Лексические нормы регулируют применение слов в речи. Слово должно использоваться в том значении, которое оно имеет и которое зафиксировано в толковых словарях русского языка. Нарушение лексических норм приводит к искажению смысла высказывания.

От лексических ошибок никто не застрахован, даже опытные писатели. Так, в первых изданиях романа А. Фадеева «Разгром» была фраза: «Мечик навзничь упал на землю и уткнулся лицом в ладони». Где неточность? Навзничь – «на спину», поэтому нельзя уткнуться в ладони, упав на спину. Позже автор внес исправление в текст: «Мечик ничком упал на землю и уткнулся лицом в ладони».

Можно привести немало примеров неточного употребления слов. Так, наречие где -то имеет значение «в каком-то месте», «неизвестно где» (где-то заиграла музыка). Однако в последнее время это слово стали употреблять в значении «около, приблизительно, когда-то» (где-то в 70-х годах, план выполнен где-то на 102 %).

Речевым недочетом следует считать частое употребление слово порядка в значении «немногим больше», «немногим меньше». В русском языке для обозначения этого понятия имеются слова приблизительно , примерно . Но некоторые вместо них используют слово порядка . Пример: «Ущерб, нанесенный городу, составляет порядка 300 тысяч рублей».

Ошибкой является и неправильное употребление глагола ложить вместо класть . Эти глаголы имеют одно и то же значение, но класть – общеупотребительное литературное слово, а ложить – просторечное.

Необходимо помнить и о том, что многие слова в русском языке являются многозначными. Но значения таких слов проясняются обычно уже в самомузком контексте: тихий голос, тихий нрав, тихая погода, тихое дыханье, тихая езда и т.д.

Многозначное слово может иметь разную лексическую сочетаемость. Сочетаемость – это способность слова употребляться с другими словами в речевом отрезке. Сочетаемость в значительной степени определяется значением слова. Так, глаголы мыть и стирать имеют общие компоненты в значениях. Но стирать можно только предметы, изготовленные из ткани или имеющие свойства ткани.

Еще пример. Повысить можно только то, к чему приложим параметр высокий . Высокая скорость – повысить скорость. Но нельзя повысить подготовку специалистов, ее можно улучшить.

Недопустимы сочетания слов, которые содержат отрицающие друг друга смысловые признаки. Нельзя сказать: «Эти установки осушки имеют высокую глубину осушки» (высокую степень осушки).

С точки зрения современного русского языка часто бывает трудно объяснить причины различной сочетаемости слов, близких по значению (рой , стадо, табун, группа и др.). Многие сочетания слов закреплены языковой традицией.

С многозначностью слов не следует смешивать омонимию. Омонимы - это одинаковые по звучанию и написанию, но различные по значению слова. В толковых словарях они находятся в разных словарных статьях (брак «супружество» и брак «изъян»).

Чтобы избегать повторений одних и тех же слов, нужно использовать в своей речи синонимы. Синонимы – это слова, которые звучат и пишутся по-разному, но имеют близкие значения: миг – момент , бранить – ругать , огромный – громадный. Синонимичными могут быть не только пары, но и целые ряды слов: коротко, кратко, лаконично, вкратце, сжато и т.д.

Нарушение лексических норм порой связано с тем, что говорящие путают слова, близкие по звучанию, но различные по значению. Такие слова называют паронимами : представить и предоставить (Слово представляется Петрову. Разрешите предоставить вам доктора Петрова). Глагол предоставить означает «дать возможность воспользоваться чем-либо» (предоставить отпуск, квартиру, должность, кредит, права, слово, независимость и т.д.). Глагол представить имеет значение «дать, передать, предъявить что-либо, кому-либо» (представить отчет, справку, факты, доказательства; представить к награде, к ордену, к званию и т.д.). Различны позначениюслова эффектный и эффективный, обидный и обидчивый и другие.

Нарушение лексических норм порождает различные речевые ошибки. Так, часто встречается плеоназм – смысловая избыточность в сочетании слов или в сложном слове. При этом составные части словосочетания или сложного слова содержат один и тот же смысловой компонент (памятный сувенир, предчувствовать заранее, ценные сокровища, тонкий нюанс, в апреле месяце, маршрут движения, главная суть, взаимное сотрудничество и т.д.).

С точки зрения языковой нормы плеоназм не допустим, однако некоторые плеонастические сочетания закрепились в языке (экспонат ‘выставочный’ выставки ).

Разновидностью плеоназма является тавталогия – повторноеобозначениеуже названного понятия. Тавталогия возникает при повторении однокоренных слов в одной фразе (проливной ливень , сгруппировать группы , рассказать рассказ, изобразить образ и т.д.).

Тавтологичными являются неправильные грамматические формы типа более красивее, самый наилучший и другие.

Однако употребление однокоренных слов в одном словосочетании или предложении оправдано в том случае, если они являются единственными носителями соответствующих значений и их не удается заменить синонимами (накрыть ведро крышкой, постелить постель, словарь иностранных слов и т.д.).

Лекция 6. Функциональные разновидности русского языка

Официально-деловой стиль

Литературный язык обслуживает разные сферы человеческой деятельности. Поэтому есть 5 основных стилей: официально-деловой; научный; публицистический; разговорный; художественный. Каждый из стилей обладает своим набором специфических средств, которые проявляются в плане содержания высказывания, в плане речевого выражения.

Официально-деловой стиль используется в документальном оформлении разного: экономический, государственный стилях. К важнейшим разновидностям относятся: канцелярские (собственно официально-деловой стиль), юридический (язык законов и указов), дипломатический (международный).

Интернациональные свойства связаны общими задачами официально-деловой речи любого государства:

Быть средством делового общения;

Служить языковым инструментом документирования управленческой деловой и служебной информации.

К общим свойствам официально-делового стиля относятся:

А) достаточность информации (её полнота).

Б) достоверность информации (объективность).

В) убедительность (аргументированность).

Г) логичность и структура изложения.

Д) лаконичность (не более 2х страниц).

Е) функциональность и рациональность языка официально-делового стиля.

Ж) стандартизация и унификация языка и текстовых средств.

Среди функций документов выделяют общие и специальные.

Общие :

· Информационная;

· Социальная (потребность общества);

· Коммуникативная (средство связи между общественными структурами);

· Культурная (закрепление, передача культурных традиций и этапов развития цивилизации);

Специальные :

· Управленческая (плановые, отчетные, организационно распределительные документы);

· Правовая (документы, имеющие правовую основу);

· Функция исторического источника (источники исторических сведений о развитии общества);

Разнообразие жанров официально-делового стиля порождает многообразие видов деловой организации. Условно, существует 3 группы документов :

1. деловые бумаги личного характера.

2. служебная документация.

3. деловая переписка.

1. Это: заявление (просьба должностному лицу), объяснительная записка (содержит причину нарушения чего-либо), расписка (подтверждение получения материальной ценности), автобиография (описание жизни и учебно-деловой деятельности), характеристика (перечень профессиональных и личных качеств человека), резюме (автобиография + профессиональные и личные качества с выгодой для себя).

2. Это: постановление (правовой акт, его принимает высший орган власти), решение (правовой акт, принимаемый коллегиальными и совещательными органами), приказ (распоряжение руководителя, основной служебный документ, обязательный для исполнения подчиненных), распоряжение (правовой акт, издаваемый предприятием в целях решения вопроса), докладная служебная записка (обращение с изложением вопроса, требующего разрешения), справка (информационный характер, подтверждающий факты), объявление (извещает о чем-либо).

3. это: письмо-извещение (информация о чем-либо), письмо-напоминание, письмо-запрос (коммерческий вид, обращение лиц, желающего получить информацию), письмо-оферта (предложение, заявление о желании заключить сделку с указанием условий), письмо-ответ (согласие/несогласие на условия запроса), письмо-рекламация (претензия, выражение претензий к стороне, нарушившей договор, возмещение убытков).

Любой документ состоит из ряда реквизитов (дата, текст, подпись, и т.д.). Наиболее употребляемые реквизиты :

1. эмблема организации;

2. наименование организации;

3. юридический адрес организации;

4. название видов документов;

5. дата;

7. адресат;

8. заголовок текста;

9. текст;

10. отметка о наличии приложений;

11. подпись;

12. печать;

1 – рисунок, товарный знак. Располагается в левом углу или в середине листа.

2 – пишется в соответствии с зарегистрированными наименованиями. Сокращение ЗАО, ООО, ОАО, и т.д. располагается под эмблемой организации.

3 – индекс предприятия связи, почтовый адрес, телефон, факс, ИНН, номер расчетного счета в банке. Располагается в левом углу после наименования организации.

4 – располагается в заголовочной части после юридического адреса. Дает общее представление о назначении документа.

5 – основной реквизит документа, обеспечивающий его юридическую силу. Все они стоят в заголовочной части. В тексте – цифровой способ (число/месяц/год). Финансовый характер – словесно-цифровой способ оформления. Дата стоит слева или под текстом слева(после подписи).

6 – порядковый номер регистрации. При двойной нумерации первый номер – это порядковый номер документа, откуда пришел, второй номер – куда отправляется.

7 – наименование организации (в Именительном падеже), структурное: должность, фамилия и инициалы в дательном падеже, юридический адрес организации. Справа в верхней части листа.

8 – краткое изложение смысла текста.

9 – сам текст.

10 – полное наименование приложений, содержавшихся в тексте, отметка оформляется в сокращенном виде (приложение: на 3 листе в 2х экземплярах). Если приложения не указаны в тексте, то пишется полное наименование приложений.

11 – обязательный реквизит документа. Включает наименование должности лица, подписавшего документ; подпись личная; её расшифровка.

12 – не обязательный реквизит. Материальные ценности и расходы средств. Правильно ставить печать необходимо: захватывать часть наименования должности лица его личной подписи; отчетлива к прочтению.

Языковым средствам и стилям изложения деловых документов предъявляются требования:

· Однозначность слов, выражений.

· Нейтральный тон изложения.

· Соблюдение грамматических, лексических, синтаксических, стилистических норм.

· Смысловая достаточность и лаконичность.

1. лексические : не различие паронимов; невнимание к оттенкам слов-синонимов (возвести склад); использование профессионализмов (дострат); неоправданность использования заимствованных слов (апеллировать); не употреблять устаревшие слова (сего года);

2. грамматические :

А) неправильное употребление предлогов (по не распределительности); Нужно помнить, что с дательным падежом употребляются следующие предлоги: благодаря, в отношении к, применительно к, сообразно, согласно, по.

Б) При употреблении числительных : однозначные – словом (пять), для указания меры использования – цифра (9 кг), составные числительные , стоящие в начале предложения, записываются словами (сто пятьдесят), порядковые числительные записываются с указанием падежного окончания. В) При построении словосочетаний учитывается, что слова некоторые употребляются только с одним словом (приказ издается).

Структура текста легко воспринимаема. Она наиболее рациональна, включает 2 части: мотивы, послужившие поводом для создания документа; и просьбы, предложения, распоряжения. Многоаспектные документы: каждый аспект с нового абзаца (4-6 предложений и 1 предложение).

Особые условия делового общения: характер, адрес, повторяемость управленческих ситуаций и тематической ограниченности определяют общие требования к культуре официальной переписки:

1. Лаконизм делового письма.

2. Достаточно информативное.

3. Ясность и недвусмысленность языка.

Деловой этикет – порядок поведения, установленный в сфере делового общения. В основе правил лежит:

1. вежливое, уважительное, доброжелательное отношение к деловому партнеру.

2. соблюдение определенной дистанции между работниками, занимающими разное служебное положение.

3. умение говорить «да» и «нет», не обижая партнера, не задевая его самолюбие.

4. терпимость к чужому мнению, не совпадающему с вашим.

5. умение признавать свои ошибки.

6. быть самокритичным.

Лекция 7. Научный стиль
Языковые и структурные особенности жанров научной речи

Основная функция научного стиля – коммуникативно-информативная. Реализуется в следующих чертах:

1) точность, логичность речи.

2) Сжатость, информационная насыщенность.

3) Объективность, отвлеченность и обобщенность суждений.

4) Безличность, абстрактность высказывания.

6) Стандартизация средств выражения.

В зависимости от целевой установки выделяются следующие разновидности (подстили) научного стиля:

· Академический подстиль . Характеризуется строгим научным изложением материала адресованным специалистам. Важные признаки подстиля: точность информации, убедительность аргументации, логичная последовательность рассуждений, лаконичность. Реализуется в следующих жанрах: диссертация, научные монографии, статьи, доклады, дипломные и курсовые работы, проекты, рецензии, тезисы, научные сообщения.

· Учебно-научный подстиль . Излагает основы наук в учебной литературе. Жанры: учебные и учебно-методические пособия, учебные монографии, учебные словари, лекции.

· Научно-информативный подстиль . Основное назначение: сообщить научную информацию с максимально точным описанием фактора. Особенность проявляется в стереотипности композиции; максимальной стандартизации языковых средств; унификации синтаксических конструкций. Жанры: рефераты, аннотации, каталоги, специальные словари, технологические описания.

· Научно-популярный подстиль . В отличие от других подстилей, адресован не специалистам, а широкому кругу читателей, поэтому научные данные излагаются в доступной форме. Жанры: очерк, эссе, книга, лекция научно-популярного характера, статья в периодическом издании.

Языковые средства состоят из 3х групп :

· Лексические и фразеологические;

· Морфологические (грамматические);

· Синтаксические;

1) лексика и фразеологизмы . Лексика представлена 4 формами :

· терминология

· слова с обобщенно-абстрактным значением

· общеупотребительная лексика

· слова-организаторы научной мысли

А) термины . Бывают общенаучными и социальными. Первые выражают общие понятия науки, техники. Однозначны в пределах функционального стиля (физические и химические свойства). Вторые показывают предметы и объекты науки и техники (атом, хромосома, валентность).

Б) слова с обобщенно-абстрактным значением являются базой и источником научного стиля (аспект, концепция, совокупность, изучение).

В) лексика для общего употребления . Для всех слоев общества.

Г) слова-организаторы делятся на 3 группы:

· слова, вводящиеся в логичный контекст (таким образом, тем самым, в результате этого, в свою очередь).

· Характеризует степень объективности информации (считают, полагают, утверждают, кажется, возможно)

· Научные фразеологизмы обозначают определенные понятия, является термином (как показали наблюдения, на основании полученных данных, резюмируя сказанное).

2) морфологические особенности научного стиля :

· преобладание отглагольных имен существительных (изучение, рассмотрение).

· Активность родительного падежа (линия соединения, свойства металлов, и т.д.).

· В глагольных формах преобладает настоящее время (химия изучает, биология рассматривает).

· Использование безличных форм глаголов (в работе исследуется).

· Активно используются сокращения.

· Из личных местоимений допускаются формы множественного числа.

· Преобладает цифровое. А не буквенное обозначение чисел.

· В качестве средств логичных связей между предложениями и частями выказывания употребляются наречия (далее, ранее, выше), предлоги (ввиду, в силу, кроме, помимо), союзы (и, а, но, однако).

· Средства усиления убедительности – частицы (лишь, только, же).

3) синтаксис научного стиля :

· активное преобладание предложно-именных словосочетаний (с целью, при помощи).

· Преобладание составных именных сказуемых (дает возможность рассмотреть).

· Использование страдательных конструкций (в работе рассматривается, в статье анализируется).

· Активное употребление деепричастных и причастных оборотов (получив данный результат).

· Преобладание развернутых синтаксических построений.

· Частотность употребления вводных конструкций (итак, безусловно, таким образом).

Очень важен для научного стиля условный язык, т.е подчеркивание, шрифт, системы выделения (курсив, разрядка), формул, графики, схемы.

Ход научного исследования соответствует следующей логичной схеме:

1) обоснование актуальности научного исследования.

2) Выбор предмета, объекта исследования.

3) Выбор методов исследования.

4) Описание процесса исследования.

5) Результаты исследования.

6) Формулировка вывода.

Каждый жанр научного произведения имею свою композицию , рубрикацию . Большинство текстов имеют 2 части : описательная (отражается ход научного исследования), основная (методика исследования, достигнутый результат). Все материалы, не являющиеся важными для обоснования проблемы, выносятся в приложения.

Рубрикация – разделение текста на составные части – графическое отделение одной части от другой, а также используемых заголовков и нумераций. Простейшая рубрика – абзац. Деление на абзацы определяется размерами и содержанием текста. К абзацу требования :

2) Соразмерность.

3) Абзацное членение нередко сочетается с нумерацией.

Возможные системы нумераций :

· Использование знаков разных типов (римские и арабские цифры, прописные и строчные буквы).

· Цифровая система нумераций идет с использованием арабских цифр (1; 1.1; 1.1.1 – где первая цифра- раздел, вторая – глава, третья – параграф).

Цитата – точная буквальная выдержка из какого-либо источника. Цитаты бывают прямыми и косвенными. Прямая – полная, без произвольного сокращения и искажения передачи мысли из цитируемого текста (оформляется в кавычках, указывается автор и страница). Косвенная – пересказ мысли своими словами с сохранением сути первоисточника (в данном случае страница не указывается, лишь автор). Ссылка – упоминание об авторе и источнике, в котором содержится освещаемая мысль (страница не указывается).
Для цитирования следует использовать формы следующих глаголов : определять, отмечать, подразумевать, подчеркивать, формулировать, считать, утверждать.

Оформление цитат подчиняется строгим правилам :

1. цитируемый текст заключается в кавычки. В нем сохраняются грамматические формы слов и знаки препинания.

2. при цитировании не допускается объединение в одной цитате нескольких отрывков, взятых из разных мест цитируемого текста. Каждый отрывок оформляется как отдельная цитата.

3. цитата в начале предложения начинается с прописной буквы (большой), даже если первое слово в источнике начинается со строчной.

4. цитата, помещенная после двоеточия, начинается со строчной буквы, если в источнике первое слово цитаты начиналось со строчной, и с прописной, если в источнике начиналось слово с прописной.

5. цитата в конце предложения, являющаяся самостоятельным предложением и заканчивающаяся «… », «? », «! », закрывается кавычками, после которых никаких знаков препинания не ставится.

Введение.

Значение культуры речи в жизни общества трудно переоценить. В наше время мы не можем оставаться равнодушными к угрозе оскудения русского языка, утраты им образности, эмоциональности, благозвучия.

На ум мне пришли такие слова И. С. Тургенева: «Ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык». Но мы сами же безжалостно портим его, бездумно искажаем, уродуем… Как же помочь нашему языку? Как спасти его от засорения? Об этом должен задуматься каждый.

Что значит для человека язык? Родной язык (это мир слов, который открывает нам окружающую жизнь во всем ее многообразии. Каждый человек должен любить свой язык, уважать его. Судьба родного слова не должна быть нам безразлична. Ведь язык (это средство общения между людьми в обществе, в их трудовой деятельности. Поэтому я считаю, если человек говорит некультурно, плохо выражается, то в первую очередь не уважает слушающего его человека. Для того чтобы уметь красиво говорить нужно знать основные принципы культуры речи.

В русском языке достаточно красок, чтобы живо изобразить любую картину, его огромный словарный запас, позволяет передать самую сложную мысль. Но вот в чем вопрос, умеем ли мы правильно пользоваться им?

