Влюбился в молодую красивую вдову. Она давала ему поэтические сборники, поощряла его страсть к чтению и являлась для него идеалом женственности и красоты. Он называл её про себя «Королева Марго», посещал по воскресеньям и делился с ней секретами, которые она выслушивала,лёжа в постели. однажды он наблюдал, как она одевалась. «Она надевала чулки в моем присутствии. я не был смущен.

В её обнаженности было что-то чистое». Однажды он, как обычно, пришёл к ней и увидел, что она лежит в постели с мужчиной. эти эпизоды заставили Горького по иному взглянуть на существование в женщине страсти и чистоты.

Горький рано узнал о сексе. Для низжих слоев общества, где он воспитывался, секс всегда был похож на наспех проглоченную убогую пищу, и никогда не давал глубокого наслаждения и чувства духовного единения с партнером. В его рассказах и повестях встречаются сексуальные сцены, часто даже грубые и жестокие, лишенные какой бы то ни было чувственности.

Она знает как это делать

Еще подростком Горький посещал сексуальные оргии, но никогда в них не учавствовал. Стоя у стены, он пел народные песни, надеясь таким образом искупить грехи веселящихся перед ним людей и наставить их души на путь истинный.

В 1887 году 19-летний Горький , отчаявшись найти любовь и понимание и выбраться когди-либо из нищеты и одиночества, совершил попытку самоубийства. Стрелял он неудачно. Пуля не попала в сердце, а застряла в легком. Чувствуя себя несчастным, одиноким и озлобленным, Горький , придя немного в себя, обратился к психиатру. Тот дал ему совет: "Найди себе девшку, которая знает, как это делать. Это пойдет тебе на пользу".

Горький нашел замужнюю женщину, которая была на 10 лет его старше. Ольга Каминская была остроумна и очаровательна. Страсть Горького превратилась в агонию, когда она отказалась оставить мужа ради него. Он уехал, но через два года, в 1892 году, они опять повстречались.

Когда Горький узнал, что она живет одна, упал в обморок от ныхлынувших чувств. Он женился на Ольге, и они стали жить в бане во дворе священника-алкоголика. В течение двух лет супруги были страстно влюблены друг в друга. Горький оставил Ольгу, когда она начала почти открыто ему изменять.

Горький – многоженец

В 1986 году Горький работал в редакции одной из газет. Там он влюбился в Екатерину Павловну Волжину , которая работала корректором, вела активную революционную деятельность и была на 10 лет моложе Горького . Они поженились, и у них родились двое детей. Брак был счастливым. Екатерина Павловна была умным и порой жестким человеком. После того, как их брак распался в 1904 году, они остались друзьями. Официального развода не было, и позже выяснилось, что это – ужасная ошибка.

Некоторое время Горький жил с молодой проституткой, утверждая, что пытается наставить её на путь истинный. В 1901 году он начал совместную жизнь с актрисой Марией Федоровной Андреевой , которая была в то время замужем. В 1906 году Горький в сопровождении Андреевой отправились в поездку по Америке, где его принимали Теодор Рузвельт и Марк Твен.

Горький предствлял всем Марию Андрееву , как свою жену. Поскольку он активно пропагандировал идеи русской революции царское правтельство решило каким-то образом дискредитировать его. Русское посольство выступило с сенсационным разоблачением, рассказав, что Горький путешествует по Америке с любовницей.

Американская пресса подняла скандал, называя Горького анархистом и многоженцем. Известные в США люди отказались от моральной и материальной подержки Горького , и его поездка потерпела полный крах. Дело дошло до того, что Горький с Андреевой не могли поселиться в гостинице. Их выгоняли со словами: "Это вам не Европа".

"Русская миледи"

В 1919 году Горький познакомился с баронессой Марией Игнатьевной Будберг , урожденной графиней Закревской, по первому браку , женщиной поистине легендарной. На Западе её называли "русской миледи", "красной Мата Хари". Она была авантюристкой и двойным агентом:

Гениальность человека вовсе не свидетельствует о том, что он не от мира сего. Напротив, чем натура более творческая, тем больше направлений она реализует в реальной жизни. Яркий пример – писатель Максим Горький. Мастер слова был плодовит отнюдь не только в литературе.

