Володина Таисия и Бондарева Аня потеряли ориентировку, Тамань, март 1944 г.
Прокофьева Панна и Руднева Женя сгорели над Керчью 9 апреля 1944 г.
Варакина Люба погибла на аэродроме в другом полку в 1944 г.
Макарова Таня и Белик Вера сгорели в Польше 29 августа 1944 г.
Санфирова Леля подорвалась на мине после прыжка с горящего самолета 13 декабря 1944 г., Польша
Колокольникова Аня разбилась на мотоцикле, 1945 г., Германия

После войны сослуживцы отыскали могилы погибших подруг.

«Если бы можно было собрать цветы всего мира и положить их к вашим ногам, то даже этим мы не смогли бы выразить своё восхищение советскими лётчицами!» - писали французские бойцы полка «Нормандия-Неман».

В заключение песня из старого доброго кино о летчицах, которое было снято накануне победы.

Во Вторую мировую войну на фронт ушли не только молодые семнадцатилетние парни, но и девочки-студентки. Юные красавицы, которые еще вчера готовились к экзаменам, встречались с парнями и мечтали о свадебном платье, сегодня боролись за жизнь своих соотечественников и свободу Родины. Кто-то из отважных девушек стал военной санитаркой, кто-то - разведчицей, кто-то - пулеметчицей, а кто-то - военной летчицей. Боролись с фашизмом они наравне с мужчинами, зачастую в одном полку.

«Ночные ведьмы»

Самым известным и при этом единственным женским полком в отечественной и мировой истории является 46 гвардейский женский полк ночных бомбардировщиков, ласково именуемый регулярной армией Советского Союза «Дунькиным полком» и со страхом прозванный, фашистскими солдатами «Ночными ведьмами».

«Ночные ведьмы» вначале вызывали у немецкой армии лишь презрительный смех, так как летали они на фанерных самолетах «У-2», которые при прямом попадании не составляло труда сбить из Однако в ходе сражений бесстрашные воительницы сумели показать, чего они стоят, внушив противнику ужас перед «ночными ласточками» (так девушки называли свои самолеты).

Женский авиационный полк ночных бомбардировщиков внес неоценимый вклад в победу.

«У-2» - картонный кукурузник или боевой «Небесный тихоход»?

«У-2» и «По-2» - это легкие фанерные самолетики, корпуса которых не были защищены от попаданий крупнокалиберного оружия. Они загорались при малейшем контакте с огнем. Медлительные машины, предел скорости которых был чуть выше 100 км/ч, набирали высоту до 500 метров, но в умелых руках девушек-летчиц превращались в грозное оружие.

С наступлением темноты из ниоткуда появлялся 46 женский авиационный полк ночных бомбардировщиков и забрасывал вражеские позиции бомбами.

Ракобольская с уважением отзывается о Расковой, которая сделала из «неоформленной, лохматой, с грязными волосами армии» профессиональный полк ночных бомбардировщиков. Со смехом вспоминает девяностолетняя Ирина Вячеславовна о своей девичьей обиде, когда ей, как и всему женскому полку, командование приказало коротко остричь волосы, и о досаде, возникшей, когда она узнала, как именуют их подразделение боевые братья.

Женщина, воевавшая за народ, за будущее своих детей, со слезами на глазах рассказывает о том, как сложилась судьба некоторых девушек из «Дунькиного полка» после войны, ведь не каждая из них нашла свое призвание в мирное время. Однако мудрая Ирина Вячеславовна Ракобольская, не держит зла ни на власть, ни на взбалмошную молодежь. Она считает, что, начнись война в наше время, молодые ребята и девушки, ни минуты не сомневаясь, отправились бы защищать Родину.

«Ночные ведьмы» в искусстве

Слава настигла полк и в сфере искусства. Про отважных девушек снято немало фильмов и спето множество песен.

Первая кинолента про 46 гвардейский женский полк ночных бомбардировщиков с названием «1100 ночей» была снята Семеном Ароновичем еще при Советском Союзе, в 1961 году. Через 20 лет на экраны вышел еще один фильм - «В небе «Ночные ведьмы».

В известном и всеми любимом произведении «В бой идут одни старики» за основу сюжета взяли историю «Ночной ведьмы» Надежды Поповой и летчика Семена Харламова.

Некоторые иностранные группы, такие как Hail of Bullets и Sabaton, в своих композициях прославляют 46 гвардейский женский полк.