Даже если человек абсолютно грамотен и свободно выражает свои мысли на правильном литературном языке, он должен самокритично признать, что его речь могла бы быть ярче, богаче, знай он все секреты истинно хорошего слога. Ведь говорить и писать правильно и говорить и писать хорошо (не одно и то же.

К хорошей речи предъявляется множество требований, кроме правильности.
Это требование простоты и ясности, логичности и точности, информативности и сжатости… Всех не перечислишь. Каждый человек должен осознавать, что прежде всего это нужно ему самому. Он должен совершенствовать свой стиль, бороться за чистоту своего языка.

Культурная речь в своей устной и письменной форме должна отвечать существующим в настоящее время нормам орфоэпии, в своей письменной форме (нормам орфографии и пунктуации.

Н. М. Карамзин, много сделавший для развития и обогащения русского литературного языка, писал: «В шесть лет можно выучиться всем главным языкам, но всю жизнь надобно учиться своему природному. Нам, русским, еще более труднее, нежели другим».

Я выбрала эту тему потому, что она мне интересна. Раскрыв её, я смогу улучшить свой язык, и в мире станет на одного культурного человека больше.

Глава 1. Основные критерии правильной речи.

(1.Точность, ясность и простота речи.

Говори так, чтобы тебя нельзя было не понять.

Квинтилиан римский ритор

Точность издавна осознается как одно из главных достоинств речи. Уже в античных руководствах по красноречию первым и основным требованием, предъявляемым к речи, было требование ясности. Содержание, которое вкладывалось древними теоретиками в это понятие, во многом сходно с современным понятиями точности. Аристотель считал, что, если речь неясна, она не достигает цели. «Достоинство слога (быть ясным и не низким.»

Точность и ясность речи взаимосвязаны: точность речи, как правило, придает ей ясность, ясность речи вытекает из ее точности. Однако о точности высказывания должен заботиться говорящий (пишущий), а то, насколько ясно изложена мысль, оценивает слушатель (читатель). Мы облекаем свои мысли в слова. Как заметил В. Т. Белинский, «Слово отражает мысль: непонятна мысль
(непонятно и слово.» И в то же время «кто ясно мыслит, тот ясно излагает.»

Чтобы речь была точной, слова следует употреблять в полном соответствии с теми значениями, которые за ними закреплены в языке: слово должно быть адекватно выраженному им понятию. При четком выражении мысли слова полностью соответствуют своему предметно-логическому значению, а неправильный выбор слова искажает смысл высказывания. Мастера художественного слова настойчиво добиваются точности словоупотребления.
Однако не всегда нам удается избежать лексических ошибок, которые лишают нашу речь точности. От этого не застрахованы даже опытные писатели.

Так в первых изданиях романа А.А. Фадеева (до 1949г.) была фраза:
«Мечик навзничь упал на землю и уткнулся лицом в ладони.» В этом предложении неточно употреблено слово навзничь: нельзя «уткнуться лицом в ладони», если упасть навзничь, то есть на спину. В издании 1949г. Автор внес исправление: «Мечик упал на землю и уткнулся лицом в ладони.»

Обычно можно найти немало стилистических вариантов для выражения мысли, но многие почему-то предпочитают не самый простой и ясный…почему нас коробит, когда мы слышим: В этом доме со мной проживает известный поэт; В данный момент я готовлюсь к экзаменам. Потому что выделенные слова не подходят для разговорного стиля речи, они придают ей канцелярский оттенок, лишая ее естественности простоты.

Стилистически не оправдано употребление книжных слов и в таких, например, репликах при устном общении: «Игорь мне сообщил, что за ним в садик придет бабушка; заводная обезьяна вышла из строя.»

Пристрастие к канцеляризмам и книжной лексике ведет к многословию, к путаной и сложной передаче самых простых мыслей.

Н.Г. Чернышевский писал: «Что не ясно представляешь, то не ясно выскажешь; неточность и запутанность выражений свидетельствует только о запутанности мыслей.» Этим нередко грешат начинающие авторы.

Причиной неясности высказывания может стать неправильный порядок слов в предложении: «Семь действующих платформ обслуживает несколько сот человек.» Конечно, такие предложения можно выправить, если они употреблены в речи. Достаточно изменить порядок слов: «Несколько сот человек обслуживают семь действующих платформ», но если вы услышите фразу с неверным порядком слов, возможно и неправильное ее толкование на этом построено, шутка А. П. Чехова: «Желаю вам всевозможных бед, печалей и напастей избежать.»

К сожалению, небрежность в расстановке слов в предложении (не такая редкость: Велосипед разбил трамвай; Они кормили его мясом своих собак и т.п., смысл которых в конце концов выясняется, но с некоторым усилием, что не отвечает требованию ясности высказывания.

Смысловая неясность возникает иногда и в беспредложных сочетаниях типа: письмо матери (написанное ею или адресованное ей), портрет Репина и т.п.

(2. Уместность речи.

В речи, так же как и в жизни, надо всегда иметь ввиду, что уместно.

В типологии качеств хорошей речи есть одно, которое занимает особое место по своей значительности, (это уместность.

Уместность речи (это такая организация языковых средств, которая более всего подходит для ситуации высказывания, отвечает задачам и целям общения, содействует установлению контакта между говорящим (пишущим) и слушающим (читающим).

Речь (это связное целое, и каждое слово в ней, любая конструкция должны быть целенаправленны, стилистически уместны. «Каждый из ораторов, (отмечал В.Т. Белинский, (говорит сообразуясь с предметом своей речи, с характером слушающей его толпы, с обстоятельствами настоящей минуты».

Уместности как необходимому качеству хорошей речи уделялось больше времени в ораторском искусстве древних греков и римлян, в теории и практике судебного и политического красноречия, уместность является одним из центральных понятий в современной функциональной стилистике.

Аристотель в «Риторике», говоря о качествах стиля публичного выступления, настойчиво обращает внимание читателя на то, что неуместно в ораторской речи он считает «употребление эпитетов или длинных, или неуместных, или в слишком большом числе», неуместность использования поэтических оборотов.

Аристотель показал различие письменной и устной речи («…для каждого рода речи пригоден особый стиль, ибо не один и тот же стиль у речи письменной и у речи во время спора, у речи политической и у речи судебной») с точки зрения уместности органичности использования в них определенных приемов выразительности, сочетания слов.

Марк Туллий Цицерон писал: «Как в жизни, так и в речи нет ничего труднее, как видеть, что уместно. Не для всякого общественного положения, не для всякой степени влияния человека, не для всякого возраста, так же как не для всякого места и момента и слушателя, подходит один и тот же стиль, но в каждой части речи, так же как и в жизни, надо всегда иметь ввиду, что уместно, это зависит и от существа дела, о котором говориться, и от лиц, и говорящих, и слушающих».

Уместность речи (качество особое в ряду таких, как точность, чистота, выразительность и др. Без учета конкретных условий общения неполны наши знания о богатстве и выразительности речи. Более того, то или иное коммуникативное качество речи, например точность, выразительность, может потерять свою необходимость без опоры на устность. Само по себе понятие хорошей речи относительно, носит функциональный характер и зависит, в частности, от уместности тех или иных языковых единиц, приемов их организации, особенностей употребления в данном конкретном акте общения или типичной языковой ситуации (стиле.

Соблюдение уместности речи предполагает знание стилей литературного языка, закономерностей словоупотребления, свойственных им, знание стилистической системы языка. Уместность требует гибкости в определении приемлемости тех или иных качеств речи, языковых средств, речевого акта в целом. Наверное впервые функциональное понимание уместности речи было сформулировано Пушкиным: «Истинный вкус состоит не в безотчетном отвержении такого-то слова, такого-то оборота, а в чувстве соразмерности и сообразности».

Уместность речи захватывает разные уровни языка и формулируется употреблением слов, словосочетаний, грам-матических категорий и форм, синтаксических конструкций, наконец, целых композиционно-речевых систем. Их уместность может рассматриваться и оцениваться с разных точек зрения. И в связи с этим целесообразно было бы различать такие аспекты уместности речи:

1) Уместность стилевая

2) Уместность контекстуальная

3) Уместность ситуативная

4) Уместность личностно — психологическая.

(3. Чистота речи.

Мы сохраним тебя русская речь, великое русское слово.

Анна Ахматова

Тургенев назвал русский язык «великим, могучим, правдивым и свободным». Но язык (это стройная система средств общения; приведенная в динамику, она становится речью, а речь подвержена разнообразным влияниям, в частности оскудению, засорению.

Засоряют нашу речь различные «сорняки». Это могут быть и диалектные слова, и вульгаризмы, и речевые штампы, и лишние не нужные слова.

Многие писатели предостерегали от употребления без надобности иноязычны слов. Явно неудачен выбор слов в таких предложениях: Среди собравшихся превалировали представители молодежи; профсоюзы делают сильный акцент на культурную работу.

В. Белинский писал: «В русский язык по необходимости вошло множество иностранных слов, потому что в русскую жизнь вошло много понятий и идей.
Подобное явление не ново… Изобретать свои термины для выражения чужих понятий трудно, и вообще этот труд редко удается. Поэтому с новым понятием которое один берет у другого, он берет и самое слово, выражающее это понятие».

Он заметил также, что «неудачно придуманное русское слово для выражения чужого понятия не только лучше, но и решительно хуже иностранного слова».

С другой стороны Белинский указывает, что «Употреблять иностранное слово, когда есть равносильное ему русское слово, значит оскорблять и здравый смысл, и здравый вкус. Так, например, ничего не может быть менее, как употребление слова, утрировать вместо преувеличивать».

Показательны в этом отношении исправления, которые вносят писатели в свои произведения при их переиздании. Например, в разных рассказа А.П.
Чехова находим такие замены: что-то специфическое (что-то особенное; ординарный (обыкновенный; ничего экстраординарного (ничего особенного; конвенция (условие и т.д.

Вопрос об использовании диалектизмов в художественной литературе не простой. Нельзя забывать, что с их помощью создаётся тот местный колорит, без которого произведение может оказаться вне времени и пространства.

Источником засорения литературного языка нередко становится неоправданное индивидуальное словотворчество, появление «плохо выдуманных словечек». Лет шестьдесят назад стилистам претили такие, например слова: взбрыкнул, грякнул. Во времена жестокой бюрократизации всей нашей жизни неологизмы нередко рождались как плод «канцелярского красноречия»: книгоедица, недоотдых, законвертовать (письмо) и т.п.

Засорение языка нередко связано с неуместным исполь-зованием так называемых канцеляризмов и речевых штампов, лишающие речь простоты, живости, эмоциональности.

(4. Правильность речи.

Неправильность речи упот- ребления слов ведет за собой ошибки в области мысли и потом в практике жизни.

Дм. Писарев.

Требование правильности речи относится не только к лексике (оно распространяется и на грамматику, словообразование, произношение, ударение, а в письменной речи на орфографию и пунктуацию, Соблюдение нормы (главное условие культуры речи.

Нормой называются языковые варианты, наиболее распространенные из числа существующих, закрепившихся в практике образцового использования и наилучшим образом выполняющие свою функцию. Норма (категория историческая.
Будучи в известной мере устойчивой стабильной, что является основой ее функционирования, норма вместе с тем подвержена изменениям, что вытекает из природы языка как явления социального находящегося в постоянном развитии вместе с творцом и носителем языка (обществом.

Известная подвижность языковой нормы иногда приводит к тому, что для одного и того же языкового явления имеется в определенные временные отрезки не один-единственый регламентированный способ выражения, а больше: прежняя норма еще не утрачена, но на ряду с ней возникает новая (ср. Одинаково допустимое произношение прилагательных на -гий, -кий, -хий типа строгий, короткий, тихий или глаголов -гивать, -кивать, -хивать, типа протягивать, отталкивать, замахиваться как с твердыми, так и с мягкими звуками г, х, к; двоякое ударение в словах иначе, творог и др. дублетные формы типа много народу (много народа, чашка чаю (чашка чая и т.п.). Существование двойных форм литературного языка, возникших в ходе его исторического развития, не исключает параллельного существования языковых вариантов, связанных с наличием в сложной системе языка и отдельных его разновидностей (функциональных стилей, в которых по-разному используются и вариантные формы. Возникающее в связи с этим многообразие в единстве не разрушает самой нормы, а делает ее более тонким инструментом образных средств в стилистическом плане.

Глава 2. Слабые места в речи.

(1. Логичность речи.

Речь должна отвечать законам логики

Аристотель

Дважды два (стеариновая свеча

И.С. Тургенев

Неправильное словоупотребление может стать причиной алогизма (сопоставления несопоставимых понятий, например: «Синтаксис энциклопедических статей отличен от других научных статей.» Получается что синтаксис энциклопедических статей отличается от синтаксиса других энциклопедических статей.

В статье, посвященной творчеству драматурга А.Н. Островского, есть такая фраза: «Сложный и оригинальный внутренний облик Катерины нашел свое отражение в ее языке, самом ярком среди всех действующих лиц «Грозы».»
(язык оказался действующим лицом).

Чтобы устранить алогизмы в речи иногда приходится значительно переделывать предложения. Например: Наши знания о богатствах недр земли являются лишь незначительной частью скрытых, еще больших богатств. Можно предложить такой вариант стилистической правки этой фразы: Наши познания о полезных ископаемых еще так не полны.

Причиной нелогичности высказывания может стать подмена понятия, которая часто возникает в результате неправильного словоупотребления:
Плохо, когда во всех кинотеатрах города демонстрируется одно и то же название фильма. Конечно, демонстрируется фильм, а не его название. Можно было написать: Плохо, когда во всех кинотеатрах города демонстрируется один и тот же фильм. Подобные ошибки в речи возникают впоследствии недостаточно четкой дифференциации понятий, например: Приближения премьеры коллектив театра ждет с особым волнением (ждут не приближение премьеры, а когда состоится премьера).

Нелогичной речь делает неоправданное расширение или сужение понятия.
Нам рассказали о великом писателе и прочитали отрывки из его творчества
(надо было написать: из его произведений) Пример сужения понятия: Край богат памятниками архитектуры, интересными для иностранных туристов.
(почему только иностранных?)

Особенно часто используют родовое наименование вместо видового, и это не только лишает речь точности, приводит к утрате тех конкретных сведений, которые составляют живую ткань повествования, но придает стилю оригинальную, подчас канцелярскую окраску.

Причина неточности высказывания, искажения его смысла иногда кроется и в нечетком разграничении конкретных и отвлеченных понятий, например: Нужно подумать о кормах на зиму для животноводства (имеется ввиду, конечно, корм для животных, скота).

Некоторые требования логичности речи нарушаются в предложениях с одновременными именами и обобщающим словом (сочетание родового понятия с видовыми) например: В комнате стояли столы, стулья, мебель из красного дерева (очевидно автор имел ввиду, что первые предметы не были сделаны из красного дерева, но все равно такое сочетание не допустимо).

Писатели нередко пародируют человеческую речь, и тогда подобные нарушения логики высказывания используются как стилистический прием создания комического эффекта.

Соединение отдельных предложений в сложное синтаксическое целое должно правильно отражать ход мысли. Связь ряда предложений и сложных синтаксических целых их последовательность должны быть логически обоснованы, только в этом случае наша речь будет правильной.

(2. Информативная насыщенность речи.

Эта книжка томов премногих тяжелей

Всякая речь имеет определенное содержание, так как нет слов, лишенных значения. Однако информативная насыщенность речи может быть разной: одни высказывания значительны, другие никакого интереса не представляют.

Многословие или речевая избыточность может проявиться в употреблении лишних слов даже в короткой фразе. Например: Налицо незаконное растаскивание государственного имущества. (может ли растаскивание быть законным?)

Лишние слова в устной речи свидетельствуют не только о стилистической небрежности, они указывают также нечеткость, неопределенность представлений автора о предмете речи, нередко идут в ущерб информативности, затемняя главную мысль высказывания.

Многословие часто граничит с пустословием. Например: Наш командир еще за 25 минут до своей смерти был жив. Это фраза из песни, сочиненной солдатами французского маршала маркиза Ля Палиса, погибшего в 1525г. От его имени образован термин «Ляпалиссиада», который определяет подобные высказывания. Они характеризуются не только комической нелепостью и выражением самоочевидной истины, но и присущим им многословием. Например:
Он скончался в среду, проживи он еще один день, то умер бы в четверг. О творцах подобных истин Пушкин писал: «Наши критики говорят обыкновенно: это хорошо, потому что прекрасно; а это дурно, потому что скверно!»

Ляпалиссиады обыгрывают писатели. Так, персонаж А. Чехова заявляет:
«Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!»

Однако порой и мы невольно произносим подобные сакраментальные фразы.
На заседании редколлегии вдруг прозвучит: «Поскольку ответственный редактор сборника умер, необходимо ввести в состав редколлегии нового редактора из ныне живущих.» Или в протоколе сотрудник милиции запишет: Мертвый труп лежал без движения и не проявлял признаков жизни.

(3. Речевая избыточность. п.1. Плеоназм.

Многословие может принимать форму плеоназма. Плеоназм (от гр.
Плеоназмос (излишество)называется употребление в речи близких по смыслу и потому лишних слов (главная суть, повседневная обыденность, ценные сокровища, темный мрак и т.п.). Часто плеоназмы появляются при соединении синонимов: расцеловал и облобызал; только лишь; мужественный и смелый.

Плеоназмы обычно возникают вследствие стилистической потребности автора. Например: Местные работники леса не ограничиваются только охраной тайги, но и не допускают так же, чтобы напрасно пропадали богатейшие дары природы. Выделенные разрядкой слова, без ущерба можно исключить.

Однако следует отличать такое проявление речевой избыточности от лишнего плеоназма, к которому писатели обращаются сознательно как к средству усиления выразительности речи. Например, у Ф.Тютчева:

Небесный свод, горящий славой звездной.

Таинственно глядит из глубины,

И мы плывем пылающею бездной

Со всех сторон окружены!

В этом случае плеоназм (стилистический прием художественной речи. В устном творчестве традиционно использовались плеонастические сочетания: грусть-тоска, море-окиян, путь-дороженька и подобные, которые здесь вполне уместны. п.2. Тавтология.

Разновидностью плеоназма является тавтология (от греч. Тауто («то же самое» и логос («слово») (повторное обозначение другими словами уже названного понятия (умножить во много раз; спросить вопрос; возобновить вновь; необычный феномен; движущий лейтмотив). Тавтология может возникать при повторении однокоренных слов (рассказывать рассказ), а также при соединении иноязычного и русского слов, дублирующих друг друга (памятные сувениры; впервые дебютировал), так называемая скрытая тавтология.

Употребление однокоренных слов в одном словосочетании, предложении стилистически оправдано в том случае, если они являются единственными носителями соответствующих знаний и их не удается заменить синонимами. Как избежать повторения однокоренных слов, когда надо сказать: На кустах расцвели белые кусты; Мать варит варенье; накрой ведро крышкой.

В языке немало тавтологических сочетаний, употребление которых неизбежно: словарь иностранных слов; постелить постель; закрыть крышкой и т.п.

Тавтология возникающая при сочетании слов, которые совпадают по значению, обычно свидетельствует о том, что говорящий не понимает точного смысла заимствованного слова. Так появляется сочетание: юный вундеркинд; мелкие мелочи; внутренний интерьер; ведущий лидер и т.п.