2017 год – 150-й со дня рождения писателя. В честь этого события в нижегородском художественном музее открылась выставка «Максим Горький. Точка отсчета». Экспозиция насчитывает более 70 произведений искусства и сформирована на основе живописных и графических работ из фондов Института и Музея А.М. Горького РАН, многие из которых никогда ранее не выставлялись не только в Нижнем Новгороде, но и в столичных музеях. Среди представленных картин есть и портрет его единственной официальной жены Екатерины Пешковой. Увы, она была не первой и не последней женщиной Буревестника революции. Woman’s Day вспоминает самые громкие романы нашего любвеобильного земляка.

Первая любовь

Первая гражданская жена писателя Ольга Каминская, выпускница института благородных девиц, побывавшая уже дважды замужем, была значительно старше юного Алеши Пешкова. Она была очень деятельной натурой: занималась революционной пропагандой, подделывала паспорта, изготавливала шляпки, писала портреты. Но это была женщина, которая действительно умела любить!

Ольга Каминская с первым мужем

Именно она первой почувствовала непрочность их с Алексеем Пешковым союза. Свою лепту в наметившийся крен отношений внес и второй муж Ольги, который несколько раз безрезультатно пытался вернуть ее. После очередной подобной попытки Алексей не выдержал, и они расстались. В одном из писем он напишет ей: «Мы уже достаточно много задали трепок друг другу. Я не виню тебя ни в чем и ни в чем не оправдываю себя. Я только убежден, что из дальнейших отношений у нас не выйдет ничего».

Неравный брак

Расставшись с Ольгой, Горький уехал в Самару, где встретил свою первую и единственную венчанную жену Екатерину. С этой стройной красавицей писатель познакомился в «Самарской газете», где он работал корреспондентом, а она – корректором. Родители Катерины были поначалу против их брака. Во-первых, Катя была моложе своего избранника почти на 10 лет, а во-вторых, она была дворянкой, он же – «без рода и племени». Но строптивая дочь проявила волю, и вскоре влюбленные обвенчались. У скитальца Горького появился настоящий домашний очаг, несмотря на то, что супруги все время жили на съемных квартирах. Екатерина была не просто женой при писателе, этакой домашней кошечкой, а активным общественным деятелем.

С женой Екатериной Пешковой

Когда через восемь лет они расстались, она повела себя как мудрая женщина и очень скоро оказалась просто необходимой Горькому. В течение всей жизни в самые трудные минуты Алексей Максимович обращался к ней за поддержкой и помощью. В минуты депрессии он писал ей: «Милый друг! Черт знает, как нелепа, тяжела моя жизнь и до чего я одинок на этой несчастной земле. Иногда мне хочется выйти на улицу, взять первую попавшуюся проститутку со всеми ее болезнями, со всей пустой душой, пойти с ней в трактир и всю ночь говорить ей самое хорошее, что осталось в сердце. Каждому человеку мать нужна. И хотя в 48 лет смешно и глупо мечтать о материнской ласке, но именно этого хочется. Хочется поговорить с человеком-матерью. Не смейся. Трудно». Горький, недополучивший в детстве материнской ласки, в каждой близкой женщине мечтал найти частичку материнской любви.

Жертвенная любовь

Екатерину Пешкову сменила одна из красивейших женщин России, талантливая актриса Художественного театра Мария Федоровна Андреева. Горький и Андреева были ровесниками. Когда они встретились, им было по 32 года. Оба были несвободны, но ради новой любви они оставили свои семьи, в которых подрастали по двое малолетних детей.

Мария Андреева

Из светской львицы известная актриса превратилась в верную жену и соратницу. Когда перед Горьким встал вопрос об эмиграции, она бросила театр, несмотря на то, что Станиславский возлагал на нее большие надежды. За границей Мария Федоровна стала секретарем и переводчиком Горького, а также мудрым критиком. Увы, со временем и эти чувства остыли. Вернувшись в Россию, они решили расстаться.

Пожалуй, ни один писатель в мире не знал такой прижизненной славы, как Максим Горький .

Ещё до его ухода в его честь был переименован его родной Нижний Новгород, названа улица в Москве, два крупнейших театра, теплоход, крейсер, самолёт, Литературный институт (сегодня, кстати, в столице нет даже переулка его имени).

«Я страстный!»

Эта слава Горького, и огромные тиражи, и роскошь в быту, и его упоение социализмом в конце концов поставили ему в вину, превратив героя-Буревест-ника в антигероя. Всемирная известность Горького задевала Бунина : «Пора сорвать маску, что он великий художник. У него, правда, был талант, но он потонул во лжи, в фальши». А Цветаева ценила его выше Бунина. Лев Толстой , бывший в свою очередь кумиром для Горького, бывало, помечал на полях его трудов:

«Отвратительно, гадко, ужасная фальшь!» Герберт Уэллс считал его «сталинистом, защищавшим всё, что делал Сталин ». В итоге он расплатился за всё, и за «роман с революцией», с властью - тоже. Потеря в 1934-м обожаемого сына Максима (есть версия - его «убрал» НКВД). Жестокое разочарование в Советах. Мучительная смерть в 1936-м в 68 лет (отравлен по указке вождя?). И как финал - ниша в Кремлёвской стене, где покоится урна с прахом, которую и нёс на похоронах сам Сталин.

Внешне спокойный, выдержанный, мягкий и нежный в общении с людьми, «лёгкий на слезу», невероятно обаятельный, с необычайно, беспредельно синими глазами (таким его вспоминают современники), Горький писал о себе: «Я человек страстный». В 10 лет он ложился на спор под поезд между рельс: «Жутко, но приятно чувствовать, что вот сейчас полетишь над землёй!» В 19 стрелялся, предварительно изучив анатомический атлас, но - всё-таки промахнувшись мимо сердца. Сердца, в тот момент поражённого несчастной любовью: «Зачем тебя я одевал роскошной мантией мечты? Любя тебя, я сознавал, что я себе красиво лгал и что мечта моя - не ты!» В его жизни были три главные дамы сердца. Каждая из них была красива, талантлива, умна и сильна характером, духом. И все они, что поразительно, между собой пребывали во вполне нормальных отношениях. Бывало даже, живали «при Горьком» под одной крышей. А он признавался на склоне лет: «Очень я одинок. И надоело мне всё до отчаяния».

Максим Горький (Алексей Максимович Пешков) с женой Екатериной Павловной Пешковой и сыном Максимом. Фото: РИА Новости

Законная и Богиня

Единственной венчанной законной супругой Горького осталась Екатерина Пешкова (в девичестве Волжина ). Она дожила до 1965 года, до 89 лет. И так и осталась вдовой писателя, так как замуж больше не выходила. Были дети: дочь Катя умерла совсем маленькой, а сын Максим, будучи очень близким отцу человеком, уже женившись, обзаведясь двумя дочерьми, жил со своей семьёй у отца - в Италии, потом в особняке в Москве.

Познакомился Алексей Пешков с Катей, красавицей-дворянкой, в редакции «Самарской газеты». Оба увлекались революцией и литературой. А увидела она своего будущего мужа впервые... отплясывающим в редакционной комнате на столе! Такими «весёлыми» были у сотрудников тогда традиционные завтраки. Но с приходом Кати на должность корректора эти застолья по утрам прекратились. Зато молодой фельетонист Пешков стал задерживаться допоздна, читая корректорские гранки. «Я люблю тебя не только как мужчина, муж, люблю как друг, может быть, больше - как друг». Прожив с ней семь лет, он оставит её ради Марии Андреевой , примы и первой красавицы - актрисы знаменитого Художест-венного театра. Но друзьями они с женой останутся на всю жизнь: огромная переписка (600 писем Горького к Пешковой) с такими обращениями к ней: «Друг мой! Милый ты мой человек! Дочь моя!» Мария Андреева (по мужу Желябужская , мать двоих детей) стала гражданской женой Горького. Подписывалась при этом «Мария Пешкова». Во время совместной поездки с писателем в Америку её травили в прессе и даже выселяли обоих из отеля - как «незаконных» сожителей. Она оставила детей, а затем и сцену, чтобы более 10 лет неотлучно быть с Горьким.

Максим Горький и Мария Андреева позируют художнику Илье Репину. Фото: РИА Новости