Тавтологические сочетания иногда переходят в разряд допустимых и закрепляются в речи, что связано с изменение значений слов. Примером утраты тавтологичности может быть сочетание период времени. Закрепились в речи также сочетания: монументальный памятник, реальная действительность, экспонаты выставки и некоторые другие, потому что в них определения перестали быть простым повторением простого признака, уже законченного в определенном слове.

Тавтология, как и плеоназм, может быть стилистическим приемом, усиливающим действенность речи. В разговорной речи используются такие выразительные тавтологические сочетания, как сослужить службу, всякая всячина, горе горькое, ходить ходуном, набит битком и другие.

В художественной речи, преимущественно в поэтической, встречаются тавтологические сочетания нескольких типов: сочетания с тавтологическим эпитетом (И вновь не старою была, а новой новью и небедной. (Б. Слуцкий), с тавтологическим творительным падежом (И вдруг белым бела березка в угрюмом ельнике одна. (Вл. Солоухин) и др. Такие сочетания выделяются на фоне остальных слов, это дает возможность, прибегая к тавтологии, обратить внимание на особо важные понятия: зеленый щит просит защиты; Итак, беззаконие было узаконено. Важную смысловую функцию несет тавтология в заголовках газетных статей: «Крайности Крайнего Севера», «Случаен ли несчастный случай?», «Устарел ли старина велосипед?».

Как источник выразительности речи тавтология особенно действенна, если однокоренные слова сопоставляются как синонимы (точно они не виделись два года, поцелуй их был долгий, длительный. (А. Чехов), антонимы (когда мы научились быть чужими? Когда мы разучились говорить? (Е. Евтушенко), паронимы (в заглавиях газетных статей: «Союзники и союзники», «не должность, а долг» и подобных).

Возможность каламбурного столкновения однородных слов позволяет использовать тавтологию, как средство создания комизма. Этим приемом блестяще владеет Гоголь, Салтыков-Щедрин (Позвольте вам этого не позволить;
Писатель пописывает, а читатель почитывает). Как средство комизма используют тавтологию и современные авторы юмористических рассказов, фельетонов, шуток (Деловитость: делай не делай, а всех дел не переделаешь). п.3.Повторение слов.

Ущерб информативной насыщенности речи наносит и повторение слов.
Лексические повторы нередко сочетаются с тавтологией, плеоназмами и обычно свидетельствуют о неумении автора четко и канонично сформулировать мысль.
Например: Общежитие, в котором студенты живут пять долгих лет своей студенческой жизни. Какой будет эта жизнь (зависит от самих жителей общежития. Но может стать и стилистическим приемом, усиливающим выразительность речи. Лексические повторы помогают выделить важное в тексте понятие (Век живи, век учись; За добро добром платят. (поговорки).

К повторению слов, как средству логического выделения понятий обращаются публицисты. Интересны, например, заголовки газетных статей:
«Будь человеком, человек!»

Повторение слов обычно свойственно эмоционально окрашенной речи.
Поэтому лексические повторы часто встречаются в поэзии. Например: Роман классический, старинный, отменно длинный, длинный, длинный… (А. С.
Пушкин).

Нанизыванием одинаковых слов можно отразить характер зрительных впечатлений (Но идет, идет пехота мимо сосен, сосен, сосен без конца. (Вл.
Луговской).

Лексические повторы могут использоваться и как средство юмора. В пародийном тексте нагромождение одинаковых слов и выражений отражает комизм описывает ситуации: Очень важно уметь вести себя в обществе. Если, приглашая даму на танец, вы наступили ей на ногу, и она сделала вид, что не заметила этого, то вы должны сделать вид, что не заметили, как она заметила, но сделала вид. что не заметила. (литературная газета).

Таким образом, словесные повторы в речи могут выполнять разнообразные стилистические функции. Это необходимо учитывать, давая стилистическую оценку словоупотреблению.

(4. Трудности произношения. п.1. Зачем нам орфоэпия?

Нормативность речи является важнейшим условием ее действенности.
Всякое отклонение от литературной нормы, будь то в отборе лексико- фразеологических средств или выборе грамматических форм и конструкций, препятствует непосредственному и точному восприятию содержания письменной и устной речи.

Для успеха выступления существенное значение имеет выразительность речи, которая достигается четким, ясным произношением, правильной интонацией, умело расставленными паузами. Должное внимание следует уделять темпу речи, силе голоса, убедительности тона, а также особенности ораторского искусства: позе, жестам, мимике.

Важная роль отводится нормативному произношению и ударению. Отклонение от орфоэпических норм становится помехой в общении с аудиторией: отвлекает внимание от содержательной стороны выступления, направляют мысль на второстепенные детали.

Русская орфоэпия включает в себя правила произношения безударных гласных, звонких и глухих согласных, правила произношения отдельных грамматических форм, особенности произношения слов иноязычного происхождения.

В целом, современные орфоэпические нормы представляют собой последовательную систему, развивающуюся и совершенствующуюся. В формировании литературного произношения огромную роль играет театр, радиовещание, телевидение, звуковое кино, которые служат мощным средством распространения орфоэпических норм и поддержания их единства. п.2. Стили произношения.

В зависимости от темпа речи различаются стили полный и неполный.
Полный стиль (при медленном темпе речи) отличается отчетливым произношением звуков, тщательностью артикуляции, а в неполном стиле (при быстром темпе речи) отличается менее отчетливое произношение звуков, сильное редуцирование (сокращение).

Различие между названными стилями проявляется, во-первых, в соотносительности их норм с соответствующими лексическими пластами: слова нейтрального стиля в своем звучании оформляются по нормам нейтрального стиля произношения, слова высокого стиля (по нормам высокого стиля произношения, слова разговорные (по нормам разговорного стиля произношения. Так, относящиеся к высокой лексике слова дерзание, свершение произносятся со звуком [эи] в первом предударном слоге (сравните: преобладающее сейчас произношение [иэ] не в высоком стиле). Наоборот, слова разговорного стиля при наличии произносительных вариантов оформляются по нормам разговорного стиля произношения. Так, в словах втемяшиться, затек, в первом предударном слоге обычно произносится гласный [и]. Во-вторых, различия между стилями произношения может сказаться в том, что некоторые нормы нейтрального стиля имеют свои соответствия в высоком или разговорном стиле. Сравните произношение слов [со]нет, [фо]нетика (в высоком стиле и
[са]нет и [фа]нетика (в нейтральном стиле. п.3. Как произносить безударные гласные звуки.

В безударных слогах гласные подвергаются редукции (качественным и количественным изменениям в результате ослабления артикуляции. Качественная редукция (это изменение звучания гласного с потерей некоторых признаков его тембра, а количественная (это уменьшение его долготы и силы. В меньшей степени редуцируются гласные, находящиеся в первом предударном слоге, в большей степени (гласные остальных безударных слов.

В первом предударном слоге На месте букв а и о произносится звук [а]от ударяемого [а] он отличается меньшей продолжительностью и более задним образованием. Например: тр[а]ва, с[а]сна.

В остальных безударных слогах на месте букв а и о произносится краткий звук, средний между [ы] и [а], обозначаемый в транскрипции знаком [ъ].
Например: тр[ъ]вяной, з[ъ]лотой, школ[ъ], выз[ъ]в.

В начале слова безударные [а] и [о] произносятся как [а]. Например:
[а]зот, [а]бладать.

После твердых шипящих [ж] и [ш] гласный [а] в первом предложном слоге произносится как [а], например: ж[а]ргон, ш[а]гать. Но перед мягкими согласными произносится звук средний между [ы] и [э], например: ж[ыэ]леть, лош[ыэ]дей.

После мягких согласных в первом предударном слоге на месте букв е и я произносится звук средний между [и] и [э], например: в[иэ]сна, ч[иэ]сы.

В остальных безударных слогах на месте букв е и я произносится очень краткий [и], в транскрипции обозначаемый знаком [ь], например: в[ь]ликан, вын[ь]сти, п[ь]толок, выт[ь]нуть.

На месте сочетаний букв аа, оо, ао, оа в предударных слогах произносятся гласные [аа], например: з[аа]сфальтировать, з[аа]дно, п[аа]нглийски, в[аа]бразить. п.4. Произносите правильно согласные звуки.

В конце слов и в их середине перед глухими согласными звонкие согласные оглушаются, например: ястре[п], бага[ш], разбе[к], запа[т], бага[ш], ко[ш]сырье, тра[ф]ка.

На месте глухих согласных перед звонкими, кроме в, произносятся соответствующие звонкие, например: [з]бежать, о[д]бросить, во[г]зал.

В ряде случаев наблюдается так называемые ассимилятивное смягчение, то есть согласные, стоящие перед мягкими согласными, произносятся мягко. Это относится, в первую очередь, к сочетаниям зубных согласных, например:
[з’д’]есь, гво[з’д’]ди, е[с’л’]ли, ка[з’н’], ку[з’н’]ец, пе[н’с’]ия.
Встречаются два варианта произношения, например: [з’л’]ить, и[зл’]ить, по[с’л’]е и по[сл’]е.

Двоякое произношение наблюдается в сочетаниях с губными согласными, например: [д’в’]ерь и [дв’]ерь, [з’в’]ерь и [зв’]ерь. В целом регрессивная ассимиляция по мягкости в настоящее время идет на убыль.

Двойные согласные являются долгим согласным звуком обычно тогда, когда ударение падает на предшествующий слог, например: гру[п]а, ма[с]а, програ[м]а. Если же ударение падает на следующий слог, то двойные согласные произносятся без долготы, например: а[к]орд, ба[с]ейн, гра[м]атика. п.5. Как произносятся иностранные слова.

В словах иноязычного происхождения, не окончательно усвоенных русским языком, на месте букв о, в отличии от русской орфоэпической нормы, в безударном положении произносится [о], то есть без редукции: б[о]о,
[о]тель, кака[о], ради[о]. Допускается двоякое произношение: п[о]эт и п[а]эт, с[о]нет и с[а]нет и др.

Перед гласными, обозначаемыми буквой е, во многих иноязычных словах согласные произносятся твердо: ат[э]лье, код[э]кс, каф[э], Шоп[э]н.

Глава 3. Разнообразие в речи.

(1. Богатство речи.

Да будет же честь и слава нашему языку, который в самородном богатстве своем… течет, как гордая, величественная река.

Н. М. Карамзин.

Самый первый критерий богатства и бедности речи (это количество слов, которые мы используем. У Пушкина, например, в обращении было более двадцати тысяч слов. Для сравнения: хорошо образованный человек нашего времени применяет 3000-6000 разных слов. Сопоставление этих двух цифр позволяет увидеть главный источник речевого богатства: чем больше слов находится в распоряжении отдельного человека, тем богаче его речь, тем свободнее и полнее он выражает свои мысли, чувства, настроения, и желания, тем реже (в среднем) он повторяет одни и те же слова, тем точнее выражает сложные и тонкие оттенки мысли.

Но дело, конечно, не только в словах самих по себе, но и в их значениях, и в формах морфологии и синтаксиса, и в интонации. Чем лучше все это известно говорящему и пишущему, чем больше разных языковых единиц и явлений введено в речь, тем она богаче и разнообразнее.

Так что нельзя достичь речевого богатства, не изучая изумительный язык народа (в его литературной и разговорной формах, во всем многообразии его стилей и социально-профессиональных разновидностей, во всем обилии и разнообразии его лексики и фразеологии, словообразования и грамматики.

Словам нашего языка свойственна полисемия, означает способность слова употребляться в разных значениях. И для того чтобы эти значения проявились, нужно слово употребить в речи.

Развитие значений помогает формированию в языке очень важных для речи лексических групп: синонимов, антонимов, омонимов.

Синонимами (греч. Синонимус (одноименный) называются слова, имеющие одинаковое значение и часто различающиеся дополнительными смысловыми оттенками или стилистической окраской. Но слова-синонимы существуют и активно влияют на качество нашей речи. От знания синонимов и умения свободно распоряжаться ими зависит точность и яркость наших высказываний: ведь синонимы очень близки по смыслу, и правильное введение синонима в высказывании обеспечивает верную передачу тонких оттенков мыслей.

Если синонимы возникают в результате тесного сближения значений различных слов, то омонимы (это слова одинаковые по форме, но различные по содержанию. Например: брак в значении супружество и брак (испорченная продукция.

Антонимы (это слова с прямо противоположными значениями: верх и низ, вперед и назад, добро и зло.

Лексические группы, или «ряды», различного происхождения, состава и объема (это неиссякаемый источник уточнения, обогащения, украшения речи каждого человека. Умелое или неумелое использование слов, находящихся в этих группах или «рядах», заметно влияет на качество речи, на ее культуру.

Нельзя не присмотреться внимательнее и к русской фразеологии (пословицам, поговоркам, «крылатым» выска-зываниям писателей, поэтов, общественных деятелей, вошедших в язык народа к устойчивым оборотам речи и словосочетаниям.

Фразеология многообразна по своим источникам, построению фразеологических единиц (устойчивых оборотов речи), по выражаемым этими единицами значениям, по стилистической роли в речи.

Нет никакой возможности дать даже самое общее представление о русских пословицах и поговорках, этих сгустках народной мудрости: их надо изучать.

И вот все это очень беглое очерченное словарное богатство может пролежать для иных людей под спудом, не войти в их речь. А если и войдет, то лишь как бледное и искаженное отражение того, чем так славен русский язык. Почему? Да просто потому, что оно плохо известно или нерадиво используется. п.1. Интонация обогащает речь.

Литературной русской речи свойственны разнообразная интонации, взятые из разговорного языка и обогащенные и отшлифованные литературным языком.
Интонация (это ведь не только повышение и понижение тона, это также усиление и ослабление голоса, замедление и убыстрение темпа, различные изменения тембра, это перерывы в речевом потоке, или паузы. Интонация, участвуя в построении высказывания и «наслаиваясь» на синтаксис и лексику, создает великолепные возможности выражения разнообразнейших оттенков смысла. Интонация усиливает выразительность речи.

Каждый писатель, создавая текст, слышит интонацию своей речи. Не случайно В. В. Маяковский изменил, казалось бы, такую устойчивую форму стихотворной строки (ввел «лесенку». Это помогало полнее и заметнее для читателя передавать интонацию.

К сожалению, многие выпускники школ не приобретают настоящего вкуса к художественному слову (и одной из причин этого служит интонационная однотонность и негибкость речи учителя. Однотонность интонации не позволяет выразить сложную игру мыслей, чувств и настроений, заложенных в художественном тексте, (текст становится бедным, невыразительным.

Да и повседневная жизнь людей небезразлична к интонации их речи. Ведь интонацией в прежде всего выражается настроение человека.

Вспомним и о том, как часто приходится слышать грубую, оскорбляющую интонацию в магазине, в трамвае, в больнице…

Преодолевая в своей речи отрицательные интонации, человек не только делает хорошее для людей (он воспитывает, делает лучше самого себя. п.2. И синтаксис (тоже обогащает.

Принято говорить о том, что грамматика языка (т.е. способы и средства построения и изменения слов и построения предложений) недостаточно подвижно и активно в создании речевого разнообразия. Синтаксис русского литературного языка обладает завидным многообразием средств, способов, типов построения, очень не похожих друг на друга предложений. Можно использовать в речи простые предложения, а можно (сложные; можно ввести в речь сочинительные союзы, а можно и не вводить… Конечно, для того, чтобы использовать гибкую систему синтаксических средств нашего языка, ее нужно хорошо знать (и не только в теории, а на практике, в речевом ее бытовании.

Поэзия Пушкина впервые в истории русской литературы показала гибкость и красоту русского синтаксиса, русской интонации. Как хорошо передает пушкинский синтаксис ритм и мелодию вальса:

Однообразный и безумный,

Как вихрь жизни молодой,

Кружится вальса вихрь шумный;

Чета мелькает за четой.

Чем лучше знаком пишущий и говорящий с интонационными ресурсами нашего языка и практикой речевого их использования, тем свободнее и разнообразнее его речь. п.3. Меткое слово.

Славится хорошая русская речь метким и образным словом. Не случайно словесное народное искусство создало в таком обилии пословицы и поговорки.

Ведь и сам язык, его роль в жизни человека получили меткое и яркое отображение в пословицах и поговорках.

Речевое творчество народа никогда не прекращается. Выразителями этого народного таланта становится и национальные писатели. Многие «крылатые» высказывания русских писателей и поэтов вошли в общий язык народа.

Меткие изречения могут обогатить нашу речь, если каждое из них будет к месту и вовремя использовано.

(2. Образность речи.

Дивной связью он (народ) плен невидимую сеть русского языка: яркого, как радуга, вслед весеннему ливню, меткого, как стрелы, задушевного, как песня над колыбелью, певучего и богатого.

А. Н. Толстой.

Какую речь называют образной?

Николай Васильевич Гоголь писал: «нет слова, которое было бы так замашисто, бойко, так вырвалось из-под самого сердца, так бы кипело и животрепетало, как метко сказанное русское слово». Писателя восхищает МЕТКО
СКАЗАННОЕ слово, то есть слово образное, живое, эмоциональное. Именно оно не оставляет равнодушным им слушателя, на читателя.

Искусству образной речи нас учат писатели и поэты. В чем же особенность использования языковых средств художниками слова. Как им удается достичь красочности описания?

Картинность описаний создает ТРОПЫ (от греч. Тропос. (образ.) (слова, употребленные в переносном, образном значении. Тропы нужны художнику слова для наглядности изображения предметов, явлений, картин природы, тех или иных событий.

Иногда неправильно считают, что к тропам обращаются лишь при изображении необычных, исключительных картин. Тропы могут быть и яркими средствами реалистических написаний, лишенных реалистического ореола. В таких случаях самые обыкновенные слова обретают большую выразительную силу.

Можно привести не мало примеров, как с помощью тропов изображаются явления, лишенные возвышенного, романтического ореола; предметы неэстетические, вызывающие у нас отрицательную оценку. Сошлемся на известные строки О. Мандельштама: «Я вернулся в мой город, знакомый до слез… Петербург, у меня еще есть адреса, по которым НАЙДУ МЕРТВЕЦОВ ГОЛОСА.
Я на лестнице черной живу и В ВИСОК УДАРЯЕТ МНЕ ВЫРВАННЫЙ ЗВОНОК. И всю ночь напролет жду гостей дорогих, ШЕВЕЛЯ КАНДАЛАМИ ЦЕПОЧЕК ДВЕРНЫХ».

Такие примеры убеждают нас в том, что тропы могут живописать и явления неэстетические, которые все же нас волнуют. Для стилистической оценки тропов важна не их условная красивость, а их органичность в тексте, обусловленность их содержанием произведения.

В то же время важно заметить, что в художественной речи используется своеобразный стилистический прием, когда писатель намеренно отказывается от тропов и употребляет все слова только в их точных значениях. Например:

Мы с тобой на кухне посидим,

Сладко пахнет белый керосин.

Острый нож да хлеба каравай…

Хочешь, примус туго накачай,

А не то веревок собери,

Завязать корзину до зари,

Чтобы нам уехать на вокзал,

Где бы нас никто не отыскал.