Увлекалась вослед ему «большевизмом», «комиссарила» в Петрограде и постоянно добывала у меценатов, своих поклонников, немалые средства на дела партии, революции, в том числе и благодаря своему страстному поклоннику (любовнику?) миллионеру Савве Морозову. Когда тот застрелился (или - опять же версия - его застрелили большевики), оставил чек на 100 тыс. рублей Андреевой. 40 она взяла себе, 60 отдала на нужды партии. Она мужественно терпела положение «незаконной», принимала Екатерину Павловну, а позд-нее, в 52 года, приняла и третью, последнюю любовь Горького - 26-летнюю Марию Будберг (Закревскую) . Терпела и краткий в 1910 г. роман Горького с женой друга, по слухам, родившей от него дочь. Андреева не сумела выносить ребёнка от писателя - упала на сцене. А ушла от него сама. Правда, после писала: «Были периоды, и очень длительные, огромного счастья, близости, полного слияния - но сменялись они столь же бурными периодами непонимания, горечи и обид». Он называл её «прекрасная женщина-друг», «благородная Маруся». Но при этом сознавался, что «возлюбленную следует распиливать тупой пилой»: «особой нужды не чувствую ни в ком. Желаю лишь одного - покоя для работы и для этого готов заплатить любую цену». Иные считали Андрееву прототипом булгаков-ской Маргариты, а Горького - Мастера. Считалось, что с неё Алексей Толстой «списал» свою Мальвину. А сама она подвела итог горько-сладкой жизни с Горьким: «Я была неправа, что покинула его. Я поступила как женщина, а надо было поступить иначе: это всё-таки был Горький».

Мария Закрев-ская-Будберг в 1972 году. Фото: Commons.wikimedia.org

«Кошечка» из железа

О Марии Закрев-ской-Будберг, третьей и последней женщине Горького, с лёгкой руки Нины Берберовой , написавшей о ней роман, говорят: «Железная женщина». Так называл её и сам классик. Но Берберова, близко знавшая свою героиню, находила в её облике, улыбке «что-то кошачье». Не зря же её прозвали Мура. Горький называл её ещё «руссейшая из русских». И, по-свящая ей свой последний незаконченный роман «Жизнь Клима Самгина», надписал девичью её фамилию - Мария Игнатьевна Закревская. А «Бенкендорф» - это по первому мужу, отцу двух её детей, убитому в 1919-м мужиками.

«Будберг» - по мужу второму, барону, от него и титул баронессы.

Острый мужской ум, сильный характер и внутренняя свобода привлекали к Муре всеобщее внимание и вызывали восхищение. Она не была красавицей, но её несколько широкое, скуластое лицо, умное и серьёзное, бывало красивым. Наверное, в ней было непобедимое обаяние, женскость в сочетании с жёсткостью, да и «мужчин она любила и не скрывала этого» - «секс шёл к ней естественно», по замечанию Берберовой. 50-летний Горький влюбился сразу, и скоро Мура стала для него всем: секретарём, переводчицей (знала пять языков), делопроизводителем. Он переносил её постоянные отлучки - то к детям, то в Лондон к Герберту Уэллсу. Да-да, и это самое пикантное: у Муры параллельно с пролетар-ским классиком случился роман с британским фантастом. Причём впервые тот посетил её в её комнате ночью, когда гостил в Петрограде у Горького, - то ли дверью ошибся, то ли поговорить зашёл, не спалось... На упрёки Алексея Максимовича она смеялась: «Что вы, даже для самой любвеобильной женщины два знаменитых писателя одновременно - это слишком!» С Горьким она рассталась. А Уэллс все следующие 12 лет романа с Мурой уговаривал её выйти за него замуж. Умерев, он оставил ей 100 тыс. долларов, на которые она и жила.

Мура умудрилась превратить свою жизнь в легенду, авантюрный роман. Она не оставила ни дневников, ни мемуаров: думайте что хотите! Её считали то немецкой, то английской шпионкой, то агентом НКВД. А свой архив она сожгла. Те, кто видел её в старости (её не стало в 82 года), вспоминают очень грузную даму, которая постоянно курила и не расставалась с утра до ночи с флягой водки - так, собственно, было всю жизнь: говорили, что она могла перепить любого здоровенного мужика. Горький умер в Горках у неё на руках. И версия о том, что отравила его по заданию Сталина именно Мура, стала последней легендой о её яркой и бурной жизни.

Елена Муравьева

Горькие страсти по МАКСИМУуму

Горький - это звучит гордо

Максим Горький не нуждается в презентации, хотя творчество его не очень востребовано в суете и спешке нынешнего века. Но, скажем так, относительное забвение - процесс естественный. У каждого времени свои кумиры. И свои промо–акции. Популярность Горькому в прежние времена обеспечивали школьная программа и дежурные постановки в драматических театрах. Нынче Буревестника революции поминают в основном в привязке к адресам и датам, а также в связи со странными обстоятельствами смерти и фактами бурной личной жизни.

Вот и наш разговор пойдет о горьковских романах. Но не из творческого наследия, а любовных. Вернее даже, о дамах, сумевших оставить след в судьбе писателя.