(О. Мандельштам)

Такая художественная речь, в которой все слова используются в прямом значении, называется автологической, в отличии от металогической, оснащенной тропами. Как видно из примера, отсутствие тропов в речи еще не свидетельствует о ее бедности, невыразительности. Все зависит от мастерства писателя, поэта. Однако если он не использует тропов, условием художественности речи является наблюдательность автора, его умение подчеркнуть характерные детали, точность словоупотребления и т.д. В речи же, насыщенной тропами, мастерство писателя проявляется в искусной метафоризации, в привлечении разнообразных стилистических приемов для создания ярких художественных образов.

Стилистика образной речи сложна и многопланова, ее изучение требует детальной характеристики всех тропов, которыми так богат наш язык, и творческого освоения их мастерами художественного слова. Ведь одни и те же предметы и явления писатели изображают по-разному, у них художественные образы всегда самобытны, неповторимы.

Не только у разных авторов при описании близких явлений мы находим самобытные образы, но и в творчестве каждого художника один и тот же предмет может получать воплощение в совершенно различных тропах. Так,
Есенин, сравнивший небо с колоколом, в другом случае пишет: На небесном синем блюде желтых туч медовый дым мен: Ситец неба такой голубой и т.д.
Краски для образной речи неистощимы, как и творческая фантазия поэтов.

Если же образное словоупотребление начинает повторяться и те или иные тропы становятся привычными, они могут закрепится в языке как новые значения слова (время летит, вихрь событий) или стать фразеологизмами
(совесть заговорила, как две капли воды). Такие тропы называют общеязыковыми в отличии от авторских. Причем любой троп может стать общеязыковым. При этом прямое значение слова стирается, а иногда утрачивается совсем. Поэтому употребление языковых тропов не рождает в нашем представлении художественных образов, от чего они мало интересны в стилистическом отношении.

А бывают и такие тропы, употребление которых нежелательно, потому что они не только не создают образа, но и обесцвечивают слог, делают язык невыразительным. И тогда говорят уже не о тропах, а о речевых штампах.
Возник штамп, а сейчас подобные «находки» воспринимаются уже как проявление дурного вкуса.

(3. Живость, эмоциональность, выразительность речи.

Дивишься драгоценности нашего языка: что ни звук, то и подарок; все зернисто, крупно, как сам жемчуг, и, право, иное названье еще драгоценней самой вещи.

Н. В. Гоголь.

Учитесь говорить «своими словами»…

В чем секрет слов, которые создают атмосферу непринужденности, воздействуют на чувства собеседников, придают особую выразительность их речи? И с другой стороны, какие слова лишают речь живых, эмоциональных красок?

Первое условие живости речи (употребление слов, которые стилистически оправданы в определенной ситуации. На трибуне оратор обращается к публицистической, книжной лексике, а в беседе с другом отдает предпочтение разговорным словам.

Оживляет речь использование слов с яркой эмоционально-экспрессивной окраской. Такие слова не только называют понятия, но и отражают отношение к ним говорящего. Например восхищаясь красотой белого цветка, можно назвать его белоснежным, белехоньким, лилейным. Эти прилагательные эмоционально окрашены: в них положительная оценка отличает их от стилистически нейтрального слова белый. Эмоциональная окраска слова может выразить и отрицательную оценку называемого понятия (белобрысый говорят о некрасивом человеке со светлыми волосами, облик которого нам неприятен). Поэтому эмоциональную лексику называют оценочной.

Изображение чувства к речи требует также особых экспрессивных красок.

Экспрессивность (от лат. экспрессио (выражение) (значит выразительный, экспрессивный (выразительный. В этом случае к номинативному значению слова добавляются особые стилистические оценки, усиливающие его выразительность. Так, вместо слова хороший мы употребляем более выразительные (прекрасный, замечательный, восхитительный и др.; можно сказать не люблю, но мы порой находим и более сильные слова: ненавижу, презираю, пытаю отвращение. В таких случаях лексическое значение слова осложняется экспрессией. Часто одно нейтральное слово имеет несколько экспрессивных синонимов, различающихся по степени экспрессивного напряжения
(ср: несчастье -горе — бедствие — катастрофа; буйный — безудержный — неукротимый — неистовый — яростный).

Яркая экспрессия выделяет слова торжественные, риторические, поэтические. Особая экспрессия отличает слова шутливые, иронические, фамильярные. Экспрессивные оттенки разграничивают слова неодобрительные, пренебрежительные, презрительные, унизительные, вульгарные, бранные.
Экспрессивная окраска в слове наслаивается на его эмоционально-оценочное значение, причем у одних слов преобладает экспрессия, у других слов преобладает экспрессия, у других (эмоциональная окраска. Это не трудно определить, доверившись своему лингвистическому чутью.

Экспрессивную лексику можно классифицировать, выделяя: 1)слова, выражающие положительную оценку называемых понятий, и 2)слова, выражающие их отрицательную оценку. В первую группу войдут слова высокие, ласкательные, отчаянные (шут-ливые; во вторую иронические, неодобрительные, бранные и др.

Мы отбираем в речи слова, сознательно или несознательно подчиняясь условиям общения и стараясь воздействовать на собеседника, учитывая его общественное положение, характер наших с ним отношений, содержание беседы и т.д.

В определенных случаях может быть оправдано и соединение в речи стилистически неоднородных, даже контрастных по своей эмоционально- экспрессивной окраске языковых средств. Смешение стилей, как говорят лингвисты, обычно создает комический эффект, что знаю и ценят юмористы и сатирики.

Что же лишает нашу речь живости? Что делает ее бесцветной, неэмоциональной? Прежде всего (неумение находить слова, которые точно передавали бы наши чувства, слова, которые задевали бы за живое? Это неумение, а точнее, беспомощность в обращении с богатейшими ресурсами родного языка сформировалось, к сожалению, еще в школе, где учат по скверным рецептам писать сочинения, повторять заученные фразы, отвечать по учебнику…

Язык любого сочинения может стать выразительным и эмоциональным лишь при условии, что пишущий не будет повторять заученных фраз, общеизвестных книжных формулировок, а постарается найти свои слова для выражения мыслей и чувств. Стиль не будет бесцветным, если автор обратится к эмоциональной, экспрессивной лексике, которая придает языку живость.

Заключение.

Развитие мировой культуры выработало основные коммуникативные качества хорошей речи. Конечно, эти качества изменяются, развиваются, поэтому понятия о хорошей речи не во всем совпадают в разные эпохи и у представителей различных классов и мировоззрений.

Я изучила эту тему и уяснила для себя то, что каждый человек должен излагать свои мысли так, чтобы его нельзя было не понять, а именно (точно, ясно и просто. Если речь не ясна, то она не достигает цели.

Чтобы речь была точной, слова следует употреблять в полом соответствии с теми значениями, которые за ними закреплены.

Важнейшее условие хорошей речи (логичность. Мы должны заботиться о том, чтобы наша речь не нарушала логических законов.

Речь (это связанное целое, и каждое слово в ней, любая конструкция должны быть целенаправленны, стилистически уместны.

Не для всякого общественного положения, не для всякого места подходит один и тот же стиль, но в каждой части речи, также как и в жизни, надо всегда иметь ввиду, что уместно. Соблюдение уместности предполагает знание стилей литературного языка.

Требования правильности речи относится не только к лексике(оно распространяется и на грамматику, словообразование, произношение, а в письменной речи (на орфографию и пунктуацию. Соблюдение нормы (главное условие культуры речи. Всякое отклонение от литературной нормы препятствует непосредственному и точному восприятию содержания письменной и устной речи.

Всякая речь имеет определенное содержание. Содержательность речи зависит от многих условий, которые влекут за собой многообразие форм подачи материала.

Многословие или речевая избыточность может проявиться в употреблении лишних слов в короткой фразе. Лишние слова в устной речи указывают на нечеткость, неопределяемость представлений автора о предмете речи.

Чтобы достичь речевого богатства нужно изучать язык (в его литературной и разговорной формах, его стиле, лексике, фразеологии, словообразовании и грамматике.

Образность речи создается благодаря употреблению слов в переносном значении.

Существенное значение имеет выразительность речи, которая достигается четким ясным произношением, правильной интонацией, умело расставленными паузами. Должное внимание следует уделять темпу речи, силе голоса, убедительности тона а также особенностям ораторского искусства: позе, жестам, мимике.

Хорошая речь не возможна без соответствующих знаний, умений и навыков.
Это все приходит как результат труда.

Список литературы:

1. Блинов И.Я. «О культуре речи». М.,1988г.

2. Головин Б.Н. «О культуре русской речи». Вологда, 1986г.

3. Голуб И.Б., Розенталь Д.Э. «Секреты хорошей речи». М., 1993г.

4. Голуб И.Б., Розенталь Д.Э., «Книга о хорошей речи». М., 1997.

5. Костомаров В.Г. «Культура речи и стиль». М., 1960г.

6. Розенталь Д.Э. «Культура речи». М., 1964г.

7. Скворцов Л.И. «Правильно ли мы говорим по-русски?», Справочное пособие по произношению, ударению и словоупотреблению». М., 1983г.

Текущая страница: 15 (всего у книги 43 страниц)

Эпизод с корейцем и его свиньей – далеко не последнее испытание «на прочность», которого так и не сумел выдержать Мечик. Этот эпизод – ступень к следующему, еще более красноречивому эпизоду.

Революционная необходимость вынуждает Левинсона принять еще более страшное решение. На сей раз речь идет уже не о свинье, а о человеке. Чтобы спасти отряд, необходимо умертвить раненого товарища. Раненый безнадежен, он все равно умрет.

Есть, правда, и другой выход.

...

– Конечно, я могу остаться с ним, – глухо сказал Сташинский после некоторой паузы. – В сущности, это моя обязанность…

– Ерунда, – Левинсон махнул рукой. – Не позже как завтра к обеду сюда придут японцы по свежим следам… Или твоя обязанность быть убитым?

Последний довод обоим собеседникам (и, разумеется, автору) кажется неопровержимым. Какой смысл врачу оставаться с заведомо безнадежным пациентом: так погибнет только один, а так – двое. Чистая арифметика.

Если бы Януш Корчак пожелал прибегнуть к этой арифметике, он не пошел бы с детьми в газовую камеру. Дети ведь все равно были обречены.

Поступок Корчака показывает, что интеллигентское сознание вовсе не обязательно становится источником слабости. В равной мере оно может быть и источником силы.

О Корчаке я вспомнил не для того, чтобы унизить врача Сташинского, который принял довод Левинсона и согласился с ним. Предполагается, что Сташинский поступил так не потому, что он цеплялся за жизнь и ухватился за доводы Левинсона, чтобы оправдать свою слабость. Допустим, что Сташинскому было бы гораздо легче остаться с раненым и погибнуть. Допустим, что он отказался от выполнения своего врачебного долга не из инстинкта самосохранения. Что он принес этот долг в жертву какому-то другому, неизмеримо более высокому долгу. Допустим даже, что, пренебрегая своими обязанностями врача, он совершил самопожертвование.

Фадеев пытается внушить нам именно это. Изо всех сил он пытается доказать, что люди, подобные Сташинскому и Левинсону, бесконечно выше добропорядочных интеллигентов, в любых обстоятельствах стремящихся выполнить свой простой человеческий долг. Они выше, потому что умеют держать свое сердце на привязи, умеют заставить все свои чувства отступить на второй план перед величием дела, которому они служат.

Корчак, пойдя со своими воспитанниками в газовую камеру, преследовал очень простую и ясную цель. Он хотел, чтобы дети, которым все равно суждено было погибнуть, в последнюю свою минуту были не одни.

Что бы ни говорили потомки о бессмысленности, о нецелесообразности решения, принятого Корчаком, этой своей цели он достиг.

Могут ли похвастаться тем же люди, подобные Левинсону и Сташинскому? Самые счастливые из них спокойно спят в своих могилах, так и не узнав, что стало с делом, во имя которого они загубили свою жизнь и свою бессмертную душу. А вне торжества этого дела их подвиг не имел никакой цены даже в их собственных глазах.

Корчак был свободным человеком. Он сам распоряжался своей жизнью. Сам, единолично держал ответ перед Богом за себя и душу свою. Поэтому только он один вправе был судить о правильности или ошибочности своего поступка. А жизни Левинсона и Сташинского принадлежали делу. Они сами обрекли себя на то, чтобы мы судили о них в зависимости от того, правым или неправым оказалось в конечном счете это их дело.

Мы, однако, совсем забыли о нашем герое – Павле Мечике. Волею случая (а вернее сказать, волею автора) он слышал тот разговор, который вели между собою Левинсон и Сташинский.

...

– Придется сделать это сегодня же… Только смотри, чтоб никто не догадался, а главное, он сам… можно так?

– Он-то не догадается… скоро ему бром давать, вот вместо брому… А может, мы до завтра отложим? А?

– Чего ж тянуть… все равно… – Левинсон спрятал карту и встал. – Надо ведь, ничего не поделаешь…

«Неужели они сделают это?..» Мечик навзничь упал на землю и уткнулся лицом в ладонь… Потом он поднялся и, цепляясь за кусты, пошатываясь, как раненый, побрел вслед за Сташинским и Левинсоном…

Он поспел вовремя. Сташинский, стоя спиной к Фролову, протянув на свет дрожащие руки, наливал что-то в мензурку.

– Обождите!.. Что вы делаете?.. – крикнул Мечик, бросаясь к нему с расширенными от ужаса зрачками.– Обождите! Я все слышал!..

Сташинский, вздрогнув, повернул голову, руки его задрожали еще сильнее… Вдруг он шагнул к Мечику, и страшная багровая жила вздулась у него на лбу.

– Вон!..-сказал он зловещим придушенным шепотом.– Убью!..

Мечик взвизгнул и, не помня себя, выскочил из барака.

Страшная багровая жила вздулась на лбу у Сташинского вовсе не потому, что Мечик случайно застал его «на месте преступления», стал невольным свидетелем чего-то такого, чего ему (да и вообще никому) не полагалось видеть. Эту внезапную ярость, ненависть и презрение к Мечику Сташинский испытал совсем по другой причине. Острое желание немедленно убить – нет, даже не убить, а раздавить Мечика, как какую-нибудь последнюю нечисть, погань, паука или таракана,– Сташинский почувствовал потому, что в инстинктивном ужасе Мечика перед тем, что он, Сташинский, должен был совершить, он усмотрел стремление остаться чистеньким. Сташинский знает, что в данных обстоятельствах остаться чистеньким – это значит переложить свою ответственность на чьи-то чужие плечи. Он этого делать не собирается. Он готов нести свое страшное бремя. Но это вовсе не значит, что ему легко.

Мечик даже не способен понять все величие души Сташинского – таков подтекст этой сцены. Рядом со Сташинским он – не человек. Скорее, крыса какая-то, вызывающая невольную гадливость: «Мечик взвизгнул и, не помня себя, выскочил из барака…»

Последняя фраза не оставляет сомнений: у автора романа поведение Мечика вызывает примерно те же чувства, что и у Сташинского.

Та же драматическая коллизия была рассмотрена в другой книге, другого советского писателя. Книге, написанной примерно то же время, что и фадеевский «Разгром».

...

Человек, сидевший при дороге, был Долгушов, телеграфист. Разбросав ноги, он смотрел на нас в упор.

– Я вот что, – сказал Долгушов, когда мы подъехали, – кончусь… Понятно?

– Понятно, – сказал Грищук, останавливая лошадей.

– Патрон на меня надо стратить, – сказал Долгушов.

Он сидел, прислонившись к дереву. Сапоги его торчали врозь.

– Наскочит шляхта – насмешку сделает. Вот документ, матери отпишешь, как и что…

Не спуская с меня глаз, он бережно отвернул рубаху. Живот у него был вырван, кишки ползли на колени, и удары сердца были видны…

– Нет, – ответил я и дал коню шпоры…

Испарина ползла по моему телу. Пулеметы отстукивали все быстрее, с истерическим упрямством. Обведенный нимбом заката, к нам скакал Афонька Бида.

– По малости чешем, – закричал он весело. – Что у вас тут за ярмарка?

Я показал ему на Долгушова и отъехал.

(Исаак Бабель)

Ситуация совершенно та же, что у Фадеева. Необходимо прикончить раненого. Перед нами два человека, по-разному относящиеся к этой страшной необходимости. Один, хотя и понимает, что застрелить Долгушова – это значит совершить акт милосердия по отношению к нему, избавить от неимоверных страданий, – все-таки не в силах сделать это. Другой просто, без всяких лишних слов выполняет последнюю просьбу раненого товарища.

Да, ситуация близкая. Но на этом сходство кончается.

У Фадеева эта ситуация описана, так сказать, в лучших традициях старой литературы.

...

– Это бром, выпей, – настойчиво, строго сказал Сташинский.

Взгляды их встретились и, поняв друг друга, застыли, скованные единой мыслью… «Конец», – подумал Фролов и почему-то не удивился – не ощутил ни страха, ни волнения, ни горечи. Все оказалось таким простым и легким, и даже странно было, зачем он так много мучился, так упорно цеплялся за жизнь и боялся смерти, если жизнь сулила ему новые страдания, а смерть – только избавление от них. Он в нерешительности повел глазами вокруг, словно отыскивая что-то. Впервые за время болезни в глазах Фролова появилось человеческое выражение – жалость к себе, а может быть, к Сташинскому. Он опустил веки, и, когда открыл их снова, лицо его было спокойным и кротким.

– Случится, будешь на Сучане, – сказал он медленно,– передай, чтоб не больно там убивались… Все к этому месту придут… да?.. Все придут, – повторил он с таким выражением, точно мысль о неизбежности смерти людей еще не была ему совсем ясна и доказана, но она была именно той мыслью, которая лишала личную – его, Фролова, – смерть ее особенного, отдельного, страшного смысла и делала ее – эту смерть – чем-то обыкновенным, свойственным всем людям.

Ритм, синтаксис, конструкция фразы, все интонации этой прозы – типично толстовские. Да Фадеев и не скрывал никогда, что считает себя учеником Толстого. Однако он при этом наивно полагал, что воспримет литературные, так сказать, чисто художественные достижения Толстого, отринув неприемлемое для него толстовское мировоззрение. Он не собирался учиться у Толстого думать, чувствовать, постигать и осознавать мир. Он хотел лишь одного: учиться писать у Толстого.

Но оказалось, что учиться писать у Толстого – это и значит учиться у него главному: отношению к жизни.

Вместе с синтаксисом Толстого, вместе с ритмом и интонациями толстовских фраз Фадеев невольно усвоил толику толстовского миропонимания. Подобно толстовскому Ивану Ильичу, Фролов у Фадеева умирает как философ. Умирает, сознавая, что нечто бесконечно важное происходит сейчас с душой его.

Долгушов у Бабеля умирает совсем иначе.

Смерть своего героя Бабель описывает так, славно он твердо решил исходить из предпосылки, что «человек – это кости и мясо, и ничего больше».

...

Живот у него был вырван, кишки ползли на колени, и удары сердца были видны…

Они говорили коротко, – я не слышал слов. Долгушов протянул взводному свою книжку. Афонька спрятал ее в сапог и выстрелил Долгушову в рот.

Мы так ничего и не узнаем о тех словах, которые Долгушов сказал Афоньке прежде, чем тот выстрелил ему в рот. И, разумеется, не только потому, что рассказчик этих слов не расслышал. Очевидно, если бы даже мы и слышали эти его последние слова, мы бы все равно не узнали ничего нового о его предсмертных чувствах и мыслях, кроме того, что нам на этот счет уже известно. А известно нам только то, что Долгушов выразил одной-единственной короткой фразой: «Патрон на меня надо стратить». Словно в том, что ему предстоит, самое главное и самое для него досадное – это то, что придется пойти на какие-то незапланированные затраты и израсходовать на его личные нужды патрон, предназначавшийся совсем для других целей.

В отличие от толстовского Ивана Ильича и фадеевского Фролова, Долгушов, как видно, ни секунды не сомневался в том, что ему правильно умирать.

Фролов у Фадеева, как мы помним, в конце концов тоже приходит к такому сознанию. Но приходит не сразу, а победив долгие и мучительные сомнения, преодолев страх смерти, ужас перед тем, что он должен превратиться в ничто. Что касается Долгушова, то ему вроде и преодолевать-то нечего. Он изначально исходит из того, что ему правильно умирать.

Долгушов – живой человек из мяса и костей. Ему больно. Мы видим, как бьется его сердце. И убить его страшно.

Но вот Афоньке, оказывается, это не только не страшно, но даже совсем просто. Об этом нам говорит само описание совершенного им поступка. Вернее, это даже не описание, а сообщение, сделанное полуфразой, чуть ли не придаточным предложением. Одна короткая фраза включает в себя два действия, два поступка Афоньки: «спрятал ее в сапог и выстрелил Долгушову в рот». Интонация фразы, сам синтаксис ее ощутимо показывают, что выстрелить Долгушову в рот для Афоньки – такое же ясное, простое, само собой разумеющееся действие, как спрятать в сапог бумагу.

В старой литературе человек, переступивший через чужую жизнь, сразу становился не таким, каким он был за минуту до этого. В нем мгновенно происходила какая-то неуловимая перемена. И в глазах окружающих, и в собственных своих глазах он становился «убийцей». На весь облик его ложилась каинова печать:

И опять идут двенадцать,
За плечами – ружьеца.
Лишь у бедного убийцы
Не видать совсем лица…

(Александр Блок)

Афонька Вида выстрелил Долгушову в рот, и в мире ничего не изменилось. И в самом Афоньке ничего не изменилось тоже. Он выстрелил Долгушову в рот так же просто и легко, как поделился бы с ним щепоткой табаку.

Короткая фраза говорит об этом красноречивее любых многословных описаний, точнее любых рассуждений. То, что для бывшего кандидата прав Петербургского университета Лютова немыслимо, невозможно, для Афоньки, как выражаются в таких случаях герои Зощенко, – «не вопрос». Может быть, потому, что Афонька, как и сам Долгушов, свято верит в то, что Долгушову правильно умирать. А скорее всего, потому, что он не способен ощутить ужас при мысли, что вот сейчас, своею рукой, он уничтожит неповторимую человеческую личность Долгушова. Он твердо знает только одно: сейчас он умертвит его бедную, страдающую плоть. То есть прекратит его нестерпимую, нечеловеческую муку.

Сташинский, взваливший на себя непосильное для человека бремя ответственности, точно знает, что, убивая Фролова, он уничтожает его душу. И в том, что он сумел перешагнуть через это, с особенной силой сказалось то, что и сам он – человек с душой. По мысли Фадеева, даже не просто с душой, но с душой, неизмеримо более высокой и сильной, чем у Мечика.

Долгушов и Афонька Бида – совсем другие люди. Есть ли у них душа? Кто знает! Во всяком случае, автор сделал все от него зависящее, чтобы эта мысль нам даже и в голову не приходила. Единственный человек, о котором мы с полной уверенностью можем сказать, что у него-то душа есть, – это сам рассказчик. То есть тот, кому оказалось не под силу совершить то, что без колебаний совершили Афонька Бида и Сташинский.

...

– Афоня, – сказал я с жалкой улыбкой и подъехал к казаку, – а я вот не смог.

– Уйди, – ответил он, бледнея, – убью! Жалеете вы, очкастые, нашего брата, как кошка мышку…

И взвел курок.

Я поехал шагом, не оборачиваясь, чувствуя спиной холод и смерть.

– Вона, – закричал сзади Грищук, – ан дури! – и схватил Афоньку за руку.

– Холуйская кровь! – крикнул Афонька. – Он от моей руки не уйдет!

Как ни странно, реакция у Афоньки совершенно та же, что у Сташинского. С тою лишь несущественной разницей, что Сташинский ограничился чисто словесной угрозой («Убью!..»), а Афонька – существо не столь цивилизованное и потому более непосредственное – сразу схватился за пистолет.

Но пока нам интереснее тут реакция Лютова. Он даже не пытается защититься от пули своего закадычного друга, потому что полностью признает его правоту. Признаваясь ему в том, что он не смог пристрелить Долгушова, Лютов признается не только в своей человеческой неполноценности. Жалкая улыбка Лютова означает еще и признание того печального обстоятельства, что вся его так называемая «закадычная дружба» с Афонькой, вся их прежняя близость была основана на обмане, на сплошном его, Лютова, притворстве. И вот теперь этот обман раскрылся, его постыдная тайна вышла наружу.

Лютов с самого начала был предупрежден о том, на каких условиях он, интеллигент, очкарик, может быть принят бойцами за своего:

...

Мы подошли к хате с расписными венцами, квартирьер остановился и сказал вдруг с виноватой улыбкой:

– Канитель тут у нас с очками, и унять нельзя. Человек высшего отличия – из него здесь душа вон. А испорть вы даму, самую чистенькую даму, тогда вам от бойцов ласка…

Я приложил руку к козырьку и отдал честь казакам. Молодой парень с льняным висячим волосом и прекрасным рязанским лицом подошел к моему сундучку и выбросил его за ворота. Потом он повернулся ко мне задом и с особенной сноровкой стал издавать постыдные звуки.

– Орудия номер два нуля, – крикнул ему казак постарше и засмеялся, – крой беглым…

Парень истощил свое нехитрое умение и отошел. Тогда, ползая по земле, я стал собирать рукописи и дырявые мои обноски, вывалившиеся из сундучка.

Да, шанс быть принятым в это фронтовое братство у очкарика Лютова был невелик. Но каким ничтожным он ни был, шанс, Лютов решил использовать его до конца.

...

– Хозяйка,-сказал я, – мне жрать надо…

Старуха подняла на меня разлившиеся белки полуослепших глаз и опустила их снова.

– Товарищ, – сказала она, помолчав, – от этих дел я желаю повеситься.

– Господа бога душу мать, – пробормотал я тогда с досадой и толкнул старуху кулаком в грудь, – толковать тут мне с вами…

И, отвернувшись, я увидел чужую саблю, валявшуюся неподалеку. Строгий гусь шатался по двору и безмятежно чистил перья. Я догнал его и пригнул к земле, гусиная голова треснула под моим сапогом, треснула и потекла. Белая шея была разостлана в навозе, и крылья заходили над убитой птицей.

– Господа бога душу мать!-сказал я, копаясь в гусе саблей. – Изжарь мне его, хозяйка…

А на дворе казаки сидели уже вокруг своего котелка…

– Парень нам подходящий, – сказал обо мне один из них, мигнул и зачерпнул ложкой щи…

Потом мы пошли спать на сеновал. Мы спали шестеро там, согреваясь друг от друга, с перепутанными ногами, под дырявой крышей, пропускавшей звезды.

Я видел сны и женщин во сне, и только сердце мое, обагренное убийством, скрипело и текло.

Сердце интеллигента обагрено убийством. А ведь убит был всего-навсего гусь.

Этот гусь был убит не во имя той высокой революционной необходимости, во имя которой была убита свинья, принадле жавшая старому корейцу, пытавшемуся поцеловать ноги у Левинсона. Гусь был убит даже и не по той вульгарной причине, что кандидат прав, решивший стать красным кавалеристом, «хотел жрать». Главная причина гибели гуся состояла в том, что бывший кандидат прав Петербургского университета хотел «причаститься великому чувству по имени класс». Лихим убийством гуся он хотел сказать героическим бойцам Первой Конной:

– Мы с вами одной крови, вы и я!

И вот теперь, после того как он не смог пристрелить Долгушова, его обман вышел наружу. Окончательно и неопровержимо выяснилось, что он – не такой, как они. Он с ними не одной крови.

Как ни старался он преодолеть свое органическое, непобедимое отвращение к убийству, ничего из этого не вышло. Маска упала. Притворяться больше не имеет смысла. Остается только одно: надеяться, что хоть когда-нибудь он сумеет стать таким же, как они.

...

…вечер взлетел к небу, как стая птиц, и тьма надела на меня мокрый свой венец. Я изнемог и, согбенный под могильной короной, пошел вперед, вымаливая у судьбы простейшее из умений – уменье убить человека.

(Исаак Бабель)

Возможность вытравить из себя, выжечь каленым железом с молоком матери всосанную христианскую мораль, возможность освободиться от этого гнетущего балласта осознается как величайшая милость, как прекраснейший, но, увы, почти недостижимый дар судьбы.

Но может быть, так чувствует только сам Лютов? Может быть, автор думает и чувствует иначе?

Нет, не похоже.

Вспомним, как описано появление Афоньки на месте действия:

...

Обведенный нимбом заката, к нам скакал Афонька Вида…

Человек, которому предстоит совершить то, что не смог исполнить «очкастый» Лютов, появляется окруженный нимбом. Умение легко и просто убить человека, таким образом, осознается не просто как жестокая необходимость. Это «простейшее из умений» сразу предстает перед нами в ореоле святости.

Оказывается, Бабель – этот отщепенец, постоянно казнимый официальным советским литературоведением за свой «абстрактный гуманизм», – оказывается, он тоже исповедует и утверждает ту перевернутую шкалу моральных ценностей, которую с первого дня своего существования отстаивала советская литература.

Сперва это кажется удивительным. Но если вдуматься, ничего удивительного тут нет. Потому что свою перевернутую мораль советская литература не изобрела.

Она унаследовала ее от старой русской литературы.

Эх, эх, без креста…

Зощенко вовсе не был первым русским писателем, который задался целью зафиксировать в слове выход на мировую арену нового человека, нового субъекта истории.

Впрочем, тот, о ком сейчас пойдет речь, тоже не был первым. Он был лишь одним из первых.

...

Эх, эх! Позабавиться не грех. Запирайте етажи, нынче будут грабежи!..

Что, Катька, рада? – Ни гу-гу… Лежи ты, падаль, на снегу!…

А Ванька с Катькой – в кабаке… У ей керенки есть в чулке!..

Уж я семячки полущу, полущу! Уж я ножичком полосну, полосну…

Поэма Блока «Двенадцать» представляет собой почти зощенковский сплав разнородных, никогда прежде не смешивавшихся лексических пластов. Деревенская частушка каким-то непостижимым образом уживается здесь с городским жестоким романсом, площадные, уличные словечки соседствуют с политическим жаргоном, революционные лозунги противоестественно оказываются слитыми воедино с евангельскими текстами, старинные простонародные песенные обороты перебиваются дурно усвоенными бюрократическими речениями, так называемым «канцеляритом».

...

Эх, эх! Попляши! Больно ножки хороши!..

Не слышно шуму городского, над Невской башней тишина…

Аль не вспомнила, холера?..

«Вся власть Учредительному Собранию!..»

Поблуди-ка, поблуди!..

Вперед, вперед, рабочий народ!..

Гетры серые носила, шоколад Миньон жрала, с юнкерьем гулять ходила – с солдатьем теперь пошла…

Мировой пожар в крови. Господи, благослови!..

Поддержи свою осанку! Над собой держи контроль!

Герои поэмы Блока – это и есть те самые «дикие и даже страшные люди», незримое присутствие которых за пределами изящной словесности так болезненно ощущал Зощенко.

Двенадцать висельников, убийц, уголовников («На спину б надо бубновый туз!») с ружьями наперевес идут по замершему от ужаса городу и сулят ему «мировой пожар в крови». И по ходу дела заставляют этот «мировой пожар» служить своим низменным, темным инстинктам («Уж я ножичком полосну…»), своим шкурным целям («Ты будешь знать, как с девочкой чужой гулять!..»).

Может показаться, что тут еще нет ничего такого, чего не могло бы быть в прежней, старой литературе. Разве прежде героем книги (и даже поэмы) не мог стать висельник, каторжник, подонок, из ревности убивающий свою подружку?

Мог. Но прежде о нем и сопровождающей его шпане вряд ли сообщалось бы, что они «идут державным шагом». Прежде эти его действия не имели бы такого обобщающего, всемирно-исторического смысла.

Смысл поэмы Блока не в том, что кто-то кого-то убивает, а в том, что возникла принципиально новая ситуация, в которой потенциальный убийца ощутил, что ему позволено убивать.

Свобода, свобода!
Эх, эх, без креста!..

Герои поэмы Блока отличаются от всех прежних героев мировой литературы тем, что они получили свободу. Речь идет, разумеется, не о свободе от гнусного ига капитала, а о той свободе, которую провозгласил некогда Иван Карамазов и которой немедленно же воспользовался Смердяков.

Свобода, которой упиваются герои блоковской поэмы, – это свобода смердяковского «Все дозволено!», это реализация главной заповеди капитана Лебядкина: «Плюй на все и торжествуй!»

Казалось бы, чего еще? Тут бы самое время «позабавиться», покуражиться, поторжествовать. Никаких препятствий для этого лебядкинского торжества больше не осталось. Внутренние препоны рухнули. Внешние тоже уже не действуют.

И больше нет городового –
Гуляй, ребята, без вина!

Почему бы и не погулять при таких благоприятных обстоятельствах?

Но что-то мешает им забыться в этой лихой и безмятежной гульбе. Похоже, что они еще не совсем освободились. Не уплатили еще какого-то самого важного, главного долга. Очевидно, помимо упраздненного городового, помимо снятого и растоптанного нательного креста существует еще нечто, мешающее им почувствовать себя вполне свободными. Какая-то странная, непонятная сила еще держит их. Какой-то незримый враг еще посягает на их свободу. И пока они не разделаются, не рассчитаются с ним, пока не сотрут его в порошок, не сметут с лица земли, им не вкусить желанного царства свободы.

…И идут без имени святого
Все двенадцать – вдаль.
Ко всему готовы,
Ничего не жаль…

Их винтовочки стальные
На незримого врага…

Кто же он – этот незримый враг, на которого направлены «их винтовочки стальные»?

Это – не буржуй. С буржуем уже покончено. Он жалок и ничтожен («Стоит буржуй на перекрестке и в воротник упрятал нос…»).

Это и не старый мир, который, «как пес голодный, стоит за ним, поджавши хвост».

Все это для них, как говорится, уже пройденный этап. От этих – вполне конкретных и зримых – врагов они лишь презрительно отмахиваются:

– Отвяжись ты, шелудивый,
Я штыком пощекочу!
Старый мир, как пес паршивый,
Провались – поколочу!

И винтовки, и взоры, и вся сила ненависти идущих «державным шагом» нацелены на другого, незримого врага:

– Кто там машет красным флагом?
– Приглядись-ка, эка тьма!
– Кто там ходит беглым шагом,
Хоронясь за все дома?

Кого же они так истово, так фанатично и неотвязно преследуют?

...

Винтовки и беспокойство направлены на кого-то другого, который все мелькает впереди, прячется в сугробах, машет красным флагом, прячется за дома. Ему грозят: «Все равно тебя добуду, лучше сдайся мне живьем! Эй, товарищ, будет худо, берегись – стрелять начнем!..» В него стреляют. А впереди (и это в первый раз за всю поэму автор говорит от своего имени) :

Впереди – с кровавым флагом,
И за вьюгой невидим,
И от пули невредим,
Нежной поступью надвьюжной,
Снежной россыпью жемчужной,
В белом венчике из роз –
Впереди – Исус Христос.

(Максимилиан Волошин)

Все, писавшие когда-либо о «Двенадцати» (и до Волошина, и после него), исходили из убеждения, что в поэме этой изображены двенадцать красногвардейцев в виде апостолов, во главе которых идет Иисус Христос. Волошин был единственным, кто выступил против этого общепринятого и, казалось бы, самоочевидного толкования. Он высказал смелую и парадоксальную догадку, что Христос в поэме Блока вовсе не идет во главе двенадцати красногвардейцев, а, напротив, преследуется ими:

...

…никаких данных, кроме числа 12, на то, чтобы счесть их апостолами, в поэме нет. И потом, что же это за апостолы, которые выходят охотиться на своего Христа?

Догадка, высказанная Волошиным, никому не пришлась по душе. Оно и понятно. Людям, с ненавистью встретившим большевистский переворот, такое толкование казалось неверным, потому что они уже настроились на то, чтобы не подавать Блоку руки за его предательство. Апологетам большевистской революции такое толкование было и вовсе невыгодно. Им гораздо приятнее было сознавать, что явлением Христа в финале своей поэмы Блок благословил то, что совершилось в России в октябре 1917 года.

Для людей, одержимых политическими страстями, главное – решить, на чьей стороне поэт. Им, как детям, хотелось понять, «за красных» Блок или «за белых».

Между тем, если догадка Волошина верна, это ни в коем случае не означает, что Блок высказался своей поэмой «против большевиков». Это означает лишь, что смысл поэмы гораздо глубже, чем мы привыкли думать.

Выход нового человека на арену истории ознаменовался молчаливым преследованием Христа. «Незримый враг» еще не назван. Может быть, он даже еще и не узнан преследователями.

Пройдет совсем немного времени, и новый человек выскажется уже с полной определенностью:

Палестинский пигмей худосочный,
Надоел нам жестоко Христос, –
Радость жизни он сделал непрочной,
Весть об аде он людям принес.

Но довольно садиста мы чтили,
Много крови он выпил, вампир!
Догнивай же в безвестной могиле,
Без тебя будет радостней мир!

(Александр Тиняков)

Вот почему так нерадостен мир, в котором живут и действуют герои блоковской поэмы. Вот почему какая-тупая, зловещая тоска съедает их души:

Ох ты, горе-горькое!
Скука скучная,
Смертная!

Столь желанное для них царство радости и свободы не может осуществиться, покуда Христос жив, пока он не будет превращен в лагерную пыль, пока не догниет в безвестной могиле.

Все пути к возвращению в лоно старого мира и старых моральных координат для них отрезаны. Им остается только одно: преследовать Христа по пятам, вести с ним тотальную войну на полное уничтожение. Но пока они еще не победили в этой войне, пока Христос жив, мир, в котором они живут,– это еще не тот новый мир, в котором будут полностью уничтожены все прежние моральные координаты. Эти старые координаты еще не стерлись в их душе. И они осознают себя людьми, нарушившими, преступившими эти координаты.

Вот откуда эта тоска, которая гложет их постоянно, которая не дает им покоя, сосет и съедает их души.

Да, они решили жить и действовать по принципу «Все дозволено!». Но не потому, что они не испытывают на себе силу тяготения нравственного закона, живущего внутри нас, а потому, что они решили воспротивиться гнетущему действию этой силы.

Герои поэмы Блока сознательно преступили все нравственные запреты. Но этот акт и осознается ими как преступление.

Тут вспоминается один случай, поразивший некогда воображение Достоевского.

...