А для начала, повод: 24 декабря 1887 г. девятнадцатилетний Алексей Пешков (настоящий имя и фамилия), не зная, что ему предстоит стать классиком советской литературы и познать красивейших женщин своей эпохи, совершил попытку самоубийства. Причиной были общая неустроенность и неудачная любовь к некой Марии Деревянкиной.

Имя им легион

По уверениям современников список любовных побед Горького был весьма и весьма велик.

Сразу представилась табличка с графами: номер жены (подруги), статус отношений, годы романа, причины разрыва, особенности союза и т. д. Увы, столь конструктивный подход вряд ли одобрит редактор. Да и полный реестр love story собрать будет сложно. Все–таки биографию классика давно и основательно отлакировали. Да и сам Горький не всегда афишировал своих пассий. Так что придется рассказывать все, как положено: последовательно и постепенно.

Итак, первая супруга Алексея Пешкова - акушерка Ольга Каминская была старше Горького на 10 лет, к моменту знакомства состояла в браке и сожительствовала с приятелем Алексея Максимовича. Однако, преодолев преграды, бурная страсть привела пару к созданию ячейки общества (куда подевался предыдущий муж неизвестно). Страсть и развела молодых. Через два года, в 1894 г. из–за многочисленных измен супруги Горький оставил Каминскую.

Кстати, биографы Буревестника революции обычно умалчивают об этой темпераментной особе. Слишком уж Каминская не подходит на роль спутницы жизни основоположника соцреализма. Куда лучше в этом качестве смотрится морально устойчивая и идейно выдержанная Екатерина Волжина, с которой Горький работал в 1986 г. в редакции одной из газет.

Волжина вела активную революционную деятельность и была на 10 лет моложе мужа, родила ему двоих детей. Брак распался в 1904 г, но официального развода так никогда и не последовало.

Еще находясь в браке, Горький некоторое время вразумлял на путь истинный одну молодую проститутку. Затем с 1901 г. рядом с писателем появилась актриса Мария Андреева, которая ради Алексея Максимовича бросила богатого мужа, двоих малых детей и сцену.

Однако и эти отношения тоже завершись разрывом.

За несколько лет до этого у Алексея Максимовича появились любовницы. Одна из них - Надежда Тихонова - время от времени оставляла тогдашнего супруга в гордом одиночестве и на неделю–другую поселялась в шикарном квартире Буревестника. Кроме нее в качестве временных хозяек в доме гостили и другие дамы. Часто по несколько сразу.

Ну и напоследок пикантная подробность: ходили упорные слухи, что Горький крутил роман с женой собственного сына. Но это были так, шалости. Настоящим увлечением Горького после Андреевой стала Мура - Мария Игнатьевна Будберг, урожденная графиня Закревская, по первому браку Бенкендорф. Благодаря Закревской, утверждает молва и некоторые исследователи, Алексей Максимович и покинул сей бренный мир.

Жизнь - театр

Самыми яркими возлюбленными Горького являлись истинные femme fatale - фатальные женщины Мария Андреева и Мария Закревская. Мало того, обе еще прошлись по жизни Горького действительно красной (в политическом смысле слова) нитью.

Главным талантом актрисы Марии Андреевой была красота, перед которой не мог устоять никто. Ее любили зрители, боготворил муж, обожал миллионер Савва Морозов, который своими деньгами выстелил Андреевой дорогу к славе во МХАТ-е.

Тогда ныне легендарный театр только начинал свою деятельность и всем: появлением и существованием был обязан чувствительности московского фабриканта к искусству вообще и мадам Андреевой в частности.

Не с меньшим пылом и по той же причине: так хотела Мария Андреева - Савва спонсировал и большевиков.

Сама актриса пришла к радикальным идеями тоже через любовь к репетитору сына, студенту Дмитрию Лукьянову. Впрочем, не исключено, что любовь эта была «с интересом». Ведь финансирование партийных касс являлось архиважной задачей текущего момента, а для решения этой задачи партиям (не только большевикам) требовались специалисты разного профиля от налетчиков–экспроприаторов до обворожительных красавиц.

Так или иначе, благодаря Лукьянову Андреева превратилась в преданную большевичку. Актриса перевозила нелегальную литературу, прятала подпольщиков, и главное: добывала для партии деньги. В том числе из карманов Морозова. При этом суммы поражают воображение. За несколько лет купец передал РСДРП(б) около полумиллиона рублей (по другой версии - несколько миллионов), финансировал газеты «Искра», «Новая жизнь» и «Борьба», сам тайно провозил типографские шрифты и нелегальную литературу, прятал у себя на фабрике и в имении видных большевиков - Николая Баумана, Леонида Красина (тоже любовника Марии Андреевой).

Однако этого оказалось мало. Отстраненный родней от управления капиталами, Морозов якобы застрелился, оставив Андреевой последнее свое достояние - страховку на сто тысяч. Которая тут же по получении отправилась в кассу большевиков.

Но и это еще не все. Вскоре при странных обстоятельствах скончался племянник Саввы, тоже благодаря Андреевой - горячий сторонник ленинской партии. Едва дело дошло до раздела имущества, как наследникам тут же объяснили, кому покойный собирался завещать свои миллионы. Брату элементарно пригрозили смертью. Двум сестрам подсунули в мужья красавцев, специально подобранных для этого Красиным и Андреевой.

Но вернемся к горьковской странице в биографии актрисы.

К моменту знакомства Андреева очень нуждалась в поддержке. Увы, ее недавно блистательная карьера клонилась к закату. МХАТ уже мог сам себя обеспечивать и нуждался не столько в морозовских инвестициях, сколько в чеховских пьесах. «Поставкой» оных занималась супруга Антона Павловича - Ольга Книппер. Само собой она же имела монополию на главные роли. Станиславский по сему поводу выразился довольно четко: «Андреева - актриса полезная, Книппер - до зарезу необходимая».

Дружбой с Горьким Андреева надеялась поправить свои служебные дела и не ошиблась. Начинающий входить в моду драматург - «пролетарий» обеспечил своей возлюбленной новую волну популярности. Но «не долго музыка играла».

Вскоре Андреевой пришлось оставить сцену, чтобы стать для Горького женой, секретарем, переводчиком, нянькой, экономкой, литературным агентом и…опекуном со стороны все тех же большевиков.

Чем же был вызван интерес российской социал–демократии к Алексею Максимовичу? О, все довольно банально. Шерше ля мани.

В начале 20‑го века Горький был самым высокооплачиваемым писателем Российской империи и очень популярным драматургом. Его книги печатались неслыханными тиражами, а пьесы шли во всех ведущих столицах мира и пользовались неизменным успехом. К примеру, в Берлине в театре Макса Рейнхардта спектакли прошли с полным аншлагом более шестисот раз. И так повсеместно.

«Тащите с Горького, сколько можете», - наставлял Ленин своего соратника А. Богданова в конце 1904 г. И тащили. В одном случае известны даже «расклады». Приблизительно 20 процентов получал агент (тот, кто доставлял деньги), 40 процентов шло в кассу большевиков, остальные переводилось на имя Горького в банк.

Однако известный писатель - это не только «ценный мех», но идеологическое оружие. Поэтому властителя дум и «формирователя» взглядов партия отправила вместе с Андреевой в феврале 1906 г. в США собирать деньги на нужды революции. Предполагалось, что звезда российской сцены и известный инженер человеческих душ впечатлят заокеанских инвесторов. Однако пуританская Америка сказала одиозной чете бурное «фе». Газеты пестрели сенсационными статьями: Горький бросил жену и детей; Андреева оставила супруга и двух малюток; прелюбодеи, они живут во грехе и т. д.

(Кстати, информацию «слили» царские агенты)

В итоге, вояж пришлось свернуть.

Горький в сердцах заявил журналистам: «Она моя жена. И никакой закон, когда–либо изобретенный человеком, не мог бы сделать ее более законной женой. Никогда еще не было более святого и нравственного союза между мужчиной и женщиной, чем наш».

Но…никогда не говори никогда. Прошло немного времени и святой и нравственный союз затрещал по швам. Андреева устала обслуживать своего гения, тосковала без детей, страдала без театра. Единственной отрадой для нее осталась партийная работа.

Точкой в романе стало новое увлечение Горького. В 1919 г. Горький влюбился в другую Марию. Молодую, яркую, экспрессивную.

Андреева, тогда уже пятидесятилетняя, вынуждена была уступить почетное звание «жена Горького», о чем она впоследствии очень жалела. Но во времена оные стареющая красавица выдержала удар достойно. Нашла молодого любовника, стала работать еще больше. Андреева была очень энергичным человеком и после революции, став во главе «театров и зрелищ союза коммун Северной области» сделала многое для советской культуры. Самым главным своим детищем Андреева считала, открытый по ее инициативе, Большой драматический театр, где она сыграла свои последние роли.