Собрались мы в деревне несколько парней и стали промежду себя спорить: «Кто дерзостнее сделает?» Я по гордости вызвался перед всеми. Другой парень отвел меня и говорит мне с глазу на глаз:

– …Когда пойдешь к причастью – причастье прими, но не проглоти. Отойдешь – вынь рукой и сохрани…

Так я и сделал. Прямо из церкви повел меня в огород.

Взял жердь, воткнул в землю и говорит: положи! Я положил на жердь.

– Теперь, – говорит, – принеси ружье.

Я принес.

– Заряди.

– Подыми и выстрели.

Я поднял руку и наметился. И вот только бы выстрелить, вдруг предо мною как есть крест, а на нем Распятый! Тут я и упал с ружьем в бесчувствии.

(Федор Достоевский)

Причастие – это, согласно канонам христианской церкви, не что иное, как Тело Христово. Следовательно, выстрелить из ружья герой этого повествования осмелился ни больше ни меньше как в самого Христа.

То, что случай этот глубоко задел Достоевского, – неудивительно. Удивительно другое.

Казалось бы, история эта, с точки зрения Достоевского, могла иметь лишь один положительный, обнадеживающий смысл: то, что святотатство не удалось, что в душе «злодея» оказался некий нравственный барьер, не позволивший ему преступить самую страшную черту. Но Достоевского как раз больше всего поразило и – что уж вовсе удивительно – обнадежило совсем другое. А именно – «самое начало дела, то есть возможность такого спора и состязания в русской деревне: „Кто дерзостнее сделает?"»

Именно в этой неслыханной дерзости, в самой чудовищности случившегося Достоевский пытается почерпнуть надежду на грядущую перемену к лучшему в русской судьбе:

...

Я все того мнения, что ведь последнее слово скажут они… Они скажут и укажут нам новую дорогу и новый исход из всех, казалось бы, безысходных затруднений наших. Не Петербург же разрешит окончательно судьбу русскую. А потому всякая, даже малейшая новая черта об этих, теперь уже «новых людях», может быть достойна внимания нашего.

Итак, слово было найдено уже тогда: «новые люди». Опять-таки нет ничего удивительного в том, что первым его произнес Достоевский. Удивительно, что эти так называемые «новые люди» не столько ужасают его, сколько изумляют и даже восхищают.

Введение...............................................................

Стр. 3

Глава 1. Основные критерии правильной

речи..................................стр. 5

(1. Точность, ясность и простота

речи...............................................стр. 5

(2. Уместность

(3. Чистота

речи........................................................................

Стр. 9

(4. Правильность

речи.......................................................................с

Глава 2. Слабые места в

речи...........................................................стр. 13

(1. Логичность

речи........................................................................

(2. Информационная насыщенность

речи........................................стр. 15

(3. Речевая

избыточность................................................................

Плеоназм....................................................................

Стр. 16

Тавтология..................................................................

Стр. 17

п.3. Повторение

слов..............................................................

(4. Трудности

произношения............................................................стр.

п.1. Зачем нам

орфоэпия?.......................................................стр. 20

п.2. Стили

произношения........................................................стр

п.3. Как произносить безударные гласные

звуки?.................стр. 22

п.4. Как произносить правильно согласные

звуки?...............стр. 23

п.5. Как произносятся иностранные

слова?...........................стр. 24

Глава 3. Разнообразие в

речи............................................................стр. 25

(1. Богатство

речи........................................................................

Стр. 25

п.1. Интонация обогащает

речь............................................. стр. 27

п.2. И синтаксис (тоже

обогащает.........................................стр. 28

п.3. Меткое

слово.....................................................................ст

(2. Образность

речи........................................................................

(3. Живость, эмоциональность и выразительность

речи.................стр. 33

Заключение............................................................

Стр. 36

Сноски.................................................................

Стр.38

Библиография...........................................................

Стр. 39

Введение.

Значение культуры речи в жизни общества трудно переоценить. В наше

время мы не можем оставаться равнодушными к угрозе оскудения русского

языка, утраты им образности, эмоциональности, благозвучия.

На ум мне пришли такие слова И. С. Тургенева: «Ты один мне поддержка и

опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык». Но мы сами

же безжалостно портим его, бездумно искажаем, уродуем… Как же помочь нашему

языку? Как спасти его от засорения? Об этом должен задуматься каждый.

Что значит для человека язык? Родной язык (это мир слов, который

открывает нам окружающую жизнь во всем ее многообразии. Каждый человек

должен любить свой язык, уважать его. Судьба родного слова не должна быть

нам безразлична. Ведь язык (это средство общения между людьми в обществе,

в их трудовой деятельности. Поэтому я считаю, если человек говорит

некультурно, плохо выражается, то в первую очередь не уважает слушающего

его человека. Для того чтобы уметь красиво говорить нужно знать основные

принципы культуры речи.

В русском языке достаточно красок, чтобы живо изобразить любую

картину, его огромный словарный запас, позволяет передать самую сложную

мысль. Но вот в чем вопрос, умеем ли мы правильно пользоваться им?

Даже если человек абсолютно грамотен и свободно выражает свои мысли на

правильном литературном языке, он должен самокритично признать, что его

речь могла бы быть ярче, богаче, знай он все секреты истинно хорошего

слога. Ведь говорить и писать правильно и говорить и писать хорошо (не

одно и то же.

К хорошей речи предъявляется множество требований, кроме правильности.

Это требование простоты и ясности, логичности и точности, информативности и

сжатости… Всех не перечислишь. Каждый человек должен осознавать, что прежде

всего это нужно ему самому. Он должен совершенствовать свой стиль, бороться

за чистоту своего языка.

Культурная речь в своей устной и письменной форме должна отвечать

существующим в настоящее время нормам орфоэпии, в своей письменной форме (

нормам орфографии и пунктуации.

Н. М. Карамзин, много сделавший для развития и обогащения русского

литературного языка, писал: «В шесть лет можно выучиться всем главным

языкам, но всю жизнь надобно учиться своему природному. Нам, русским, еще

более труднее, нежели другим».

Я выбрала эту тему потому, что она мне интересна. Раскрыв её, я смогу

улучшить свой язык, и в мире станет на одного культурного человека больше.

Глава 1. Основные критерии правильной речи.

(1.Точность, ясность и простота речи.

Говори так, чтобы тебя нельзя

было не понять.

Квинтилиан римский ритор

Точность издавна осознается как одно из главных достоинств речи. Уже в

античных руководствах по красноречию первым и основным требованием,

предъявляемым к речи, было требование ясности. Содержание, которое

вкладывалось древними теоретиками в это понятие, во многом сходно с

современным понятиями точности. Аристотель считал, что, если речь неясна,

она не достигает цели. «Достоинство слога (быть ясным и не низким.»

Точность и ясность речи взаимосвязаны: точность речи, как правило,

придает ей ясность, ясность речи вытекает из ее точности. Однако о точности

высказывания должен заботиться говорящий (пишущий), а то, насколько ясно

изложена мысль, оценивает слушатель (читатель). Мы облекаем свои мысли в

слова. Как заметил В. Т. Белинский, «Слово отражает мысль: непонятна мысль

(непонятно и слово.» И в то же время «кто ясно мыслит, тот ясно излагает.»

Чтобы речь была точной, слова следует употреблять в полном

соответствии с теми значениями, которые за ними закреплены в языке: слово

должно быть адекватно выраженному им понятию. При четком выражении мысли

слова полностью соответствуют своему предметно-логическому значению, а

неправильный выбор слова искажает смысл высказывания. Мастера

художественного слова настойчиво добиваются точности словоупотребления.

Однако не всегда нам удается избежать лексических ошибок, которые лишают

нашу речь точности. От этого не застрахованы даже опытные писатели.

Так в первых изданиях романа А.А. Фадеева (до 1949г.) была фраза:

«Мечик навзничь упал на землю и уткнулся лицом в ладони.» В этом

предложении неточно употреблено слово навзничь: нельзя «уткнуться лицом в

ладони», если упасть навзничь, то есть на спину. В издании 1949г. Автор

внес исправление: «Мечик упал на землю и уткнулся лицом в ладони.»

Обычно можно найти немало стилистических вариантов для выражения

мысли, но многие почему-то предпочитают не самый простой и ясный…почему нас

коробит, когда мы слышим: В этом доме со мной проживает известный поэт; В

данный момент я готовлюсь к экзаменам. Потому что выделенные слова не

подходят для разговорного стиля речи, они придают ей канцелярский оттенок,

лишая ее естественности простоты.

Стилистически не оправдано употребление книжных слов и в таких,

например, репликах при устном общении: «Игорь мне сообщил, что за ним в

садик придет бабушка; заводная обезьяна вышла из строя.»

Пристрастие к канцеляризмам и книжной лексике ведет к многословию, к

путаной и сложной передаче самых простых мыслей.

Н.Г. Чернышевский писал: «Что не ясно представляешь, то не ясно

выскажешь; неточность и запутанность выражений свидетельствует только о

запутанности мыслей.» Этим нередко грешат начинающие авторы.

Причиной неясности высказывания может стать неправильный порядок слов

в предложении: «Семь действующих платформ обслуживает несколько сот

человек.» Конечно, такие предложения можно выправить, если они употреблены

в речи. Достаточно изменить порядок слов: «Несколько сот человек

обслуживают семь действующих платформ», но если вы услышите фразу с

неверным порядком слов, возможно и неправильное ее толкование на этом

построено, шутка А. П. Чехова: «Желаю вам всевозможных бед, печалей и

напастей избежать.»

К сожалению, небрежность в расстановке слов в предложении (не такая

редкость: Велосипед разбил трамвай; Они кормили его мясом своих собак и

т.п., смысл которых в конце концов выясняется, но с некоторым усилием, что

не отвечает требованию ясности высказывания.

Смысловая неясность возникает иногда и в беспредложных сочетаниях

типа: письмо матери (написанное ею или адресованное ей), портрет Репина и

(2. Уместность речи.

В речи, так же как и в жизни,

надо всегда иметь ввиду, что

В типологии качеств хорошей речи есть одно, которое занимает особое

место по своей значительности, (это уместность.

Уместность речи (это такая организация языковых средств, которая

более всего подходит для ситуации высказывания, отвечает задачам и целям

общения, содействует установлению контакта между говорящим (пишущим) и

слушающим (читающим).

Речь (это связное целое, и каждое слово в ней, любая конструкция

должны быть целенаправленны, стилистически уместны. «Каждый из ораторов, (

отмечал В.Т. Белинский, (говорит сообразуясь с предметом своей речи, с

характером слушающей его толпы, с обстоятельствами настоящей минуты».

Уместности как необходимому качеству хорошей речи уделялось больше

времени в ораторском искусстве древних греков и римлян, в теории и практике

судебного и политического красноречия, уместность является одним из

центральных понятий в современной функциональной стилистике.

Аристотель в «Риторике», говоря о качествах стиля публичного

выступления, настойчиво обращает внимание читателя на то, что неуместно в

ораторской речи он считает «употребление эпитетов или длинных, или

неуместных, или в слишком большом числе», неуместность использования

поэтических оборотов.

Аристотель показал различие письменной и устной речи («...для каждого

рода речи пригоден особый стиль, ибо не один и тот же стиль у речи

письменной и у речи во время спора, у речи политической и у речи судебной»)

с точки зрения уместности органичности использования в них определенных

приемов выразительности, сочетания слов.

Марк Туллий Цицерон писал: «Как в жизни, так и в речи нет ничего

труднее, как видеть, что уместно. Не для всякого общественного положения,

не для всякой степени влияния человека, не для всякого возраста, так же как

не для всякого места и момента и слушателя, подходит один и тот же стиль,

но в каждой части речи, так же как и в жизни, надо всегда иметь ввиду, что

уместно, это зависит и от существа дела, о котором говориться, и от лиц, и

говорящих, и слушающих».

Уместность речи (качество особое в ряду таких, как точность, чистота,

выразительность и др. Без учета конкретных условий общения неполны наши

знания о богатстве и выразительности речи. Более того, то или иное

коммуникативное качество речи, например точность, выразительность, может

потерять свою необходимость без опоры на устность. Само по себе понятие

хорошей речи относительно, носит функциональный характер и зависит, в

частности, от уместности тех или иных языковых единиц, приемов их

организации, особенностей употребления в данном конкретном акте общения или

типичной языковой ситуации (стиле.

Соблюдение уместности речи предполагает знание стилей литературного

языка, закономерностей словоупотребления, свойственных им, знание

стилистической системы языка. Уместность требует гибкости в определении

приемлемости тех или иных качеств речи, языковых средств, речевого акта в

целом. Наверное впервые функциональное понимание уместности речи было

сформулировано Пушкиным: «Истинный вкус состоит не в безотчетном отвержении

такого-то слова, такого-то оборота, а в чувстве соразмерности и

сообразности».

Уместность речи захватывает разные уровни языка и формулируется

употреблением слов, словосочетаний, грам-матических категорий и форм,

синтаксических конструкций, наконец, целых композиционно-речевых систем. Их

уместность может рассматриваться и оцениваться с разных точек зрения. И в

связи с этим целесообразно было бы различать такие аспекты уместности речи:

1) Уместность стилевая

2) Уместность контекстуальная

3) Уместность ситуативная

4) Уместность личностно - психологическая.

(3. Чистота речи.

Мы сохраним тебя русская речь,

великое русское слово.

Анна Ахматова

Тургенев назвал русский язык «великим, могучим, правдивым и

свободным». Но язык (это стройная система средств общения; приведенная в

динамику, она становится речью, а речь подвержена разнообразным влияниям, в

частности оскудению, засорению.

Засоряют нашу речь различные «сорняки». Это могут быть и диалектные

слова, и вульгаризмы, и речевые штампы, и лишние не нужные слова.

Многие писатели предостерегали от употребления без надобности

иноязычны слов. Явно неудачен выбор слов в таких предложениях: Среди

собравшихся превалировали представители молодежи; профсоюзы делают сильный

акцент на культурную работу.

В. Белинский писал: «В русский язык по необходимости вошло множество

иностранных слов, потому что в русскую жизнь вошло много понятий и идей.

Подобное явление не ново... Изобретать свои термины для выражения чужих

понятий трудно, и вообще этот труд редко удается. Поэтому с новым понятием

которое один берет у другого, он берет и самое слово, выражающее это

понятие».

Он заметил также, что «неудачно придуманное русское слово для

выражения чужого понятия не только лучше, но и решительно хуже иностранного

С другой стороны Белинский указывает, что «Употреблять иностранное

слово, когда есть равносильное ему русское слово, значит оскорблять и

здравый смысл, и здравый вкус. Так, например, ничего не может быть менее,

как употребление слова, утрировать вместо преувеличивать».

Показательны в этом отношении исправления, которые вносят писатели в

свои произведения при их переиздании. Например, в разных рассказа А.П.

Чехова находим такие замены: что-то специфическое (что-то особенное;

ординарный (обыкновенный; ничего экстраординарного (ничего особенного;

конвенция (условие и т.д.

Вопрос об использовании диалектизмов в художественной литературе не

простой. Нельзя забывать, что с их помощью создаётся тот местный колорит,

без которого произведение может оказаться вне времени и пространства.

Источником засорения литературного языка нередко становится

неоправданное индивидуальное словотворчество, появление «плохо выдуманных

словечек». Лет шестьдесят назад стилистам претили такие, например слова:

взбрыкнул, грякнул. Во времена жестокой бюрократизации всей нашей жизни

неологизмы нередко рождались как плод «канцелярского красноречия»:

книгоедица, недоотдых, законвертовать (письмо) и т.п.

Засорение языка нередко связано с неуместным исполь-зованием так

называемых канцеляризмов и речевых штампов, лишающие речь простоты,

живости, эмоциональности.

(4. Правильность речи.

Неправильность речи упот-

ребления слов ведет за собой

ошибки в области мысли и потом

в практике жизни.

Дм. Писарев.

Требование правильности речи относится не только к лексике (оно

распространяется и на грамматику, словообразование, произношение, ударение,

а в письменной речи на орфографию и пунктуацию, Соблюдение нормы (главное

условие культуры речи.

Нормой называются языковые варианты, наиболее распространенные из

числа существующих, закрепившихся в практике образцового использования и

наилучшим образом выполняющие свою функцию. Норма (категория историческая.

Будучи в известной мере устойчивой стабильной, что является основой ее

функционирования, норма вместе с тем подвержена изменениям, что вытекает из

природы языка как явления социального находящегося в постоянном развитии

вместе с творцом и носителем языка (обществом.

Известная подвижность языковой нормы иногда приводит к тому, что для

одного и того же языкового явления имеется в определенные временные отрезки

не один-единственый регламентированный способ выражения, а больше: прежняя

норма еще не утрачена, но на ряду с ней возникает новая (ср. Одинаково

допустимое произношение прилагательных на -гий, -кий, -хий типа строгий,

короткий, тихий или глаголов -гивать, -кивать, -хивать, типа протягивать,

отталкивать, замахиваться как с твердыми, так и с мягкими звуками г, х, к;

двоякое ударение в словах иначе, творог и др. дублетные формы типа много

народу (много народа, чашка чаю (чашка чая и т.п.). Существование двойных

форм литературного языка, возникших в ходе его исторического развития, не

исключает параллельного существования языковых вариантов, связанных с

наличием в сложной системе языка и отдельных его разновидностей (

функциональных стилей, в которых по-разному используются и вариантные

формы. Возникающее в связи с этим многообразие в единстве не разрушает

самой нормы, а делает ее более тонким инструментом образных средств в

стилистическом плане.

Глава 2. Слабые места в речи.

(1. Логичность речи.

Речь должна отвечать законам

Аристотель

Дважды два (стеариновая свеча

И.С. Тургенев

Неправильное словоупотребление может стать причиной алогизма (

сопоставления несопоставимых понятий, например: «Синтаксис

энциклопедических статей отличен от других научных статей.» Получается что

синтаксис энциклопедических статей отличается от синтаксиса других

энциклопедических статей.

В статье, посвященной творчеству драматурга А.Н. Островского, есть

такая фраза: «Сложный и оригинальный внутренний облик Катерины нашел свое

отражение в ее языке, самом ярком среди всех действующих лиц «Грозы».»

(язык оказался действующим лицом).

Чтобы устранить алогизмы в речи иногда приходится значительно

переделывать предложения. Например: Наши знания о богатствах недр земли

являются лишь незначительной частью скрытых, еще больших богатств. Можно

предложить такой вариант стилистической правки этой фразы: Наши познания о

полезных ископаемых еще так не полны.

Причиной нелогичности высказывания может стать подмена понятия,

которая часто возникает в результате неправильного словоупотребления:

Плохо, когда во всех кинотеатрах города демонстрируется одно и то же

название фильма. Конечно, демонстрируется фильм, а не его название. Можно

было написать: Плохо, когда во всех кинотеатрах города демонстрируется один

и тот же фильм. Подобные ошибки в речи возникают впоследствии недостаточно

четкой дифференциации понятий, например: Приближения премьеры коллектив

театра ждет с особым волнением (ждут не приближение премьеры, а когда

состоится премьера).

Нелогичной речь делает неоправданное расширение или сужение понятия.

Нам рассказали о великом писателе и прочитали отрывки из его творчества

(надо было написать: из его произведений) Пример сужения понятия: Край

богат памятниками архитектуры, интересными для иностранных туристов.