Умерла Мария Андреева она в 1953 г., в возрасте 85 лет.

Русская Миледи

Мария Игнатьевна Закревская - Бенкендорф-Будберг появилась в жизни Горького «с подачи» К. Чуковского и буквально сразу произвела на 52-летнего писателя неизгладимое впечатление. Впрочем, это была вполне закономерная реакция. Горькому всегда нравились «плохие девочки» (наверное, после Ольги Каминской). А Мария Закревская была даже очень «плохой». К 28‑ми годам она дважды сходила замуж, родила двоих детей, слыла то ли английской, то ли немецкой шпионкой, каким–то образом была связана с британским супер–агентом Локкартом и заодно НКВД. Как тут удержаться?

Горький настолько увлекся Закревской, что пренебрег даже ее изменой.

В 1920 г. в СССР приехал знаменитый английский писатель Герберт Уэллс. Гостиницы тогда были в большом дефиците, и Уэллсу пришлось ночевать в доме Горького. Одну из ночей он провел с Марией Закревской. А утром «из командировки вернулся муж…» и застал «голубков» в постели.

«Она неимоверно обаятельна, - описывал Закревскую Герберт Уэллс. - Однако трудно определить, какие свойства составляют ее особенность. Она, безусловно, неопрятна, лоб ее изборожден тревожными морщинами, нос сломан. Она очень быстро ест, заглатывая огромные куски, пьет много водки, и у нее грубоватый, глухой голос, вероятно, оттого, что она заядлая курильщица. Обычно в руках у нее видавшая виды сумка, которая редко застегнута, как положено. Руки прелестной формы и часто весьма сомнительной чистоты. Однако всякий раз, как я видел ее рядом с другими женщинами, она определенно оказывалась и...

Горький Максим

Алексей Максимович Горький

Летит степью ветер и бьет в стену Кавказских гор; Горный хребет точно огромный парус, и земля - со Ьвистом - несется среди бездонных голубых пропастей, оставляя за собою изорванные ветром облака, а тени их скользят по земле, цепляются за нее, не могут удержаться и - плачут, стонут...

Деревья гнутся долу, словно бегут; кусты встряхивают ветвями, как собаки шерстью, и стелются по черной земле, - она дымится вся в пыли, течет не умолкая сухой шорох, свист и вой, щелкают аисты, крякают сытые вороны, немолчно трещат степные сверчки, и, словно командуя всем, раздаются крики солидных крупнорослых станичников. С голой степи мчится перебитая молотилками золотая солома, на площади нарядной казачьей станицы крутятся серые вихри, летают птичьи перья и сожженный солнцем желтый лист.

Торопливо появляется солнце, быстро исчезает, точно оно гонится за бегущей землею и устало уже - отстает, тихо падая с неба в дымный хаос на западе, где тоже горы в снежных вершинах и краснеют сырые тучи, тяжелые, как вспаханная земля.

Порою между массами туч ослепительно сверкает седло Эльбруса и хрустальные зубья других гор - они вцепились в облака и пытаются удержать их. Так ясно чувствуешь бег земли в пространстве, что трудно дышать от напряжения в груди, от восторга, что летишь вместе с нею, красивой и любимой. Смотришь на эти горы, окрыленные вечным снегом, и думается, что за ними бесконечно широкое синее море и в нем гордо простерты иные чудесные земли или просто - голубая пустота, а где-то далеко, чуть видные в ней, кружатся разноцветные шары неведомых планет - родных сестер моей земли...

Со степи едут воза обмолоченного хлеба; в пыли, черной и жирной, как сажа, степенно и тяжко шагают круторогие сивые волы, глядя в землю терпеливым взглядом круглых глаз; на возу лежит казак, в серой от пыли рубахе, мохнатая папаха сдвинута на затылок, лицо черно от загара, глаза красны от ветра, а борода склеена потом, пылью - точно каменная. Иногда казак идет впереди воза, у ярма; ветер толкает его в спину, раздувая рубаху; человек так же гладок и солиден, как вол, и глаза у него такие же терпеливо-умные; двигается он не торопясь, как будто зная все, что ждет его впереди.

Цоб... цобе...

У них хороший урожай в этом году, все они - здоровые, сытые, но смотрят хмуро, говорят неохотно, сквозь зубы. Может быть, устали в работе...