(почему только иностранных?)

Особенно часто используют родовое наименование вместо видового, и это

не только лишает речь точности, приводит к утрате тех конкретных сведений,

которые составляют живую ткань повествования, но придает стилю

оригинальную, подчас канцелярскую окраску.

Причина неточности высказывания, искажения его смысла иногда кроется и

в нечетком разграничении конкретных и отвлеченных понятий, например: Нужно

подумать о кормах на зиму для животноводства (имеется ввиду, конечно, корм

для животных, скота).

Некоторые требования логичности речи нарушаются в предложениях с

одновременными именами и обобщающим словом (сочетание родового понятия с

видовыми) например: В комнате стояли столы, стулья, мебель из красного

красного дерева, но все равно такое сочетание не допустимо).

Писатели нередко пародируют человеческую речь, и тогда подобные

нарушения логики высказывания используются как стилистический прием

создания комического эффекта.

Соединение отдельных предложений в сложное синтаксическое целое должно

правильно отражать ход мысли. Связь ряда предложений и сложных

синтаксических целых их последовательность должны быть логически

обоснованы, только в этом случае наша речь будет правильной.

(2. Информативная насыщенность речи.

Эта книжка томов премногих

Всякая речь имеет определенное содержание, так как нет слов, лишенных

значения. Однако информативная насыщенность речи может быть разной: одни

высказывания значительны, другие никакого интереса не представляют.

собой многообразие форм подачи материала.

лишних слов даже в короткой фразе. Например: Налицо незаконное

растаскивание государственного имущества. (может ли растаскивание быть

законным?)

Лишние слова в устной речи свидетельствуют не только о стилистической

небрежности, они указывают также нечеткость, неопределенность представлений

главную мысль высказывания.

Многословие часто граничит с пустословием. Например: Наш командир еще

за 25 минут до своей смерти был жив. Это фраза из песни, сочиненной

солдатами французского маршала маркиза Ля Палиса, погибшего в 1525г. От его

имени образован термин «Ляпалиссиада», который определяет подобные

высказывания. Они характеризуются не только комической нелепостью и

выражением самоочевидной истины, но и присущим им многословием. Например:

Он скончался в среду, проживи он еще один день, то умер бы в четверг. О

творцах подобных истин Пушкин писал: «Наши критики говорят обыкновенно: это

хорошо, потому что прекрасно; а это дурно, потому что скверно!»

Ляпалиссиады обыгрывают писатели. Так, персонаж А. Чехова заявляет:

«Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!»

Однако порой и мы невольно произносим подобные сакраментальные фразы.

На заседании редколлегии вдруг прозвучит: «Поскольку ответственный редактор

сборника умер, необходимо ввести в состав редколлегии нового редактора из

ныне живущих.» Или в протоколе сотрудник милиции запишет: Мертвый труп

лежал без движения и не проявлял признаков жизни.

(3. Речевая избыточность.

п.1. Плеоназм.

Многословие может принимать форму плеоназма. Плеоназм (от гр.

Плеоназмос (излишество)называется употребление в речи близких по смыслу и

потому лишних слов (главная суть, повседневная обыденность, ценные

сокровища, темный мрак и т.п.). Часто плеоназмы появляются при соединении

синонимов: расцеловал и облобызал; только лишь; мужественный и смелый.

Плеоназмы обычно возникают вследствие стилистической потребности

тайги, но и не допускают так же, чтобы напрасно пропадали богатейшие дары

природы. Выделенные разрядкой слова, без ущерба можно исключить.

Однако следует отличать такое проявление речевой избыточности от

лишнего плеоназма, к которому писатели обращаются сознательно как к

средству усиления выразительности речи. Например, у Ф.Тютчева:

Небесный свод, горящий славой звездной.

Таинственно глядит из глубины,

И мы плывем пылающею бездной

Со всех сторон окружены!

В этом случае плеоназм (стилистический прием художественной речи. В

устном творчестве традиционно использовались плеонастические сочетания:

грусть-тоска, море-окиян, путь-дороженька и подобные, которые здесь вполне

п.2. Тавтология.

Разновидностью плеоназма является тавтология (от греч. Тауто («то же

самое» и логос («слово») (повторное обозначение другими словами уже

названного понятия (умножить во много раз; спросить вопрос; возобновить

вновь; необычный феномен; движущий лейтмотив). Тавтология может возникать

при повторении однокоренных слов (рассказывать рассказ), а также при

соединении иноязычного и русского слов, дублирующих друг друга (памятные

сувениры; впервые дебютировал), так называемая скрытая тавтология.

Употребление однокоренных слов в одном словосочетании, предложении

стилистически оправдано в том случае, если они являются единственными

носителями соответствующих знаний и их не удается заменить синонимами. Как

избежать повторения однокоренных слов, когда надо сказать: На кустах

расцвели белые кусты; Мать варит варенье; накрой ведро крышкой.

В языке немало тавтологических сочетаний, употребление которых

неизбежно: словарь иностранных слов; постелить постель; закрыть крышкой и

Тавтология возникающая при сочетании слов, которые совпадают по

значению, обычно свидетельствует о том, что говорящий не понимает точного

смысла заимствованного слова. Так появляется сочетание: юный вундеркинд;

мелкие мелочи; внутренний интерьер; ведущий лидер и т.п.

Тавтологические сочетания иногда переходят в разряд допустимых и

закрепляются в речи, что связано с изменение значений слов. Примером утраты

тавтологичности может быть сочетание период времени. Закрепились в речи

также сочетания: монументальный памятник, реальная действительность,

экспонаты выставки и некоторые другие, потому что в них определения

перестали быть простым повторением простого признака, уже законченного в

определенном слове.

Тавтология, как и плеоназм, может быть стилистическим приемом,

усиливающим действенность речи. В разговорной речи используются такие

выразительные тавтологические сочетания, как сослужить службу, всякая

всячина, горе горькое, ходить ходуном, набит битком и другие.

В художественной речи, преимущественно в поэтической, встречаются

тавтологические сочетания нескольких типов: сочетания с тавтологическим

эпитетом (И вновь не старою была, а новой новью и небедной. (Б. Слуцкий),

с тавтологическим творительным падежом (И вдруг белым бела березка в

угрюмом ельнике одна. (Вл. Солоухин) и др. Такие сочетания выделяются на

фоне остальных слов, это дает возможность, прибегая к тавтологии, обратить

внимание на особо важные понятия: зеленый щит просит защиты; Итак,

беззаконие было узаконено. Важную смысловую функцию несет тавтология в

заголовках газетных статей: «Крайности Крайнего Севера», «Случаен ли

несчастный случай?», «Устарел ли старина велосипед?».

Как источник выразительности речи тавтология особенно действенна, если

однокоренные слова сопоставляются как синонимы (точно они не виделись два

года, поцелуй их был долгий, длительный. (А. Чехов), антонимы (когда мы

научились быть чужими? Когда мы разучились говорить? (Е. Евтушенко),

паронимы (в заглавиях газетных статей: «Союзники и союзники», «не

должность, а долг» и подобных).

Возможность каламбурного столкновения однородных слов позволяет

использовать тавтологию, как средство создания комизма. Этим приемом

блестяще владеет Гоголь, Салтыков-Щедрин (Позвольте вам этого не позволить;

Писатель пописывает, а читатель почитывает). Как средство комизма

фельетонов, шуток (Деловитость: делай не делай, а всех дел не

переделаешь).

п.3.Повторение слов.

Ущерб информативной насыщенности речи наносит и повторение слов.

Лексические повторы нередко сочетаются с тавтологией, плеоназмами и обычно

Например: Общежитие, в котором студенты живут пять долгих лет своей

студенческой жизни. Какой будет эта жизнь (зависит от самих жителей

общежития. Но может стать и стилистическим приемом, усиливающим

выразительность речи. Лексические повторы помогают выделить важное в тексте

понятие (Век живи, век учись; За добро добром платят. (поговорки).

К повторению слов, как средству логического выделения понятий

обращаются публицисты. Интересны, например, заголовки газетных статей:

«Будь человеком, человек!»

Повторение слов обычно свойственно эмоционально окрашенной речи.

Поэтому лексические повторы часто встречаются в поэзии. Например: Роман

классический, старинный, отменно длинный, длинный, длинный... (А. С.

Нанизыванием одинаковых слов можно отразить характер зрительных

впечатлений (Но идет, идет пехота мимо сосен, сосен, сосен без конца. (Вл.

Луговской).

Лексические повторы могут использоваться и как средство юмора. В

пародийном тексте нагромождение одинаковых слов и выражений отражает комизм

описывает ситуации: Очень важно уметь вести себя в обществе. Если,

приглашая даму на танец, вы наступили ей на ногу, и она сделала вид, что не

заметила этого, то вы должны сделать вид, что не заметили, как она

заметила, но сделала вид. что не заметила. (литературная газета).

Таким образом, словесные повторы в речи могут выполнять разнообразные

стилистические функции. Это необходимо учитывать, давая стилистическую

оценку словоупотреблению.

(4. Трудности произношения.

п.1. Зачем нам орфоэпия?

Нормативность речи является важнейшим условием ее действенности.

Всякое отклонение от литературной нормы, будь то в отборе лексико-

фразеологических средств или выборе грамматических форм и конструкций,

препятствует непосредственному и точному восприятию содержания письменной и

устной речи.

Для успеха выступления существенное значение имеет выразительность

речи, которая достигается четким, ясным произношением, правильной

интонацией, умело расставленными паузами. Должное внимание следует уделять

ораторского искусства: позе, жестам, мимике.

Важная роль отводится нормативному произношению и ударению. Отклонение

от орфоэпических норм становится помехой в общении с аудиторией: отвлекает

внимание от содержательной стороны выступления, направляют мысль на

второстепенные детали.

Русская орфоэпия включает в себя правила произношения безударных

гласных, звонких и глухих согласных, правила произношения отдельных

грамматических форм, особенности произношения слов иноязычного

происхождения.

В целом, современные орфоэпические нормы представляют собой

последовательную систему, развивающуюся и совершенствующуюся. В

формировании литературного произношения огромную роль играет театр,

радиовещание, телевидение, звуковое кино, которые служат мощным средством

распространения орфоэпических норм и поддержания их единства.

п.2. Стили произношения.

В зависимости от темпа речи различаются стили полный и неполный.

Полный стиль (при медленном темпе речи) отличается отчетливым произношением

звуков, тщательностью артикуляции, а в неполном стиле (при быстром темпе

речи) отличается менее отчетливое произношение звуков, сильное

редуцирование (сокращение).

Различие между названными стилями проявляется, во-первых, в

соотносительности их норм с соответствующими лексическими пластами: слова

нейтрального стиля в своем звучании оформляются по нормам нейтрального

стиля произношения, слова высокого стиля (по нормам высокого стиля

произношения, слова разговорные (по нормам разговорного стиля

произношения. Так, относящиеся к высокой лексике слова дерзание, свершение

произносятся со звуком [эи] в первом предударном слоге (сравните:

преобладающее сейчас произношение [иэ] не в высоком стиле). Наоборот, слова

разговорного стиля при наличии произносительных вариантов оформляются по

нормам разговорного стиля произношения. Так, в словах втемяшиться, затек, в

первом предударном слоге обычно произносится гласный [и]. Во-вторых,

различия между стилями произношения может сказаться в том, что некоторые

нормы нейтрального стиля имеют свои соответствия в высоком или разговорном

стиле. Сравните произношение слов [со]нет, [фо]нетика (в высоком стиле и

[са]нет и [фа]нетика (в нейтральном стиле.

п.3. Как произносить безударные гласные звуки.

В безударных слогах гласные подвергаются редукции (качественным и

количественным изменениям в результате ослабления артикуляции. Качественная

редукция (это изменение звучания гласного с потерей некоторых признаков

его тембра, а количественная (это уменьшение его долготы и силы. В меньшей

степени редуцируются гласные, находящиеся в первом предударном слоге, в

большей степени (гласные остальных безударных слов.

В первом предударном слоге На месте букв а и о произносится звук [а]от

ударяемого [а] он отличается меньшей продолжительностью и более задним

образованием. Например: тр[а]ва, с[а]сна.

В остальных безударных слогах на месте букв а и о произносится краткий

звук, средний между [ы] и [а], обозначаемый в транскрипции знаком [ъ].

Например: тр[ъ]вяной, з[ъ]лотой, школ[ъ], выз[ъ]в.

В начале слова безударные [а] и [о] произносятся как [а]. Например:

[а]зот, [а]бладать.

После твердых шипящих [ж] и [ш] гласный [а] в первом предложном слоге

произносится как [а], например: ж[а]ргон, ш[а]гать. Но перед мягкими

согласными произносится звук средний между [ы] и [э], например: ж[ыэ]леть,

лош[ыэ]дей.

После мягких согласных в первом предударном слоге на месте букв е и я

произносится звук средний между [и] и [э], например: в[иэ]сна, ч[иэ]сы.

В остальных безударных слогах на месте букв е и я произносится очень

краткий [и], в транскрипции обозначаемый знаком [ь], например: в[ь]ликан,

вын[ь]сти, п[ь]толок, выт[ь]нуть.

На месте сочетаний букв аа, оо, ао, оа в предударных слогах

произносятся гласные [аа], например: з[аа]сфальтировать, з[аа]дно,

п[аа]нглийски, в[аа]бразить.

п.4. Произносите правильно согласные звуки.

В конце слов и в их середине перед глухими согласными звонкие

согласные оглушаются, например: ястре[п], бага[ш], разбе[к], запа[т],

бага[ш], ко[ш]сырье, тра[ф]ка.

На месте глухих согласных перед звонкими, кроме в, произносятся

соответствующие звонкие, например: [з]бежать, о[д]бросить, во[г]зал.

В ряде случаев наблюдается так называемые ассимилятивное смягчение, то

есть согласные, стоящие перед мягкими согласными, произносятся мягко. Это

относится, в первую очередь, к сочетаниям зубных согласных, например:

[з’д’]есь, гво[з’д’]ди, е[с’л’]ли, ка[з’н’], ку[з’н’]ец, пе[н’с’]ия.

Встречаются два варианта произношения, например: [з’л’]ить, и[зл’]ить,

по[с’л’]е и по[сл’]е.

Двоякое произношение наблюдается в сочетаниях с губными согласными,

например: [д’в’]ерь и [дв’]ерь, [з’в’]ерь и [зв’]ерь. В целом регрессивная

ассимиляция по мягкости в настоящее время идет на убыль.

Двойные согласные являются долгим согласным звуком обычно тогда, когда

ударение падает на предшествующий слог, например: гру[п]а, ма[с]а,

програ[м]а. Если же ударение падает на следующий слог, то двойные согласные

произносятся без долготы, например: а[к]орд, ба[с]ейн, гра[м]атика.

п.5. Как произносятся иностранные слова.

В словах иноязычного происхождения, не окончательно усвоенных русским

языком, на месте букв о, в отличии от русской орфоэпической нормы, в

безударном положении произносится [о], то есть без редукции: б[о]о,

[о]тель, кака[о], ради[о]. Допускается двоякое произношение: п[о]эт и

п[а]эт, с[о]нет и с[а]нет и др.

Перед гласными, обозначаемыми буквой е, во многих иноязычных словах

согласные произносятся твердо: ат[э]лье, код[э]кс, каф[э], Шоп[э]н.

Глава 3. Разнообразие в речи.

(1. Богатство речи.

Да будет же честь и слава

нашему языку, который в

самородном богатстве своем...

течет, как гордая,

величественная река.

Н. М. Карамзин.

Самый первый критерий богатства и бедности речи (это количество слов,

которые мы используем. У Пушкина, например, в обращении было более двадцати

тысяч слов. Для сравнения: хорошо образованный человек нашего времени

применяет 3000-6000 разных слов. Сопоставление этих двух цифр позволяет

увидеть главный источник речевого богатства: чем больше слов находится в

распоряжении отдельного человека, тем богаче его речь, тем свободнее и

полнее он выражает свои мысли, чувства, настроения, и желания, тем реже (в

среднем) он повторяет одни и те же слова, тем точнее выражает сложные и

тонкие оттенки мысли.

Но дело, конечно, не только в словах самих по себе, но и в их

значениях, и в формах морфологии и синтаксиса, и в интонации. Чем лучше все

это известно говорящему и пишущему, чем больше разных языковых единиц и

явлений введено в речь, тем она богаче и разнообразнее.

Так что нельзя достичь речевого богатства, не изучая изумительный язык

народа (в его литературной и разговорной формах, во всем многообразии его

стилей и социально-профессиональных разновидностей, во всем обилии и

разнообразии его лексики и фразеологии, словообразования и грамматики.

Словам нашего языка свойственна полисемия, означает способность слова

употребляться в разных значениях. И для того чтобы эти значения проявились,

нужно слово употребить в речи.

Развитие значений помогает формированию в языке очень важных для речи

лексических групп: синонимов, антонимов, омонимов.

Синонимами (греч. Синонимус (одноименный) называются слова, имеющие

одинаковое значение и часто различающиеся дополнительными смысловыми

оттенками или стилистической окраской. Но слова-синонимы существуют и

активно влияют на качество нашей речи. От знания синонимов и умения

свободно распоряжаться ими зависит точность и яркость наших высказываний:

ведь синонимы очень близки по смыслу, и правильное введение синонима в

высказывании обеспечивает верную передачу тонких оттенков мыслей.

Если синонимы возникают в результате тесного сближения значений

различных слов, то омонимы (это слова одинаковые по форме, но различные по

продукция.

Антонимы (это слова с прямо противоположными значениями: верх и низ,

вперед и назад, добро и зло.

Лексические группы, или «ряды», различного происхождения, состава и

объема (это неиссякаемый источник уточнения, обогащения, украшения речи

каждого человека. Умелое или неумелое использование слов, находящихся в

этих группах или «рядах», заметно влияет на качество речи, на ее культуру.

Нельзя не присмотреться внимательнее и к русской фразеологии (

пословицам, поговоркам, «крылатым» выска-зываниям писателей, поэтов,

общественных деятелей, вошедших в язык народа к устойчивым оборотам речи и

словосочетаниям.

Фразеология многообразна по своим источникам, построению

фразеологических единиц (устойчивых оборотов речи), по выражаемым этими

единицами значениям, по стилистической роли в речи.

Нет никакой возможности дать даже самое общее представление о русских

пословицах и поговорках, этих сгустках народной мудрости: их надо изучать.

И вот все это очень беглое очерченное словарное богатство может

пролежать для иных людей под спудом, не войти в их речь. А если и войдет,

то лишь как бледное и искаженное отражение того, чем так славен русский

язык. Почему? Да просто потому, что оно плохо известно или нерадиво

используется.

п.1. Интонация обогащает речь.

Литературной русской речи свойственны разнообразная интонации, взятые

из разговорного языка и обогащенные и отшлифованные литературным языком.

Интонация (это ведь не только повышение и понижение тона, это также

изменения тембра, это перерывы в речевом потоке, или паузы. Интонация,

участвуя в построении высказывания и «наслаиваясь» на синтаксис и лексику,

создает великолепные возможности выражения разнообразнейших оттенков

смысла. Интонация усиливает выразительность речи.