Посреди станицы в небо поднялась краснокирпич-ная церковь о пяти главах, с колокольней над папертью; наличники окон оштукатурены и покрашены желтоватой краской - церковь как будто слеплена из мяса, обильно прослоенного жиром, тень ее тучна и тяжела: храм, созданный сытыми людьми большому спокойному богу.

Хороводом стоят приземистые белые хаты; точно дородные бабы, стоят они, опоясавшись кручеными поясами плетней, пышно окутанные шелками садов, покрытые выцветшей парчою камышовых крыш, а над крышами качаются серебристые тополя, вздрагивает кружевная листва акации, тарахтят, как детские погремушки, сухие стручья, темные ладони каштанов треплются в воздухе, точно желая схватить быстро бегущие облака. Со двора на двор бегают казачки, высоко подоткнув подолы юбок и рубах, обнажив до колен большие, крепкие ноги, - торопясь убраться к празднику, они озабоченно покрикивают друг на друга и на круглых ребятишек, которые - словно воробьи - купаются в пыли и, черпая ее горстями, высоко подкидывают в воздух.

У церковной ограды, за ветром, развалились по сухому рыжему бурьяну "шляющие за работой"; их десятка два, всё это - "никудышный народ", мечтатели, ожидающие счастливого случая, доброй улыбки судьбы, или лентяи, опьяненные широким простором богатой земли, пленники русской страсти к бродяжеству. Они ходят группами в два-три человека из станицы в станицу, именно "за работой", смотрят на нее, удивляются ее обилию, но работают только в крайней нужде, когда уже нет возможности утолить голод иными способами - попрошайничеством или воровством.

Завтра - Успеньев день, в богатой станице - праздник, и вот они собрались отовсюду, в надежде, что праздничный день напоит и накормит их досыта, без труда с их стороны.

Все это "русские" - из центральных губерний, они дочерна сожжены непривычным солнцем юга, волосы их выгорели, ветер ершит и треплет их лохмотья, все они притворяются смирными, благочестивыми - устали от трудов, от неудач жизни и вот - сошлись сюда.

Когда мимо них проплывает, охая и поскрипывая, тяжелый воз хлеба, проходит, жуя соломинку, казак, - они покорно, наянливо кланяются ему, а он смотрит на них косо, пренебрежительно, не ломая шапки, чаще же совсем не видит, как изгибаются перед ним серые лохматые фигуры чужих людей.

Ниже и вычурнее других кланяется казакам туляк Конёв, мужик сухой, обгорелый, точно головня, с черной бородкой, беспечно рассеянной по костлявому лицу, с ласковой улыбочкой темных глаз, глубоко спрятанных в орбиты.

Я только сегодня пристал к этим людям, но Конёв - старый знакомый мой, по пути из Курска до Терской области я неоднократно встречал его. Он человек "артельный", любит держаться среди людей, но, кажется, лишь потому, что очень труслив. На всех точках земли вне своей деревни, прижавшейся где-то к пескам Алексинского уезда, он убежденно говорит всегда одно и то же:

Действительно, землица тут богатая, а с людя-ми я не согласен... никак! В нашем краю народ куда те душевнее, настоящий русский народ, равненья нет со здешним! Тут - кремни, тут души и на трешник нет!

Он любит тихо и задумчиво рассказать чудесный случай неожиданного обогащения:

Вот - в подковы ты не веришь, а я те скажу - нашел один ефремовский мужик подкову, а недели через три за этим дядя его, лавошник в Ефремове со всею семьею и сгори, - видал? Всё наследство - мужику этому попало, да! Нет, ты не бай, чего не знаешь: судьба человека жалеет, она его часто с добром стережет...

Его черные, круто изогнутые брови всползают высоко на лоб, а глаза изумленно выкатываются из орбит, Точно Конёв и сам не может поверить в то, что рассказал.

Когда казак пройдет, не ответив на поклон, Конёв Усмотрит в спину ему и ворчит:

Заелся, не видит даже человека... Нет, я прямо скажу: суходушный народ!..

С ним - две женщины; одна - лет двадцати, ко-уротенькая, толстая, со стеклянными глазами и полуоткрытым ртом. У нее лицо дурочки: нижняя часть его, "с обнаженными зубами, как будто смеется, а когда взглянешь в неподвижные глаза под низким лбом - кажется, что она сейчас заплачет, испуганно и визгли-уво, точно кликуша.

Отпустил он меня сюды с чужими людями, - Жалуется она басом, засовывая коротким пальцем под Зеленый и желтый платок выгоревшие волосы.