Каждый писатель, создавая текст, слышит интонацию своей речи. Не

случайно В. В. Маяковский изменил, казалось бы, такую устойчивую форму

стихотворной строки (ввел «лесенку». Это помогало полнее и заметнее для

читателя передавать интонацию.

К сожалению, многие выпускники школ не приобретают настоящего вкуса к

художественному слову (и одной из причин этого служит интонационная

однотонность и негибкость речи учителя. Однотонность интонации не позволяет

выразить сложную игру мыслей, чувств и настроений, заложенных в

художественном тексте, (текст становится бедным, невыразительным.

Да и повседневная жизнь людей небезразлична к интонации их речи. Ведь

интонацией в прежде всего выражается настроение человека.

Вспомним и о том, как часто приходится слышать грубую, оскорбляющую

интонацию в магазине, в трамвае, в больнице…

Преодолевая в своей речи отрицательные интонации, человек не только

делает хорошее для людей (он воспитывает, делает лучше самого себя.

п.2. И синтаксис (тоже обогащает.

Принято говорить о том, что грамматика языка (т.е. способы и средства

построения и изменения слов и построения предложений) недостаточно подвижно

и активно в создании речевого разнообразия. Синтаксис русского

литературного языка обладает завидным многообразием средств, способов,

типов построения, очень не похожих друг на друга предложений. Можно

использовать в речи простые предложения, а можно (сложные; можно ввести в

речь сочинительные союзы, а можно и не вводить… Конечно, для того, чтобы

использовать гибкую систему синтаксических средств нашего языка, ее нужно

хорошо знать (и не только в теории, а на практике, в речевом ее бытовании.

Поэзия Пушкина впервые в истории русской литературы показала гибкость

и красоту русского синтаксиса, русской интонации. Как хорошо передает

пушкинский синтаксис ритм и мелодию вальса:

Однообразный и безумный,

Как вихрь жизни молодой,

Кружится вальса вихрь шумный;

Чета мелькает за четой.

Чем лучше знаком пишущий и говорящий с интонационными ресурсами нашего

языка и практикой речевого их использования, тем свободнее и разнообразнее

его речь.

п.3. Меткое слово.

Славится хорошая русская речь метким и образным словом. Не случайно

словесное народное искусство создало в таком обилии пословицы и поговорки.

Ведь и сам язык, его роль в жизни человека получили меткое и яркое

отображение в пословицах и поговорках.

Речевое творчество народа никогда не прекращается. Выразителями этого

народного таланта становится и национальные писатели. Многие «крылатые»

высказывания русских писателей и поэтов вошли в общий язык народа.

Меткие изречения могут обогатить нашу речь, если каждое из них будет к

месту и вовремя использовано.

(2. Образность речи.

Дивной связью он (народ) плен

невидимую сеть русского языка:

яркого, как радуга, вслед

весеннему ливню, меткого, как

стрелы, задушевного, как песня

над колыбелью, певучего и

богатого.

А. Н. Толстой.

Какую речь называют образной?

Николай Васильевич Гоголь писал: «нет слова, которое было бы так

замашисто, бойко, так вырвалось из-под самого сердца, так бы кипело и

животрепетало, как метко сказанное русское слово». Писателя восхищает МЕТКО

СКАЗАННОЕ слово, то есть слово образное, живое, эмоциональное. Именно оно

не оставляет равнодушным им слушателя, на читателя.

Искусству образной речи нас учат писатели и поэты. В чем же

особенность использования языковых средств художниками слова. Как им

удается достичь красочности описания?

значении.

Картинность описаний создает ТРОПЫ (от греч. Тропос. (образ.) (

слова, употребленные в переносном, образном значении. Тропы нужны художнику

слова для наглядности изображения предметов, явлений, картин природы, тех

или иных событий.

Иногда неправильно считают, что к тропам обращаются лишь при

изображении необычных, исключительных картин. Тропы могут быть и яркими

средствами реалистических написаний, лишенных реалистического ореола. В

таких случаях самые обыкновенные слова обретают большую выразительную силу.

Можно привести не мало примеров, как с помощью тропов изображаются

явления, лишенные возвышенного, романтического ореола; предметы

неэстетические, вызывающие у нас отрицательную оценку. Сошлемся на

известные строки О. Мандельштама: «Я вернулся в мой город, знакомый до

слез… Петербург, у меня еще есть адреса, по которым НАЙДУ МЕРТВЕЦОВ ГОЛОСА.

Я на лестнице черной живу и В ВИСОК УДАРЯЕТ МНЕ ВЫРВАННЫЙ ЗВОНОК. И всю

ночь напролет жду гостей дорогих, ШЕВЕЛЯ КАНДАЛАМИ ЦЕПОЧЕК ДВЕРНЫХ».

Такие примеры убеждают нас в том, что тропы могут живописать и явления

неэстетические, которые все же нас волнуют. Для стилистической оценки

тропов важна не их условная красивость, а их органичность в тексте,

обусловленность их содержанием произведения.

В то же время важно заметить, что в художественной речи используется

своеобразный стилистический прием, когда писатель намеренно отказывается от

тропов и употребляет все слова только в их точных значениях. Например:

Мы с тобой на кухне посидим,

Сладко пахнет белый керосин.

Острый нож да хлеба каравай…

Хочешь, примус туго накачай,

А не то веревок собери,

Завязать корзину до зари,

Чтобы нам уехать на вокзал,

Где бы нас никто не отыскал.

(О. Мандельштам)

Такая художественная речь, в которой все слова используются в прямом

значении, называется автологической, в отличии от металогической,

оснащенной тропами. Как видно из примера, отсутствие тропов в речи еще не

свидетельствует о ее бедности, невыразительности. Все зависит от мастерства

писателя, поэта. Однако если он не использует тропов, условием

художественности речи является наблюдательность автора, его умение

подчеркнуть характерные детали, точность словоупотребления и т.д. В речи

же, насыщенной тропами, мастерство писателя проявляется в искусной

метафоризации, в привлечении разнообразных стилистических приемов для

создания ярких художественных образов.

Стилистика образной речи сложна и многопланова, ее изучение требует

детальной характеристики всех тропов, которыми так богат наш язык, и

творческого освоения их мастерами художественного слова. Ведь одни и те же

предметы и явления писатели изображают по-разному, у них художественные

образы всегда самобытны, неповторимы.

самобытные образы, но и в творчестве каждого художника один и тот же

предмет может получать воплощение в совершенно различных тропах. Так,

Есенин, сравнивший небо с колоколом, в другом случае пишет: На небесном

синем блюде желтых туч медовый дым мен: Ситец неба такой голубой и т.д.

Краски для образной речи неистощимы, как и творческая фантазия поэтов.

Если же образное словоупотребление начинает повторяться и те или иные

тропы становятся привычными, они могут закрепится в языке как новые

значения слова (время летит, вихрь событий) или стать фразеологизмами

(совесть заговорила, как две капли воды). Такие тропы называют

общеязыковым. При этом прямое значение слова стирается, а иногда

утрачивается совсем. Поэтому употребление языковых тропов не рождает в

нашем представлении художественных образов, от чего они мало интересны в

стилистическом отношении.

А бывают и такие тропы, употребление которых нежелательно, потому что

они не только не создают образа, но и обесцвечивают слог, делают язык

невыразительным. И тогда говорят уже не о тропах, а о речевых штампах.

Возник штамп, а сейчас подобные «находки» воспринимаются уже как проявление

дурного вкуса.

(3. Живость, эмоциональность, выразительность речи.

Дивишься драгоценности нашего

языка: что ни звук, то и

подарок; все зернисто, крупно,

как сам жемчуг, и, право, иное

названье еще драгоценней самой

Н. В. Гоголь.

Учитесь говорить «своими словами»…

В чем секрет слов, которые создают атмосферу непринужденности,

воздействуют на чувства собеседников, придают особую выразительность их

речи? И с другой стороны, какие слова лишают речь живых, эмоциональных

Первое условие живости речи (употребление слов, которые стилистически

оправданы в определенной ситуации. На трибуне оратор обращается к

публицистической, книжной лексике, а в беседе с другом отдает предпочтение

разговорным словам.

Оживляет речь использование слов с яркой эмоционально-экспрессивной

окраской. Такие слова не только называют понятия, но и отражают отношение к

ним говорящего. Например восхищаясь красотой белого цветка, можно назвать

его белоснежным, белехоньким, лилейным. Эти прилагательные эмоционально

окрашены: в них положительная оценка отличает их от стилистически

нейтрального слова белый. Эмоциональная окраска слова может выразить и

отрицательную оценку называемого понятия (белобрысый говорят о некрасивом

человеке со светлыми волосами, облик которого нам неприятен). Поэтому

эмоциональную лексику называют оценочной.

Изображение чувства к речи требует также особых экспрессивных красок.

Экспрессивность (от лат. экспрессио (выражение) (значит

выразительный, экспрессивный (выразительный. В этом случае к номинативному

значению слова добавляются особые стилистические оценки, усиливающие его

выразительность. Так, вместо слова хороший мы употребляем более

выразительные (прекрасный, замечательный, восхитительный и др.; можно

сказать не люблю, но мы порой находим и более сильные слова: ненавижу,

презираю, пытаю отвращение. В таких случаях лексическое значение слова

осложняется экспрессией. Часто одно нейтральное слово имеет несколько

экспрессивных синонимов, различающихся по степени экспрессивного напряжения

(ср: несчастье -горе - бедствие - катастрофа; буйный - безудержный -

неукротимый - неистовый - яростный).

Яркая экспрессия выделяет слова торжественные, риторические,

поэтические. Особая экспрессия отличает слова шутливые, иронические,

фамильярные. Экспрессивные оттенки разграничивают слова неодобрительные,

пренебрежительные, презрительные, унизительные, вульгарные, бранные.

Экспрессивная окраска в слове наслаивается на его эмоционально-оценочное

значение, причем у одних слов преобладает экспрессия, у других слов

преобладает экспрессия, у других (эмоциональная окраска. Это не трудно

определить, доверившись своему лингвистическому чутью.

Экспрессивную лексику можно классифицировать, выделяя: 1)слова,

выражающие положительную оценку называемых понятий, и 2)слова, выражающие

их отрицательную оценку. В первую группу войдут слова высокие,

ласкательные, отчаянные (шут-ливые; во вторую иронические,

неодобрительные, бранные и др.

Мы отбираем в речи слова, сознательно или несознательно подчиняясь

условиям общения и стараясь воздействовать на собеседника, учитывая его

общественное положение, характер наших с ним отношений, содержание беседы и

подсказывает нам, какие слова нужно употребить (высокие или сниженные,

торжественные или шутливые. И речь наша, соответственно получает ту или

иную стилистическую окраску.

В определенных случаях может быть оправдано и соединение в речи

стилистически неоднородных, даже контрастных по своей эмоционально-

экспрессивной окраске языковых средств. Смешение стилей, как говорят

лингвисты, обычно создает комический эффект, что знаю и ценят юмористы и

сатирики.

Что же лишает нашу речь живости? Что делает ее бесцветной,

неэмоциональной? Прежде всего (неумение находить слова, которые точно

передавали бы наши чувства, слова, которые задевали бы за живое? Это

неумение, а точнее, беспомощность в обращении с богатейшими ресурсами

родного языка сформировалось, к сожалению, еще в школе, где учат по

скверным рецептам писать сочинения, повторять заученные фразы, отвечать по

учебнику…

Язык любого сочинения может стать выразительным и эмоциональным лишь

при условии, что пишущий не будет повторять заученных фраз, общеизвестных

книжных формулировок, а постарается найти свои слова для выражения мыслей и

экспрессивной лексике, которая придает языку живость.

Заключение.

Развитие мировой культуры выработало основные коммуникативные качества

хорошей речи. Конечно, эти качества изменяются, развиваются, поэтому

понятия о хорошей речи не во всем совпадают в разные эпохи и у

представителей различных классов и мировоззрений.

Я изучила эту тему и уяснила для себя то, что каждый человек должен

излагать свои мысли так, чтобы его нельзя было не понять, а именно (точно,

ясно и просто. Если речь не ясна, то она не достигает цели.

Чтобы речь была точной, слова следует употреблять в полом соответствии

с теми значениями, которые за ними закреплены.

Важнейшее условие хорошей речи (логичность. Мы должны заботиться о

том, чтобы наша речь не нарушала логических законов.

Речь (это связанное целое, и каждое слово в ней, любая конструкция

должны быть целенаправленны, стилистически уместны.

Не для всякого общественного положения, не для всякого места подходит

один и тот же стиль, но в каждой части речи, также как и в жизни, надо

всегда иметь ввиду, что уместно. Соблюдение уместности предполагает знание

стилей литературного языка.

речевые штампы, канцеляризмы, то это свидетельствует о бедности словарного

запаса, о беспомощности говорящего.

Требования правильности речи относится не только к лексике(оно

распространяется и на грамматику, словообразование, произношение, а в

письменной речи (на орфографию и пунктуацию. Соблюдение нормы (главное

условие культуры речи. Всякое отклонение от литературной нормы препятствует

непосредственному и точному восприятию содержания письменной и устной речи.

Всякая речь имеет определенное содержание. Содержательность речи

зависит от многих условий, которые влекут за собой многообразие форм подачи

материала.

Многословие или речевая избыточность может проявиться в употреблении

лишних слов в короткой фразе. Лишние слова в устной речи указывают на

нечеткость, неопределяемость представлений автора о предмете речи.

Чтобы достичь речевого богатства нужно изучать язык (в его

литературной и разговорной формах, его стиле, лексике, фразеологии,

словообразовании и грамматике.

Образность речи создается благодаря употреблению слов в переносном

значении.

Существенное значение имеет выразительность речи, которая достигается

четким ясным произношением, правильной интонацией, умело расставленными

паузами. Должное внимание следует уделять темпу речи, силе голоса,

убедительности тона а также особенностям ораторского искусства: позе,

жестам, мимике.

Хорошая речь не возможна без соответствующих знаний, умений и навыков.

Это все приходит как результат труда.

Изучать (и быть требовательным не только к речи других, но и к своей

собственной прежде всего.

1. Голуб И.Б., Розенталь Д.Э. «Секреты хорошей речи», – М., 1993, с.3.

2. //–//–//, с.107.

3. //–//–//, с.100.

4. //–//–//, с.99.

5. //–//–//, с.197.

6. //–//–//, с.199.

7. //–//–//, с.199.

8. Головин Б.Н. «О культуре русской речи», – Вологда, 1982, с.227.

9. //–//–//, с.228.

10. //–//–//, с.228.

11. Голуб И.Б., Розенталь Д.Э. «Книга о хорошей речи» – М., 1997, с.54.

12. //–//–//, с.21.

13. //–//–//, с.23.

14. //–//–//, с.10.

15. //–//–//, с.8.

16. //–//–//, с.22.

17. //–//–//, с.11.

18. //–//–//, с.12.

19. //–//–//, с.26.

20. //–//–//, с.10.

21. //–//–//, с.29.

22. //–//–//, с.27.

23. //–//–//, с.10.

24. Скворцов Л.И. «Правильно ли мы говорим по-русски?», справочное

пособие по произношению, ударению и словоупотреблению, – М., 1995,

Библиография.

1. Блинов И.Я. «О культуре речи». М.,1988г.

2. Головин Б.Н. «О культуре русской речи». Вологда, 1986г.

3. Голуб И.Б., Розенталь Д.Э. «Секреты хорошей речи». М., 1993г.

4. Голуб И.Б., Розенталь Д.Э., «Книга о хорошей речи». М., 1997.

5. Костомаров В.Г. «Культура речи и стиль». М., 1960г.

6. Розенталь Д.Э. «Культура речи». М., 1964г.

7. Скворцов Л.И. «Правильно ли мы говорим по-русски?», Справочное

пособие по произношению, ударению и словоупотреблению». М., 1983г.

речь чистота правильность точность

Квинтилиан римский ритор:

Точность издавна осознается как одно из главных достоинств речи. Уже в

Античных руководствах по красноречию первым и основным требованием, предъявляемым к речи, было требование ясности. Содержание, которое вкладывалось древними теоретиками в это понятие, во многом сходно с современным понятиями точности. Аристотель считал, что, если речь не ясна, она не достигает цели. «Достоинство слога быть ясным и не низким.»

Точность и ясность речи взаимосвязаны: точность речи, как правило, придает ей ясность, ясность речи вытекает из ее точности. Однако о точности высказывания должен заботиться говорящий (пишущий), а то, насколько ясно изложена мысль, оценивает слушатель (читатель). Мы облекаем свои мысли в слова. Как заметил В.Т. Белинский, «Слово отражает мысль: непонятна мысль непонятно и слово.» И в то же время «кто ясно мыслит, тот ясно излагает.» Чтобы речь была точной, слова следует употреблять в полном соответствии с теми значениями, которые за ними закреплены в языке: слово должно быть адекватно выраженному им понятию. При четком выражении мысли слова полностью соответствуют своему предметно-логическому значению, а неправильный выбор слова искажает смысл высказывания. Мастера художественного слова настойчиво добиваются точности словоупотребления. Однако не всегда нам удается избежать лексических ошибок, которые лишают нашу речь точности. От этого не застрахованы даже опытные писатели.

Так в первых изданиях романа А.А. Фадеева (до 1949 г.) была фраза: «Мечик навзничь упал на землю и уткнулся лицом в ладони.» В этом предложении неточно употреблено слово навзничь: нельзя «уткнуться лицом в ладони», если упасть навзничь, то есть на спину. В издании 1949 г. Автор внес исправление: «Мечик упал на землю и уткнулся лицом в ладони.»

Обычно можно найти немало стилистических вариантов для выражения мысли, но многие почему-то предпочитают не самый простой и ясный…почему нас коробит, когда мы слышим: В этом доме со мной проживает известный поэт; В данный момент я готовлюсь к экзаменам. Потому что выделенные слова не подходят для разговорного стиля речи, они придают ей канцелярский оттенок, лишая ее естественности простоты.

Стилистически не оправдано употребление книжных слов и в тких, например, репликах при устном общении: «Игорь мне сообщил, что за ним в садик придет бабушка; заводная обезьяна вышла из строя.» Пристрастие к канцеляризмам и книжной лексике ведет к многословию, к путаной и сложной передаче самых простых мыслей. Н.Г. Чернышевский писал: «Что не ясно представляешь, то не ясно выскажешь; неточность и запутанность выражений свидетельствует только о запутанности мыслей.» Этим нередко грешат начинающие авторы.

Причиной неясности высказывания может стать неправильный порядок слов в предложении: «Семь действующих платформ обслуживает несколько сот человек.» Конечно, такие предложения можно выправить, если они употреблены в речи. Достаточно изменить порядок слов: «Несколько сот человек обслуживают семь действующих платформ», но если вы услышите фразу с неверным порядком слов, возможно и неправильное ее толкование на этом построено, шутка А.П. Чехова: «Желаю вам всевозможных бед, печалей и напастей избежать.»

К сожалению, небрежность в расстановке слов в предложении (не такая

редкость: Велосипед разбил трамвай; Они кормили его мясом своих собак и т.п., смысл которых в конце концов выясняется, но с некоторым усилием, что не отвечает требованию ясности высказывания.

Смысловая неясность возникает иногда и в беспредложных сочетаниях типа: письмо матери (написанное ею или адресованное ей), портрет Репина и т.п.